Мифологемы - Холлис Джеймс - Страница 39

Психика, способная к саморефлексии, представляет собой проявление духа, которое отличает нас от простой личинки или левиафана. Часть нашей инстинктивной сущности стремится создавать метафоры: именно так наше изначальное изумление жизнью принимает феноменологическую форму. Понятие, структура, классификация и даже институциализированная косность приходят позже. «Познание», «приобретение опыта» и «извлечение смысла» происходят одновременно и проникают в сознание посредством метафоры. Поэтому мы с почтением относимся к богам, проживая за свою жизнь последовательно одну мифологему за другой и тем самым создавая миф своего странствия и своего времени, и признаем сопричастность богов нашей жизни и нашему странствию.

Мы живем уже не в эпоху анимизма, когда видели богов в полете птиц, в ветвях деревьев, в поднимающейся по спирали дымке костра на стоянках племени. Мы были загнаны в мир объектов, из которого изгнали богов. Хотя мы обрели гигантскую силу, позволяющую перемещать объекты по нашему желанию, мы все равно живем более поверхностной и безумной жизнью, чем когда-либо. Только понимание метафоры позволит снова сделать видимым невидимый мир. Боги появляются всегда, когда встречаются Эго и Самость, когда их соответствие порождает образ, а сознание может открыться изумлению, вызванному происходящим.

Размышляя над сновидением, Юнг пишет:

Таким образом, наше отношение к силам Вселенной, которые движут не только космические тела, но и нашей скоротечной, смертной оболочкой, начинается с встречи с метафорой, с всеведущего «мгновения ока», которое узнает, что мы не околдованы нашими ментальными конструктами до уровня материализации богов. Мы сознательно используем свои вымыслы, а значит, мы не порабощены ими. Скорее они позволяют нам приблизиться к невидимому миру. Вот как об этом говорит от лица Рильке его вымышленный персонаж – Мальте Лауридс Бригге:

Каждому из нас нужно вспомнить о том, что знали наши предки: что у нас внутри есть автономная область, которая, если мы будем ей доверять и по всем правилам вести с ней диалог, вступит с нами в контакт и согласится нас направлять.

Будучи ученым, врачом, психотерапевтом и мыслителем, Юнг обладал способностью открыть себя таинству. Он не создал сам, но несомненно помог воссоздать у современного человека способность воспринимать духовное. Он заявил: «Мои работы – это лишь более или менее удачная попытка включить этот "горячий" материал [его переживание бессознательного] в современную картину мира» [258].

И напоследок из Юнга:

В наше время создателями мифа становитесь вы и я: благодаря сновидениям, которые нам снятся, благодаря нашим переплетающимся паттернам, а также благодаря тому непредсказуемому «окну в вечность», через которое мы улавливаем уходящие от нас внешние формы богов. Наш материальный мир плывет по океану тревоги, и при этом его уверенно поддерживают на плаву незримые нити. Никогда это не было столь истинным, чем тогда, когда убедишься в том, что боги совсем ушли.

Подобно орфическим странникам, которые, возвращаясь в видимый мир, приносили с собой метафоры, поэты могут многое сказать нам об этом. В стихотворении под названием «Смерть Бога» Стефен Данн отмечает этот парадокс: невидимые боги находятся прямо под поверхностью видимого мира:

Даже в наступлении смерти неверующий поэт интуитивно ощущает божественную динамику в невидимой сфере:

Пока мы фантазируем о том, что мы строим наше царство осознанных желаний и намерений, смерть вмешивается невидимым тормозом, сея повсюду семена раковых клеток, или она появляется на аттракционах, портя деревянные рельсы на американских горках [262].

А история, которая лишь внешне является нашим прошлым, незримо наполняет каждый момент, пока мы наивно полагаем, что действительно знаем достаточно, чтобы делать правильный, неповторяющийся выбор. А в это время умершие

смотрят вниз сквозь прозрачное днище небесных кораблей, ряд за рядом медленно уходя в вечность [263].

Боги всегда оказываются рядом, если мы задаем правильные вопросы о своем странствии. Знание того, в чем состоит вопрос, -это главная и, наверное, самая сложная задача. Великий вызов состоит в том, чтобы жить теми вопросами, которые предлагают нам боги, а не теми, которые предпочитаем мы.

Как, например, это делает Карл Денис:

Живу ли я той жизнью, какой моя душа, -

Смертная ли, нет ли, – хочет, чтоб я жил – это вопрос,

Который кажется столь же важным, как и другой вопрос:

Живу ли я той жизнью, какой я хочу жить… [264]

В великом круговороте звезд и в лихорадочной суете и неумолимом потоке наших будней некие силы направляют нас через всю эту суматоху к неизвестному финалу. Свое почтительное отношение к этим невидимым силам мы выражаем через метафору – боги.

Пока не приблизишься к границе с Неизвестным,

Он не покинет тебя, и даже когда

Ты покинешь эту землю, и войдешь в темную реку один,

Он будет взывать к тебе, направляя [265].

Agee, James. A Death in the Family. New York: Bantam, 1957.

Aurelius, Marcus. Meditations. Trans. Maxwell Staniforth. London: Penguin, 1964.

Barfield, Owen. Saving the Appearances: A Study in Idolatry. London: Faber and Faber, 1957.

Barth, John. "The Night-Sea Journey". In Lost in the Funhouse. New York: Doubleday, 1968.