Загадка Эндхауза - Кристи Агата - Страница 26

• Предыдущая
• 26/40
• Следующая

– Но мистер Вайз сказал, что он не получил завещания…

Крофт с изумлением взглянул на Пуаро.

– Что же, его на почте, что ли, потеряли? Да ведь такого не бывает.

– Во всяком случае, вы уверены, что отправили его?

– Еще бы не уверен! – с жаром воскликнул Крофт. – Да я когда угодно готов в этом поклясться.

– Ну хорошо, – заметил Пуаро. – По счастью, все это не так уж важно. Мадемуазель пока еще не на краю могилы.

– Ну вот, – заметил он, когда мы удалились на почтительное расстояние от флигелька. – Так кто же из них лжет? Мсье Крофт? Или мсье Вайз? Признаться, я не вижу причин, по которым мог бы лгать мсье Крофт. Что ему за выгода удерживать у себя завещание, написанное к тому же по его собственному совету? Нет, то, что он сказал, вполне правдоподобно и в точности совпадает с рассказом мадемуазель. И все-таки…

– Да?

– И все-таки я рад, что мсье Крофт занимался стряпней, когда мы пришли. На уголке газеты, которая лежала на кухонном столе, остались превосходные следы двух жирных пальцев – большого и указательного. Мне удалось незаметно оторвать этот уголок. Мы отошлем его нашему доброму приятелю, инспектору Джеппу из Скотленд-Ярда. И может статься, что они ему небезызвестны.

– Как так?

– Да понимаете ли, Гастингс, меня не покидает ощущение, что наш добряк мсье Крофт что-то уж слишком хорош. Ну а теперь, – добавил он, – завтрак. Я падаю от голода.

В конце концов оказалось, что выдумка Пуаро насчет начальника полиции была не так уж далека от истины. Вскоре после ленча нас навестил полковник Уэстон.

Это был высокий, довольно приятной наружности мужчина с военной выправкой. Он с должным уважением относился к подвигам Пуаро, о которых был, по-видимому, порядочно наслышан.

– Какая редкая удача, что вы оказались с нами, мсье Пуаро, – уже в который раз повторял он.

Он боялся только одного – как бы не пришлось обратиться за помощью в Скотленд-Ярд. Ему во что бы то ни стало хотелось распутать тайну и задержать преступника без участия Ярда. Вот почему его так восхитило союзничество Пуаро.

Мой друг, по-видимому, был с ним совершенно откровенен.

– Дурацкое, запутанное дело, – говорил полковник. – В жизни не встречал ничего подобного. Надеюсь, что за девушку можно пока не опасаться. Но ведь не будете же вы всю жизнь держать ее в лечебнице!

– В том-то и дело, мсье полковник. Нам остается только один выход.

– Какой же?

– Захватить преступника.

– Если ваши предположения справедливы, это будет не так-то просто. Улики! Дьявольски трудно будет раздобыть улики.

Он помрачнел и задумался.

– Да, с этими случаями, которые нельзя расследовать обычными методами, всегда приходится возиться. Вот если бы нам удалось заполучить револьвер…

– Он, надо полагать, на дне морском. Конечно, если у преступника есть голова на плечах.

– Э! – произнес полковник Уэстон. – Это случается не так уж часто. Каких только глупостей не вытворяют люди! Уму непостижимо. Я говорю не об убийствах, а об обычных уголовных делах. Такая дурость непроходимая, что просто диву даешься.

– Но надо полагать, они не все на одном уровне.

– Да… возможно. Если окажется, что это Вайз, нам под него не подкопаться: он человек осторожный, дельный – юрист. Вайз себя не выдаст. Вот женщина – другое дело. Десять против одного, что она сделает еще попытку. У женщин нет терпения.

Он встал.

– С завтрашнего утра начнется следствие. Следователь будет работать вместе с нами и постарается все, что возможно, держать в тайне. Нам не нужна сейчас огласка.

Он направился к выходу, но что-то вспомнил и вернулся.

– Вот ведь голова! Забыл именно то, что интереснее всего для вас и о чем сам же хотел с вами посоветоваться.

Он снова сел, вытащил из кармана исписанный клочок бумаги и отдал его Пуаро.

– Мои полисмены нашли это, когда прочесывали участок неподалеку от того места, где все вы любовались фейерверком. По-моему, это единственное, что может хоть в чем-то нам помочь.

Пуаро расправил бумажку. Буквы были крупные и расползались в разные стороны.

