Тайна замка Чимниз - Кристи Агата - Страница 8

• Предыдущая
• 8/52
• Следующая

Энтони некоторое время рассматривал фотографию, шевеля губами. Затем он вырвал страницу, сложил ее и спрятал в карман. Потом поднялся наверх, открыл чемодан и достал оттуда связку писем. Вытащил из кармана сложенную страницу и подсунул ее под бечевку, которой были связаны письма.

Вдруг за спиной у него раздался какой-то шорох, и Энтони резко повернулся. В дверях стоял человек — до сих пор Энтони полагал, что подобных субъектов можно встретить разве что в хоре комической оперы. Приземистый, с толстым, грубым лицом, перекошенным злобной ухмылкой.

— Какого черта! — крикнул Энтони. — Кто позволил вам войти?

— Я хожу где хочу, — ответил незнакомец. Говорил он гортанно, с акцентом, хотя английский его был вполне сносен.

«Еще один иностранец», — подумал Энтони.

— Подите вон, слышите?! — сказал он.

Глаза незнакомца впились в связку писем, которую Энтони вынул из чемодана:

— Я уйду, когда получу то, за чем пришел.

— И что же вам нужно, позвольте спросить?

Незнакомец сделал шаг вперед.

— Мемуары графа Стылптича! — прошипел он.

— Слушайте, вас просто нельзя воспринимать серьезно, — сказал Энтони. — Ведь вы явно оперный крестьянин. Кто вас прислал? Барон Лоллипоп?

— Барон?.. — незнакомец произнес ряд трудновоспроизводимых согласных.

— Вот, оказывается, как вы это произносите? Нечто среднее между полосканием горла и собачьим лаем. Думаю, мне самому этого не произнести — моя гортань к этому не приспособлена. Я решил назвать его Лоллипоп. Так это он вас прислал?

Ответ был резко отрицательный, причем для убедительности посетитель даже несколько раз яростно плюнул. Потом он вынул из кармана клочок бумаги и бросил его на стол.

— Смотри! — сказал он. — Смотри и содрогайся, проклятый англичанин!

Энтони взглянул на клочок с некоторым интересом, отнюдь не смутившись второй частью приказания незнакомца. Там была грубо нарисована красная рука.

— Похоже на руку, — заключил он. — Но, если вам угодно, я готов считать это изображением заката на Северном полюсе.

— Это знак Братства Багровой Руки. Я — член Братства.

— Никогда бы не подумал, — сказал Энтони, глядя на него с нескрываемым интересом. — Остальные Братья такие же? Не представляю себе, что сказали бы о них евгенисты.

Незнакомец гневно закричал:

— Собака! Хуже собаки! Наемный слуга прогнившей монархии! Давай сюда мемуары и останешься жив! И помни милосердие Братства!

— Очень мило с вашей стороны, — сказал Энтони, — но боюсь, что все вы стали жертвой недоразумения. Мне поручено передать рукопись отнюдь не вашему почтенному сообществу, а издательству.

— Ха! — засмеялся незнакомец. — Неужели ты думаешь, что тебе позволят дойти туда живым? Хватит болтать! Выкладывай рукопись, иначе я стреляю!

Он выхватил из кармана револьвер и помахал им перед носом Энтони.

Но он недооценил Энтони Кейда. Он не привык иметь дело с людьми, которые действуют столь же стремительно — если не быстрее, — как и думают. Энтони не стал дожидаться, пока его продырявят пулей. Едва посетитель выхватил револьвер, Энтони прыгнул и выбил оружие у него из рук. Сила удара была такова, что незнакомец развернулся спиной к нападавшему.

Жалко было бы упустить такой случай. Сильным пинком Энтони послал незнакомца в направлении дверей, и тот вылетел в коридор, где и обмяк у стенки.

Энтони вышел за ним, но доблестный член Братства Багровой Руки уже получил свое. Он проворно вскочил на ноги и ринулся прочь по коридору. Энтони не стал его преследовать и вернулся в номер. «Поделом этому Братству! — заключил он. — Внешность, конечно, живописная, но, если действуешь правильно, справиться с ними ничего не стоит. Интересно, какой дьявол принес его? Одно совершенно ясно: дело будет совсем не таким простым, как мне казалось я уже насолил обеим партиям — и монархистам, и радикалам. Вероятно, вскоре последуют визиты делегаций националистов и независимых либералов. Во всяком случае, нынче же ночью рукопись нужно прочесть».

