Утомленная балом - Лебедева Елена Алексеевна - Страница 7

• Предыдущая
• 7/47
• Следующая

— У меня есть к тебе дело. Только не пойми превратно, Анна просила узнать у тебя…

Стаси сделала самое что ни на есть внимательное лицо.

— Ты что-нибудь слышала о Дмитрии Петровиче Панине?

— Конечно. Знать все обо всех — входит в негласные обязанности фрейлины, — она мило улыбнулась. — Дмитрий Петрович некоторое время назад был переведен из столицы на службу в провинциальный город Градбург. Там он удачно женился на дочери местного губернатора — Екатерине Львовне Виноградовой. Девице посредственной внешности, но очень недурного ума. Ее отец, генерал, не жалел денег ни на образование дочери, ни на что-либо другое. Я слышала, что эта девица — весьма вздорная особа.

— Почему Митя женился на ней?

Стаси искоса посмотрела на подругу.

— Катрин из зажиточного купеческого рода, моя дорогая. Дед давно умер, деньги достались матери… Та вышла замуж за офицера, который впоследствии энергично продвинулся по службе, получил дворянство. Взяв Катрин в жены, господин Панин сделал блестящую партию. Перед ним открылись все двери в Градбурге. У него впереди стремительная военная карьера…

— Теперь уже нет.

— Может быть скажешь, зачем тебе эти сплетни? — у Стаси, похоже, заканчивалось терпение.

— Аннушка просила узнать…

— Тогда передай Аннушке, что Дмитрий Петрович не для нее, — он слишком хорош, да к тому же женат. Зачем ей женатый мужчина? Если в свете узнают, репутация Анны будет испорчена. Лиза, ты должна повлиять на сестру, — проговорила очаровательная фрейлина, слегка коснувшись подруги перчаткой.

— Да, я передам, конечно… Скажи, а что Панин… почему он вернулся в столицу?

— Вернулся? — теперь настала очередь Стаси удивляться, — я этого не знала. Должно быть, случилось нечто важное, если он оставил семью накануне Рождества.

— Кроме того, во время вчерашнего визита Панин не упоминал о проблемах в семье. Напротив, обещал познакомить с супругой.

Стаси повела Лизу к выходу из лавки.

— Не верь мужчинам. Они, случается, лгут. Знаешь, — она возвела глаза к потолку, — у меня было столько обожателей, что теперь я с легкостью отличаю обман от правды. Сейчас мне подсказывает сердце, что Панин водит тебя за нос.

Стаси развернулась к подруге, внимательно ее изучая.

— И еще сердце подсказывает, что Панин тебе небезразличен.

Лиза сделала пренебрежительную гримасу.

— Что за вздор ты говоришь? Я же замужем!

— Ну так что? Сколько замужних дам вокруг позволяют себе увлечься…

— Нет, Стаси, это не для меня!

Стаси миролюбиво рассмеялась.

— Ну хорошо, хорошо! Будем считать, что разговора не было. Но ты, Лиза, не будь такой доверчивой. Ну все, дорогая, мне пора. Прощай!

С этими словами Стаси, быстро поцеловав подругу, покинула лавку елочных украшений. Лиза из окна наблюдала, как та садится в сани, как кучер трогает, как расступаются люди.

Стаси, конечно, права. Панин Лизу интересует. Но почему?

Лиза заторопилась к выходу. Спешно подобрав подол шубы и потеснив сидящую в санях Любашу, она приказала Митрофану ехать домой.

Не прошло и пяти минут, как им встретилась княжна Мари Лисицкая, давняя приятельница Аннушки. Лиза спешилась, велев кучеру попридержать лошадей.

— Я рада тебя видеть, Лиза. Как муж, как дети? Здоровы ли? Вообрази, сегодня все наши домашние только и говорят, что о Дмитрии Петровиче Панине. Аннушка утром привезла новость о нем. Говорят, он женат? — Мари была милой, но достаточно любопытной девушкой.

— Да, это правда, но относительно его супруги я ничего не знаю.

— Согласись, вернуться в Петербург и не взять с собой супругу, это по меньшей мере странно. Она не больна? Ах, да, ты ничего и никогда не знаешь! Милая Лиза, у тебя совсем не женский характер. Ты не любопытна.