«…сейчас же нужны деньги. Если не ты… что случится. Предупреждаю тебя».

Пуаро нахмурился. Он два раза перечитал написанное.

– Интересно, – сказал он. – Я могу это взять?

– Конечно. Здесь не осталось отпечатков пальцев. Я буду рад, если это вам как-то пригодится.

Полковник Уэстон снова встал.

– Мне, право же, пора. Так, значит, завтра следствие. Да, кстати, вас не включили в число свидетелей – только капитана Гастингса. Мы не хотим, чтобы газетчики пронюхали о том, что в этом деле участвуете вы.

– Понятно. Между прочим, что слышно о родственниках той несчастной девушки?

– Ее отец и мать сегодня приезжают из Йоркшира. Поезд прибудет около половины шестого. Бедняги! Я им сочувствую от всей души. Завтра они увезут тело.

Он покачал головой.

– Скверная история. Мне она не по душе, мсье Пуаро.

– Кому же она может быть по душе, мсье полковник? Вы правильно сказали, скверная история.

После его ухода Пуаро снова осмотрел клочок бумаги.

– Важная нить? – спросил я его.

Он пожал плечами:

– Как знать? Немного смахивает на шантаж. У одного из тех, кто вчера вечером был с нами, кто-то весьма бесцеремонно вымогает деньги. Не исключено, конечно, что это потерял кто-то из незнакомых.

Он принялся рассматривать записку в маленькую лупу.

– Вам не кажется, Гастингс, что вы уже где-то видели этот почерк?

– Он мне немного напоминает… ах! Ну, конечно, записку миссис Райс.

– Да, – с расстановкой вымолвил Пуаро. – Сходство есть. Бесспорное сходство. Но я все же не думаю, что это почерк мадам Райс.

В дверь кто-то постучал.

– Войдите! – сказал Пуаро.

Это оказался капитан Челленджер.

– Я на минутку, – пояснил он. – Хотел узнать, насколько вы продвинулись вперед.

– Черт возьми! – ответил Пуаро. – Сейчас мне кажется, что я заметно отодвинулся назад. Я как бы наступаю пятясь.

– Скверно. Но вы, наверно, шутите, мсье Пуаро. Вас все так хвалят. Вы, говорят, ни разу в жизни не терпели поражения.

– Это неверно, – возразил Пуаро. – Я потерпел жестокую неудачу в Бельгии в 1893 году. Помните, Гастингс? Я вам рассказывал. Дело с коробкой шоколада.

– Помню, – ответил я и улыбнулся.

Дело в том, что, рассказывая мне эту историю, Пуаро просил меня сказать: «коробка шоколада», если мне когда-нибудь почудится, что он заважничал. И до чего же он был уязвлен, когда уже через минуту после того, как он обратился ко мне с этой просьбой, я произнес магическое заклинание.

– Ну, знаете ли, – отозвался Челленджер. – Такие давние дела не в счет. Вы намерены докопаться до самой сути, верно?

– Во что бы то ни стало. Слово Эркюля Пуаро. Я та ищейка, что не бросает следа.

– Прекрасно. И что-то уже вырисовывается?

– Я подозреваю двоих.

– Мне, очевидно, не следует спрашивать, кто они?

– Я все равно вам не скажу! Вы сами понимаете, я ведь могу ошибаться.

– Мое алиби, надеюсь, не вызывает сомнений? – спросил Челленджер; в глазах у него зажегся смешливый огонек.

Пуаро снисходительно улыбнулся загорелому моряку:

– Вы выехали из Девонпорта около половины девятого. Сюда прибыли в пять минут одиннадцатого, то есть через двадцать минут после убийства. Однако от Сент-Лу до Девонпорта всего тридцать миль с небольшим, дорога хорошая, и у вас обычно уходило на этот путь не больше часа. Как видите, ваше алиби вообще никуда не годится.

– Так я же…

– Поймите, я проверяю все. Как я уже сказал, ваше алиби не годится. Но алиби – это еще не все. Мне кажется, что вы не прочь жениться на мадемуазель Ник?

Моряк покраснел.

– Я всегда хотел на ней жениться, – сказал он хрипло.

– Совершенно верно. Точно – мадемуазель Ник была помолвлена с другим человеком. Возможно, для вас это достаточное основание, чтобы отправить его на тот свет. Но в этом уже нет необходимости – он умер как герой.

• Предыдущая
• 26/40
• Следующая