Взглянув на часы, Энтони обнаружил, что уже почти девять, и решил поесть в номере. Он не ожидал больше никаких непредвиденных визитов, но чувствовал, что все время нужно быть начеку. У него не было ни малейшего желания предоставить кому-нибудь возможность порыться в его чемодане в то время, пока он будет в ресторане. Он позвонил, попросил меню и заказал пару блюд и бутылку бордо. Стюард принял заказ и удалился.

Ожидая, пока принесут обед, он распаковал рукопись и положил ее на стол рядом с письмами.

В дверь постучали, и стюард вкатил сервировочный столик. Энтони находился в этот момент у камина. Стоя спиной к двери, он оказался прямо напротив зеркала и, мельком взглянув в него, заметил нечто любопытное. Стюард прямо-таки пожирал глазами пакет с рукописью. Глядя на неподвижную спину Энтони, он медленно двинулся вокруг стола. Руки его дрожали, язык облизывал пересохшие губы. Энтони присмотрелся к нему. Это был высокий мужчина, гибкий, как и все стюарды, с чисто выбритым подвижным лицом. «Скорее итальянец, чем француз», — подумал Энтони.

В критический момент Энтони резко повернулся. Стюард застыл на месте и сделал вид, что занят солонкой.

— Как вас зовут? — неожиданно спросил Энтони.

— Джузеппе, мсье.

— Итальянец?

— Да, мсье.

Энтони заговорил с ним по-итальянски, и тот отвечал довольно бегло. Наконец Энтони кивком головы отпустил его. Но, поглощая принесенный Джузеппе отличный обед, Энтони усиленно размышлял. Не ошибся ли он? Быть может, интерес Джузеппе к пакету с рукописью был вызван простым любопытством? Может, и так… Но, вспомнив лихорадочное волнение итальянца, он переменил свое заключение. Как бы там ни было, он был весьма озадачен. «А ну их всех к черту! — подумал Энтони. — Не могут же все охотиться за этой проклятой рукописью. Может, мне все-таки почудилось?..»

Поев, он принялся за мемуары. Так как почерк графа Стылптича был весьма неразборчив, дело продвигалось очень медленно. Энтони начал позевывать, и промежутки между зевками подозрительно сокращались. В конце четвертой главы он сделал передышку. Пока что мемуары Казались ему невыносимо скучными и он не обнаружил даже намека на скандал. Энтони взял письма, стопкой лежавшие на столе, завернул их в обертку рукописей и запер в чемодан. Затем запер дверь и для предосторожности подставил к ней стул. А на стул поставил графин с водой.

Не без гордости завершив все эти приготовления, Энтони разделся и лег. Он попробовал было читать дальше, но веки его сомкнулись и, засунув рукопись под подушку, он выключил свет и сразу же уснул.

Прошло, должно быть, часа четыре. Проснулся он внезапно. Он не понял, что его разбудило, — возможно, какой-нибудь звук, а возможно, и ощущение опасности, которое очень развито у людей, не раз бывавших в переделках.

Секунду он лежал совершенно неподвижно, пытаясь сосредоточиться на своих ощущениях. Он различил какой-то осторожный шорох, а вскоре и увидел что-то в темноте на полу между кроватью и окном, рядом с чемоданом! Одним прыжком Энтони соскочил с кровати и включил свет. Человек, стоявший на коленях возле чемодана, метнулся в сторону. Это был Джузеппе. В правой его руке блеснул нож. Он бросился с ним прямо на Энтони, который уже вполне осознал серьезность своего положения. Он был безоружен, а его противник заблаговременно позаботился об оружии.

Энтони отпрыгнул, и Джузеппе, ударив ножом, промахнулся. Мгновение спустя двое мужчин уже катались по полу, сцепившись друг с другом. Все свои усилия Энтони направил на то, чтобы мертвой хваткой держать правую руку противника, не позволяя ему воспользоваться ножом. Он понемногу заворачивал руку ему за спину. Но в это время свободной рукой итальянец вцепился ему в горло. Тогда Энтони, собрав последние силы, дернул вывернутую руку.

Нож со звоном упал на пол. В тот же момент итальянец рванулся и выскользнул из объятий. Энтони отпрыгнул от него, но совершил ошибку, отскочив к дверям и думая лишить Джузеппе возможности бегства. Слишком поздно он заметил, что стул и графин стоят на месте.

• Предыдущая
• 8/52
• Следующая