Неограненный алмаз - Крисуэлл Милли - Страница 30

• Предыдущая
• 30/59
• Следующая

С этой мыслью он закрыл глаза, но еще долго не мог заснуть.

Пруденс почувствовала, что замерзает. Видимо, Ханна еще не успела разжечь с утра печь.

Открыв глаза, Пруденс с удивлением обнаружила прямо перед собой мужскую грудь. Ее рука хозяйски расположилась на ней.

– О Боже! Брок!

И тут она вспомнила, где и с кем находится.

Вторым, что она обнаружила, было то, что ее одеяло развернулось, и теперь ее обнаженная грудь упирается прямо в руку Брока. Пруденс отстранилась как можно осторожнее, чтобы не разбудить спящего.

Благодарение Богу, он ничего не почувствовал. Что бы он сделал, если бы проснулся первым и увидел ее полуголой! По всей видимости, он расценил бы это как приглашение. И кто бы его осудил при виде такой бесстыдной сцены?

Грешница Кажется, так назвал ее преподобный Энтвистл при последней встрече. Да, похоже, так оно и есть. Ни одна добропорядочная женщина не оказалась бы в таком двусмысленном положении.

Пруденс взглянула на спящего. Синева над верхней губой, где должны бы быть усы, придавала лицу Брока лихое, ухарское выражение.

Внезапно его губы дрогнули, и Пруденс услышала голос, который заставил ее вздрогнуть.

– Доброе утро, Рыжая. Ты хорошо выспалась?

Спала она плохо, но признаваться в этом не желала.

– Да, спасибо.

Брок протянул руку и взял в ладонь ее локон.

– Ты не находишь, что, проснувшись утром, не следует первым делом пялиться на обнаженных мужчин?

Пруденс машинально окинула его взглядом – не такой уж он и обнаженный.

– Я не пялилась. Я просто думала, проснулся ты или нет.

– Ты думала, но не об этом. – И тут он отбросил одеяло, отчего она тут же отпрянула в сторону. – Я сейчас подброшу дров в огонь, а ты можешь закрыть глаза.

Она так и сделала, но глаза закрылись не так быстро, как следовало бы. Черт, что за наваждение на нее находит?

– Ты не подглядывала? – строго спросил он, возвращаясь к кровати. Матрац скрипнул под его тяжелым телом. Пруденс замотала головой так энергично, что Брок не усомнился в ее лжи.

– Ты не думаешь, что нам пора подниматься? – спросила Пруденс, глядя в окно.

– Сегодня мы никуда не поедем, Рыжая, – хитро улыбнулся Брок. – Я уже давно не пользовался днем отдыха в кровати с красивой женщиной.

От подобного комплимента у Пруденс душа ушла в пятки.

– По крайней мере, – продолжал Брок, – нам нет смысла выбираться из кровати, пока комната не нагреется. – Для Пруденс это роли не играло – ей было уже жарко.

Брок повернулся на бок и, положив голову на ладонь, накрутил прядь ее волос себе на палец.

– У тебя замечательные волосы. – Его палец продолжил свое путешествие к ее плечу и нежно его коснулся. – А твоя кожа мягка и бела, как крем. – Его глаза потемнели. – Думаю, она такая же прелестная и на вкус.

Она испуганно глотнула воздух.

– Брок, ты не должен... – Но слова ее прозвучали неуверенно, и он это почувствовал. Наклонившись к ней, он прижался губами к ее шее.

– Ммм. Действительно прелестно. Как я и думал.

Ей следовало бы отстраниться, но Пруденс вспомнила прикосновения его губ в прошлый раз и те ощущения, которые они в ней пробудили, и ей захотелось пережить их снова. Она подалась навстречу Броку. С прикосновением его губ у нее мелькнула мысль, что она совершает ужасную ошибку, однако этот поцелуй разжег ее желание еще больше.

Его губы прижались сильнее, его язык проник в ее рот, заставляя своими движениями бешено пульсировать кровь. Слабая защита, какой было ее одеяло, исчезла как будто сама. Губы Брока стали спускаться ниже – к ее груди. Едва он коснулся ее, соски мгновенно отвердели.

Не задерживаясь надолго, губы Брока двинулись к ее животу; его пальцы гладили самые сокровенные места у основания живота, и она раздвинула бедра, придвигаясь к нему ближе.

Желание заставило Пруденс совсем потерять голову. Каждое движение его губ, его языка, его рук становилось для нее сладостной пыткой. Она поняла, что сил на сопротивление больше нет, и последние надежды вернуть их таяли с каждым его прикосновением.

– О Боже! – вскрикнула она, внезапно поняв, что готова сдаться. Она не могла сказать точно, что именно вернуло ее к реальности – треск поленьев в камине или вой ветра за окном, который прозвучал так заунывно, так одиноко, так грустно, что это сразу напомнило ей, что будет, когда Брок ее покинет.

Она решительно толкнула его в грудь, стараясь освободиться.

– Я не могу. Прости.

– Черт побери, Рыжая, – дрожащим голосом ответил Брок. – Ты не можешь так меня мучить, позволяя мне все, но останавливая в последний момент. Я никогда не думал, что ты способна на такую пытку.

Она завернулась в одеяло, ругая себя последними словами.

– Это не пытка. Думаю, я просто потеряла голову от твоих поцелуев.

– Почему бы тебе ее совсем не потерять? Зачем мы должны лишать себя прекрасных мгновений? Я хочу тебя, Рыжая. Больше, чем ты можешь себе представить.

Она отрицательно покачала головой, не позволяя ему убедить себя:

– Нет! Я не хочу, чтобы ради каких-то мгновений разрушилась вся моя жизнь. Они исчезнут, уйдут в прошлое, оставив меня ни с чем.

Ее нижняя губа вдруг дрогнула, в глазах заблестели слезы. Было видно, что она сейчас заплачет. Отлично Просто великолепно! Брок мог вынести многое, но только не это.

Он обмотал себя одеялом и скользнул с кровати к огню. Затем поднял брюки и рубашку и почувствовал облегчение – по крайней мере одежда была сухой. Слава Богу, что хоть в чем-то он от него не отвернулся.

– Вот твоя одежда, – произнес Брок, бросая ее платье на кровать. – Оденься. Я не останусь в одном доме с тобой ни на минуту.

Она фыркнула.

– Но буря...

Его голос был таким же холодным, как и его глаза.

– Буря меня не волнует. Я не желаю еще одной такой ночи. Разочарований с меня довольно. Ковбои говорят: «Человек – единственное животное, с которого можно снять несколько шкур». Ты сняла с меня две шкуры, Рыжая, и я не собираюсь расставаться со своей шкурой в третий раз.

– Ты совсем рехнулся, парень!

Молоток Брока замер. Он перестал заколачивать гвозди и взглянул вниз с крыши строящегося дома. У стены стоял Шорти с раскрасневшимся от холода лицом и смотрел на Брока, как на сумасшедшего.

Возможно, Шорти прав, подумал Брок. Но Пруденс Даниелс способна лишить остатков разума любого. Будь он проклят, если проведет с ней под одной крышей хотя бы на одну ночь больше, чем будет необходимо. Он пришел к этой мысли, как только они вернулись из домика на дороге, и он сразу поделился своими соображениями с Пруденс.

Верный своему слову, он поднялся на следующий день с первым лучом солнца, чтобы приступить к работе. Так он и провел здесь несколько дней напролет, почти не прерываясь на отдых.

– Снег поутих, Шорти, а я нуждаюсь в упражнениях на свежем воздухе. От всех этих женщин в доме я скоро сойду с ума.

Шорти добродушно рассмеялся.

– Спускайся вниз и выпей кофе. Я принес тебе горячий. – Он поднял чашку над головой.

Брок спрыгнул в мягкий снег.

– Спасибо, – поблагодарил он, принимая дымящийся напиток. – Мне давно уже пора перекусить.

– Ты совсем помешался на работе с того дня, как вы с мисс Пру застряли на дороге. Здесь только об этом и толкуют.

– И напрасно. Там ничего не было. Шорти понимающе опустил глаза:

– Ну тогда это все объясняет.

– Не совал бы ты свой нос в чужие дела, старик. Между мной и Рыжей нет вообще ничего.

Шорти неторопливо отпил из своей чашки.

– Может, это и так. А может, и нет, как говорит Элиза. Она считает, что Пруденс последнее время сама не своя.

Брок пожал плечами:

– Может быть, она заболела?

– Да. Похоже на это. Только от этой болезни нет лекарства.

• Предыдущая
• 30/59
• Следующая