Выбери любимый жанр

Цветы и железо - Курчавов Иван Федорович - Страница 4


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

4

Где он сейчас, бывший беспризорник с кличкой Длиннорукий, ставший помощником, другом и сыном — Николаем Петровичем Калачниковым?

Где Огнев — секретарь райкома партии? Справедливый, понимающий человек. Это он помог получить участок земли для питомника, предлагал командировки в Козлов к Ивану Владимировичу Мичурину. Он приезжал в сад, когда садовник терпел неудачу, и разговаривал с ним так, словно Петр Петрович одержал победу. А если приходил успех, секретарь райкома поздравлял Калачникова, и всегда вовремя.

Когда доведется с вами встретиться?..

Калачникова тихо окликнула женщина. Он обернулся. Женщина испуганно махала ему рукой, платок на ее голове сбился, из-под него выглядывали неприбранные волосы. Калачников медленно пошел к калитке.

— Петр Петрович, в городе фашисты… наводят мост… — проговорила она торопливо и сбивчиво. — Идите домой, Петр Петрович, как бы беды какой не было! — умоляюще закончила женщина и побежала дальше.

Калачников еще больше ссутулился, засунул руки в карманы и побрел домой.

ГЛАВА ВТОРАЯ

1

В один из августовских дней во дворе большого дома, стоявшего на отшибе деревни, толпились люди. Наиболее хозяйственные чинили крестьянские поршни [1], здесь же наващивая дратву и тонким гвоздем прокалывая отверстия в коже. Кое-кто пристроился у забора и брился, опуская кусок мыла в лужицу с прозрачной водой и потом взбивая этим куском холодноватую пену на щеках. Весельчак из категории вечных оптимистов сидел на поломанной скамейке и тренькал на балалайке «Катюшу». Недалеко от него, прижавшись к забору, стояла девушка, которой можно было дать восемнадцать-девятнадцать лет. Она была светловолосая, с выгоревшими бровями, с веселыми серыми глазами. В ямочке ее аккуратного подбородка точкой прилепилась темная родинка, прямой, чуть вздернутый нос красиво сидел между румяных, по-детски припухших щек. Одета она в выгоревшее ситцевое платье, на плечи наброшен тоже выгоревший мужской пиджак. Девушка иронически посматривала на балалаечника; иногда она протестующе махала рукой, это случалось тогда, когда балалаечник фальшивил.

Двор со всех сторон окружали густые высокие ели. А в доме молодой черноусый полковник, прибывший накануне вечером из штаба фронта, вел длинные разговоры. Он вызывал к себе людей по одному и спрашивал, спрашивал. Его интересовало абсолютно все. Если собеседник говорил, что видел зенитную батарею на позициях, полковник тут же подводил его к карте и просил точно указать, где находится эта батарея. Потом он расспрашивал, какого калибра орудие, сколько человек его обслуживает, и, если ему не удавалось получить ответ на один из вопросов, он с сожалением качал головой и говорил: «А жаль, это очень важные сведения». Если бы с ним рядом сидел посторонний, невоенный человек, он, вероятно, так и не понял бы: а что же для полковника не важно? Полковник расспрашивал, где немцы построили мосты или паромы, в каких деревнях обосновались их гарнизоны, каким бензином заправлены автомашины, подвозит ли противник в тылы валенки, лыжи, теплое белье, где солдаты моются и смотрят кино. Каждый ответ он записывал до мельчайших подробностей.

«До чего дотошный полковник!» — недовольно говорили пожилые и молодые люди, возвращаясь к своим товарищам, отдыхавшим во дворе.

Не был доволен своими рассказчиками и полковник. Они знали очень мало, во всяком случае не столько, сколько было нужно ему — работнику разведывательного отдела штаба фронта.

Во дворе находились бойцы нескольких партизанских отрядов, разгромленных за последнее время противником. Они были прижаты к непроходимым в это время года болотам и, к удивлению немцев, проскочили гиблые места. А возможно, гитлеровцы уже списали их в расход как боевые потери противника. Но партизаны вышли к своим и сразу же попали к дотошному полковнику, который не дал им отдохнуть и собраться с мыслями.

