Саммерхилл - воспитание свободой - Гусинский Эрнст Натанович - Страница 52

• Предыдущая
• 52/89
• Следующая

Поскольку религиозная ненависть к сексу постепенно умирает, появляются другие его противники. У нас уже есть энтузиасты сексуального обучения, которые показывают детям диаграммы и рассказывают о пчелах и опылении, тем самым как бы утверждая, что секс — просто наука. Ничего такого уж восхитительного, правда? Нас всех так вышколили по поводу секса, что нам почти невозможно найти срединный, естественный путь. Мы все выступаем слишком резко либо за секс, либо против. Быть за секс хорошо, но быть за секс в знак протеста против собственного антисексуального воспитания в детстве — это скорее всего невроз. Отсюда и необходимость найти здоровое отношение к сексу, отношение, которое возможно только на пути невмешательства в естественную сексуальность ребенка и принятия его отношения к сексу.

Если это звучит туманно или кажется невозможным, я бы предложил молодым родителям: избегайте всякого проявления стыда, отвращения или высоконравственных чувств, воздержитесь от обучения, но и не останавливайте близких, когда они говорят о сексуальных вопросах. Тогда и только тогда сексуальные отношения ребенка будут формироваться без подавления или ненависти к плоти. Для такого ребенка секс никогда не станет предметом обучения, профилактики или чего-нибудь еще в этом роде, в этом просто не будет необходимости.

Если бы мы смогли сделать так, чтобы ребенок не видел в сексе зло, он вырос бы подлинно нравственным человеком, а не моралистом, поучающим других. Всякий Дон Жуан, по-видимому, сводит секс к удовольствию, отбрасывая его любовную сторону. Но и донжуанство, и мастурбация, и гомосексуализм непродуктивны, поскольку они асоциальны. Человек новой морали поймет, что должен осуществить обе функции секса: он обнаружит, что если не любит, то не находит в сексуальном акте величайшего удовольствия.

Большинство детей мастурбируют. И все же молодым говорят, что мастурбация — зло. Она сдерживает рост, ведет к болезням и бог знает к чему еще. Если бы матерям хватало мудрости, чтобы не обращать внимания на самые первые движения ребенка по изучению нижней половины своего тела, мастурбация не становилась бы непреодолимой. Именно запрет фиксирует интерес ребенка.

Для маленького ребенка рот в гораздо большей степени является эрогенной зоной, чем гениталии. Если бы матери относились к движениям рта с тем же добродетельным вниманием, какое они проявляют к действиям с гениталиями, предметом нечистой совести стало бы сосание пальцев и поцелуи.

Мастурбация удовлетворяет желание счастья, поскольку в ней разрешается напряжение. Но как только акт завершен, нравственно вышколенное сознание берет верх и кричит: «Ты грешник». Мой опыт показывает, что, когда чувство вины уничтожено, интерес ребенка к мастурбации ослабевает.

Порой кажется, что некоторые родители предпочли бы лучше видеть своих детей преступниками, чем мастурбаторами. А я вижу, что подавленная мастурбация очень часто лежит в основе противоправного поведения.

Трудный одиннадцатилетний мальчик, поступивший в Саммерхилл, кроме всего прочего имел еще и страсть к поджогам. Его били — и отец, и учителя. Что еще хуже, его учили этой усеченной версии религии — религии адского пламени и сердитого бога. Вскоре после прибытия в Саммерхилл он взял бутылку бензина и вылил его в бочку с краской и скипидаром. Затем он поджег эту смесь. Дом был спасен только благодаря энергичным действиям двух горничных. Я привел его к себе.

Что такое огонь? — спросил я.

Он жжется, — ответил он.

О каком огне, ты, собственно, сейчас думаешь?

Об адском.

А бутылка?

Это длинная штука с дыркой на конце. (Долгая пауза.)

Расскажи мне побольше об этой длинной штуке с дыркой на конце, — попросил я.

У моего «Пети» есть дырочка на конце.

Расскажи мне о твоем «Пете», — сказал я мягко. — Ты его когда- нибудь трогаешь?

Теперь нет. Раньше трогал, а теперь нет.