— Мари, — рассмеялась Лиза, — ну что мне за дело до супруги малознакомого человека? Возможно, она больна, или находится где-нибудь на лечении, или не сопровождает мужа по причине… деликатного положения, — от поразившей ее догадки Лиза сделала круглые глаза и чуть было не выдала свой разгорающийся интерес к семейству Паниных. Конечно, ей безумно хотелось знать, по какой причине Панина не сопровождает супруга, ведь, с его слов, он вернулся в родной город надолго.

Мари склонилась ближе к Лизиному уху и зашептала:

— Деликатное положение — уважительная причина для отсутствия.

После разговора с княжной Лизе расхотелось возвращаться домой. Сама не понимая почему, она расстроилась. Настроение, как позже стало ясно, было испорчено этим случайным разговором. Лиза решила ехать к Исаакию. Она с прошлой недели не была на строительстве, рождественские приготовления отвлекли Лизу от других планов. Кроме того, погода вполне располагала к поездкам: воздух был влажный и совсем не морозный. От мысли, что муж обрадуется знакам ее внимания, Лиза воспряла духом.

— Митроша, едем на Сенатскую!

Тот ничего не ответил, только повел глазами, покрасневшими от долгого пребывания на ветру. Он давно привык к капризам хозяев и поехал бы куда угодно по первому их требованию.

Лошади рванулись с места, чуть было не сбив с ног зазевавшихся прохожих. Люди, до этого спокойно прохаживающиеся рядом, в испуге бросились врассыпную.

— Тише, Митрошеиька, тише! Ты передавишь половину Невского!

Лиза погрузилась в раздумья. В семействе Паниных хранили тайну, которая являлась причиной возвращения Мити в столицу. И тайна наверняка связана с Катрин, раз эта особа не сочла возможным составить мужу компанию в его путешествии. Деликатное положение Митиной супруги казалось Лизе совсем не очевидным: Митя не упоминал в разговорах о прибавлении в семействе.

Да и сама Катрин, какая она? Своенравная, избалованная, богатая наследница огромного состояния? Или скромная, не слишком хорошенькая, но умная девушка, сумевшая очаровать Митю настолько, что он захотел жениться? И действительно ли он женился на Катрин только потому, что супружество открывало перед ним все двери в Градбурге, как утверждает Стаси?

Сани, свернув с Невского, въехали на бульвар перед Адмиралтейством, повернули к зданию строящегося собора и наконец остановились у его северного фасада, на площади перед Сенатом. Лиза, поправив шубку, оказалась на заснеженной мостовой.

Ей оставалось только разыскать мужа, что не составляло труда; Николай Степанович обычно был в гуще строительства, на виду. Вот и теперь Лиза сразу увидела мужа и поспешила к нему, обходя столпившихся вокруг строящегося храма зевак.

Архитектор Вересов был не просто сильно расстроен, он пребывал в том жутком расположении духа, когда хочется кого-нибудь отругать или, пуще того, спустить на окружающих собак. Сегодня утром, за полчаса до рассвета, с лесов упал рабочий, разбившись насмерть. Перед его глазами до сих пор стояла страшная картина: распростертое тело с раскинутыми руками; из-под расколовшейся головы текла кровь, превращаясь в грязное озерцо, похожее на вчерашние щи, выплеснутые кухаркой.

Вересов поморщился. Конечно, ему было жаль рабочего, ведь у него осталась многочисленная семья, которую Вересов сам лично когда-то размещал в строительном общежитии. Но этот несчастный случай был всего лишь продолжением череды неудач, связанных со строительством собора; и этот случай не был, увы, редкостью.

Пару часов назад на строительство подъехал Монферран. Узнав о падении с лесов, он сильно разгневался; его короткие светлые волосы растрепались, глаза налились кровью, щеки пылали: «Почему у нас до сих пор гибнут рабочие? Как вы, Николай Степанович, уважаемый вы человек, могли такое допустить?! Вы думаете нас оконфузить перед государем?!»

Вересову не хотелось вспоминать эти слова, но они сами возникали в памяти, еще больше выводя из себя. Он понимал, что невозможно бороться с погодой; приходилось работать в условиях влажного северного климата с его периодическими туманами. И даже сейчас, зимой, эти туманы продолжали иметь место, наступая в результате внезапного потепления и утреннего подтаивания снегов.

• Предыдущая
• 7/47
• Следующая