Полковник, расспросив очередного партизана, медленно и задумчиво ходил по комнате, изредка пожимая плечами, засовывая пальцы за широкий хрустящий ремень и резко высвобождая их. Вдруг он обернулся к молоденькому лейтенанту, рассматривающему на другом столе карту, и спросил:

— Где тот бородач?

— Кажется, пошел в парикмахерскую, товарищ полковник.

— В парикмахерскую? — представитель разведотдела штаба фронта сердито посмотрел на лейтенанта, будто он совершил тяжелую и непоправимую ошибку.

— Так точно! — лейтенант быстро вскочил со стула и вытянулся.

— Немедленно верните его. И пожалуйста, спасите его бороду. Быстро!

Лейтенант надел фуражку, распахнул дверь и, прыгнув с третьей ступеньки на землю, побежал в деревню. Бежал он легко, прижав к груди сжатые кулаки, будто состязался в спортивном кроссе. Подбежав к парикмахерской, он прыгнул через две ступеньки и дотянулся до ручки двери. Несмазанные дверные петли жалобно скрипнули. Бородач сидел в кресле, а около него уже суетился красноармеец-парикмахер; ножницы в его руках тонко повизгивали — мастер намеревался отхватить распушившуюся веником бороду.

— Прекратить! — крикнул лейтенант.

— Что прекратить? — недоуменно спросил парикмахер.

— Подстригать, — уже спокойнее проговорил лейтенант, с трудом переводя дыхание. Теперь ему хотелось скрыть свой повышенный интерес к большой рыжей бороде, и он обдумывал, как лучше это сделать.

— А что такое? — спросил бородач, все еще находясь в кресле и не собираясь вставать.

— Вас просит полковник. Вы оставили у него на столе какую-то бумажку.

— Я задержусь на полчаса: надоела мне эта борода, зудит под ней так, как будто пять лет в бане не был, — умоляюще попросил бородач.

— Сразу видно, что вы невоенный человек, — улыбнулся лейтенант, осторожно беря ножницы у мастера и разглядывая на них заводскую марку, точно только она его и интересовала. — Когда начальник даже ласково просит, это все равно приказ, и выполнять его нужно немедленно.

— Тогда слушаюсь! — быстро проговорил бородач и поднялся с кресла. Он виновато взглянул на парикмахера: — Сегодня приду. Ножницы должны быть острые и крепкие — у меня не волос, а проволока.

Парикмахер, не понявший шутки, обиделся.

— Я возьму у хозяйки, у нее есть для стрижки овец, — проворчал он.

— Вот-вот! — бородач закивал головой.

Через полчаса полковник остался с бородачом наедине. Они сидели друг против друга, и бородач не мог понять, почему так пристально смотрит на него начальник.

— Вы, товарищ Шубин, никогда не были разведчиком? — спросил полковник после длинной паузы. — Скажем, в мировую или гражданскую войну?

— Нет, я тогда был мальчишкой.

— Сколько же вам лет? — удивился полковник.

— Тридцать восемь.

— Отлично! — Полковник вскочил со стула и начал ходить по комнате.

— Я дал бы вам под шестьдесят, — сказал он и еще раз повторил: — Отлично!

Шубин не мог понять, что же здесь отличного: выглядит он гораздо старше своих лет, а представитель разведывательного отдела именно этим обрадован.

— Откуда у вас такая наблюдательность? — спросил полковник. — Вы дали ценные сведения. Ваши товарищи не заметили и одной десятой того, что оставили в памяти вы. А вы шли тем же путем…

— Я немножечко поэт, в молодости сочинял стишки, — проговорил с улыбкой Шубин. — А для поэта наблюдательность необходима.

— Безусловно! — живо согласился полковник. — Как там у вашего брата: «Зеленая прическа, девическая грудь, о тонкая березка, что загляделась в пруд?» Это надо видеть!

— Хороший поэт писал! — отозвался Шубин.

— Не в обиду будет сказано, поэты любят преувеличивать, любят приукрасить, — не спеша заговорил полковник, подходя к Шубину и пристально смотря ему в глаза. — Мы, разведчики, любим достоверную, очень точную наблюдательность. Существует пословица, что врут на войне и на охоте. Лично я считаю, что на войне вранье должно быть приравнено к измене Родине. На охоте — пожалуйста, можно врать сколько душе угодно, там это на пользу, особенно при неудаче: складная байка поднимает настроение!

4
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело