Убийство по алфавиту - Кристи Агата - Страница 21

• Предыдущая
• 21/41
• Следующая

— Узнаете, кто он?

— Нет, Гастингс, я не узнаю его имени и адреса! Я узнаю, какой он человек…

— И тогда?

— Et alors, je vais a la peche.[47]

Поскольку мое лицо выразило удивление, он продолжал:

— Понимаете, Гастингс, опытный рыболов точно знает, какая рыба на какую наживку клюет. Я выберу подходящую наживку.

— И тогда?

— И тогда? И тогда? Вы ничем не лучше этого надменного Кроума с его вечным “вот как?”. Eh bien, и тогда он заглотает наживку вместе с крючком и потянет за леску…

— А между тем он убивает людей направо и налево…

— Он убил троих. А на дорогах каждую неделю погибает около ста двадцати.

— Это совсем другое дело.

— Для тех, кто погибает, это, наверное, одно и то же. Для других, для родственников и друзей, да, это выглядит иначе, но в этом случае меня успокаивает одно.

— Ну, скажите же что-нибудь успокоительное!

— Ваш сарказм inutile[48]. Меня успокаивает то, что в данном случае на невинного не упадет и тени вины.

— Но ведь это еще хуже!

— Нет, нет, тысячу раз нет! Нет ничего страшнее, чем жить в атмосфере подозрения, видеть, как за вами наблюдают и как любовь в глазах окружающих сменяется страхом, нет ничего страшнее, чем подозревать тех, кто дорог и близок… Это отравляет. Так вот, в том, что он отравил жизнь невинным, мы Эй-би-си обвинить не можем.

— Скоро вы начнете его оправдывать! — с горечью произнес я.

— А почему бы и нет? Он вполне может верить в то, что его дело правое. И может быть, мы кончим тем, что станем сочувствовать его точке зрения.

— Право же, Пуаро!

— Простите, я вас шокировал. Сперва моей пассивностью, а теперь моими взглядами.

Я промолчал и только покачал головой.

— Однако, — сказал Пуаро через минуту, — у меня есть один план, который вам понравится, ибо он предполагает действие. Кроме того, он предполагает массу разговоров и почти полное отсутствие размышлений.

Мне не очень понравился его тон.

— Что это за план? — недоверчиво спросил я.

— Надо вытянуть у друзей, родичей и слуг убитых все, что они знают.

— Так, значит, вы подозреваете, что они кое о чем умалчивают?

— Да, но ненамеренно. Рассказывая все, что вам известно, вы всегда проводите отбор. Если бы я попросил вас рассказать, как вы провели вчерашний день, вы бы, возможно, ответили: “Я встал в девять, позавтракал в полдесятого, съел на завтрак яичницу с ветчиной, выпил кофе, пошел в клуб и так далее”. Вы не упомянете, что сломали ноготь и что вам пришлось его обрезать. Не скажете, что попросили слугу принести воды для бритья, что разлили кофе на скатерть, что почистили шляпу, прежде чем ее надеть. Человек не способен рассказывать обо всем. Поэтому — он производит отбор. В случае убийства люди отбирают то, что считают важным. Но очень часто заблуждаются!

— А как же узнать то, что нужно?

— Как я уже сказал, просто в ходе беседы. Надо разговаривать! Если обсуждать определенное событие, определенное лицо или определенный день снова и снова, то неизбежно возникают дополнительные детали.

— Какие же детали?

— Этого я, разумеется, не знаю, иначе мне не нужно было бы этим заниматься. Достаточно времени прошло после преступления, чтобы заурядные вещи вновь приобрели свое значение. Всем математическим законам противоречит то, что в трех этих преступлениях нет ни единого факта, ни единой фразы, которые имели бы прямое отношение к делу. Должно быть какое-то заурядное событие или заурядное замечание, которое послужит ключом! Само собой, это все равно что искать иголку в стоге сена, но в этом стоге сена есть иголка — не сомневаюсь!

Все это показалось мне в высшей степени туманным.

— Вы меня не понимаете? Значит, у простой служанки ум куда острее.

Пуаро протянул мне письмо. Оно было аккуратно написано косым ученическим почерком:

“Дорогой сэр!

Надеюсь, вы извините меня за то, что я взяла на себя смелость написать вам. Я много думала после того, как произошли эти ужасные убийства, похожие на убийство моей бедной тетушки. Выходит, что мы все вроде как попали в одну беду. В газете я видела фотографию этой девушки, я имею в виду ту девушку, которая приходится сестрой девушке, убитой в Бекс-хилле. Я взяла на себя смелость написать ей и сообщить, что я отправляюсь в Лондон, чтобы найти себе место, и еще я спрашиваю в письме, могу ли я приехать к ней или к ее матери, потому что ум хорошо, а два лучше, и я бы к ним на работу поступила, а жалованье большого мне не надо, но хорошо бы выяснить, кто этот ужасный негодяй, и, может быть, если бы мы рассказали, кто что знает, у нас бы что-нибудь вышло и что-нибудь стало бы понятно.

Эта девушка мне очень любезно ответила, что работает она в конторе, а живет в общежитии, и предложила, чтобы я написала вам, а еще она ответила, что думает она примерно так же, как я. И она написала, что беда у нас одна и что мы должны держаться вместе. И вот я пишу вам, сэр, что я отправляюсь в Лондон, и вот мой адрес.

Надеюсь, что не очень вас затрудняю, и остаюсь с уважением Мэри Дроуер”.

— Мэри Дроуер, — кивнул Пуаро, — очень умная девушка.

Он взял другое письмо.

— Прочитайте.

Это была короткая записка от Франклина Сислея, в которой говорилось, что он собирается приехать в Лондон и, если Пуаро не возражает, заглянет к нему на следующий день.

— Не отчаивайтесь, mon ami, — сказал Пуаро. — Мы вот-вот перейдем к действию.

Франклин Сислей явился на следующий день около 15 часов и сразу взял быка за рога.

— Мосье Пуаро, — сказал он. — Я не удовлетворен.

— Чем, мистер Сислей?

— Я не сомневаюсь, что Кроум очень дельный полицейский, но, честно говоря, он меня возмущает. Эти манеры всезнайки! Я поделился кое-какими мыслями с вашим другом, когда он был в Сирстоне, но я должен был уладить все дела покойного брата, и до сегодняшнего дня у меня не было времени. Моя идея заключается в том, мосье Пуаро, что под лежачий камень вода не течет.

— И Гастингс твердит то же самое!

— Надо смотреть вперед. Надо быть готовым к следующему убийству.

— Так вы думаете, что будет еще одно преступление?

— А вы?

— Несомненно.

— Но что ж, в таком случае нам надо организоваться.

— В чем конкретно заключается ваша идея?

— Я предлагаю, мосье Пуаро, создать специальную бригаду, состоящую из друзей и родственников убитых для работы под вашим руководством.

— Une bonne idee.[49]

— Рад, что вам это по душе. Думаю, что вместе мы смогли бы чего-то добиться. Кроме того, когда придет следующее письмо от Эй-би-си, один из нас, оказавшись под рукой, мог бы, хотя это не столь уж вероятно, узнать кого-то, кто уже появлялся на месте преступления.

— Ваша идея мне понятна, и я ее одобряю, но вы должны помнить, мистер Сислей, что родственники и друзья других убитых принадлежат к иным слоям общества — они служат по найму, и хотя могли бы получить короткий отпуск…

Франклин Сислей перебил его:

— О том и речь. Я единственный человек, который может обеспечить это дело. Конечно, я не слишком богат, но мой брат после смерти оставил состояние, и оно должно перейти ко мне. Как я уже сказал, я предлагаю создать специальную бригаду, члены которой за свою работу будут получать плату, равную их жалованью, разумеется, плюс дополнительные расходы.

— Кто же войдет в эту бригаду?

— Я этим уже занимаюсь. Я списался с мисс Меган Барнард, и это, кстати, наша общая идея. Я предлагаю себя, мисс Барнард, мистера Дональда Фрейзера, жениха убитой девушки. Потом есть еще племянница женщины, убитой в Эндовере, — мисс Барнард знает ее адрес. Не думаю, что мух миссис Эшер будет нам полезен — я слышал, что он много пьет. Кроме того, я думаю, что старшие Барнарды, родители убитой девушки, слишком стары, чтобы активно участвовать в нашей работе.

• Предыдущая
• 21/41
• Следующая