Почему нет?

Потому что мистер X (директор его последней школы) сказал мне, что это величайший грех на свете.

Я решил, что поджог для него был актом, замещающим мастурбацию, и сказал ему, что мистер X был совершенно не прав, что его «Петя» ничем не лучше и не хуже, чем его нос или ухо. С этого дня его интерес к огню пропал.

Если период ранней мастурбации проходит беспроблемно, ребенок в должное время естественным образом переходит к гетеросексуальным отношениям. Многие браки несчастливы, потому что муж и жена страдают от бессознательной ненависти к сексу, выросшей из похороненной на дне души ненависти к себе из-за запрета на мастурбацию, навязанного им, когда они были детьми.

Для образования проблема мастурбации имеет первостепенное значение. Школьные предметы, дисциплина, игры — все это впустую и бесполезно, если проблема мастурбации остается нерешенной. Свобода мастурбации означает радостных, счастливых, живых детей, на самом деле не слишком и заинтересованных в ней. Запрет на мастурбацию означает несчастных и несчастливых детей, подверженных простудам и эпидемиям, ненавидящих себя, а следовательно, и остальных. Я убежден, что одна из коренных причин счастья саммер- хиллских детей — уничожение страха и ненависти к себе, вызываемых сексуальными запретами.

Фрейд познакомил нас с идеей существования секса с самого начала жизни: ребенок получает сексуальное удовольствие от сосания и постепенно рот в качестве эрогенной зоны уступает место гениталиям. Таким образом, мастурбация — непроизвольное открытие ребенка, причем не особенно важное, поскольку гениталии не являются для младенца таким источником удовольствия, как рот или даже кожа, и только родительский запрет превращает мастурбацию в такой великий комплекс. Чем строже запрет, тем глубже чувство вины и непреодолимее желание.

Правильно воспитанный ребенок должен прийти в школу без всякого чувства вины по поводу мастурбации. В Саммерхилле едва ли есть дети дошкольного возраста, испытывающие какой-либо особый интерес к мастурбации. Секс для них не имеет привлекательности чего-то таинственного. С самого начала своего пребывания у нас (если им уже не было рассказано об этом дома) они знают правду о деторождении — не только откуда берутся дети, но и как их делают. В таком раннем возрасте подобная информация принимается без эмоций, отчасти и потому, что и сообщается без эмоций. Так и получается, что в 15 или 17 лет мальчики и девочки в Саммерхилле могут обсуждать вопросы секса открыто, без ощущения, что делают что-то неподобающее, и без порнографического отношения к этому.

Родители говорят с маленьким ребенком голосом Всемогущего Бога. То, что мать сообщает о сексе, — это как Священное писание. Ребенок целиком принимает ее внушение. Одна мать сказала своему сыну, что мастурбация сделает его глупым дураком. Он принял это внушение и стал не способен чему-нибудь научиться. Когда удалось убедить его мать признаться, что она сказала ему чушь, он автоматически стал более способным мальчиком.

Другая мать пригрозила сыну, что, если он будет мастурбировать, все будут его ненавидеть. И мальчик стал тем, что предписывало материнское внушение, — самым неприятным парнем в школе. Он крал, плевался в людей и ломал вещи в своем достойном жалости стремлении жить в соответствии с материнским внушением. В этом случае не удалось убедить мать признать свою прежнюю ошибку, и мальчик остался ненавистником общества — в большей или меньшей степени.

У нас были мальчики, которым внушили, что они сойдут с ума, если будут мастурбировать, и они предпринимали отчаянные попытки стать сумасшедшими.

Не думаю, что какое-либо более позднее влияние способно полностью компенсировать раннее внушение родителей. Я всегда стараюсь сделать так, чтобы родитель сам исправил ошибку, потому что знаю, что я значу для ребенка очень мало или вовсе ничего. Я обычно прихожу в его жизнь слишком поздно, и, следовательно, когда мальчик слышит от меня, что мастурбация не делает людей сумасшедшими, ему нелегко мне поверить. Отцовский голос, услышанный мальчиком, когда ему было 5 лет, был голосом высшей власти.

• Предыдущая
• 52/89
• Следующая