Мы выбираем звезды - Андерсон Пол Уильям - Страница 111

• Предыдущая
• 111/128
• Следующая

Какое-то время спустя крошечный коридорчик, в который они свернули, уперся в бронзовую дверь, украшенную геометрическими узорами. Ринндалир открыл ее и пропустил Киру вперед. Женщина огляделась по сторонам. На стенах – мозаичные панно, точь-в-точь такие же, как в православной церкви в Равенне. Странный выбор – по крайней мере, любопытный. Взоры святых на фресках были устремлены в беспредельность. Потолок второй, более просторной комнаты с черно-белыми стенами, представлял собой прозрачный купол, сквозь который виднелись звезды. Альфа, правда, спряталась, зато желтая бета сверкала в небе, будто сотня полных лун. Кроме звезд, иного источника света в помещении не было. На столике стояли графин и бокалы, загадочно сверкавшие в полумраке. Музыка слышалась отчетливее, чем раньше; пахло жасмином и, едва уловимо, мускусом.

– Это ваш дом? – спросила Кира, отогнав нахлынувшие воспоминания.

– Конечно, – улыбнулся Ринндалир, который в полумраке сделался вдруг невероятно красивым. – Обстановка, увы, скудная, зато все свое.

– Я бы не сказала, что она особенно скудная, – возразила Кира. – Естественно, до прежней роскоши ей далеко, но…

– Прошлого не вернешь. Что касается будущего, оно пока тайна как для нас, так и для вас. Кстати, вы понимаете, что Перун и Деметра останутся чужими друг другу?

– Понимаю, – ответила Кира, испытывая громадное облегчение от того, что Ринндалир рассуждал о серьезных вещах и не пытался ее соблазнить. – Правда, я как-то не задумывалась… Знаете, независимость – штука хорошая, но не надо забывать, что луняне – потомки жителей Земли. Этакие современные кочевники, которых вытеснили не в степи, на другую планету; подобно древним племенам, они потихоньку собирали силы, а в итоге погубили цивилизацию, которая их вроде бы победила. Впрочем, как следует из истории, окончательная победа все же остается за цивилизацией, которая попросту развращает варваров.

– Садитесь, миледи, – проговорил Ринндалир, взяв Киру под локоть и подведя к столику. – Наши биосистемы производят далеко не худшее вино в галактике. – Он наполнил бокалы, вручил один женщине и поднял свой. – Увош йей! Что приблизительно означает: «Будьте здоровы».

– Взаимно. – Кира постучала ногтем по краешку бокала, который отозвался мелодичным звоном, и пригубила вино, оказавшееся на вкус кисловатым, но приятным.

– Итак, между нами существуют известные разногласия, – произнес лунянин.

– По-видимому, да, – согласилась Кира. – Вы не издаете манифестов, не объявляете пятилеток, однако нам на Деметре кажется, что ваша цель – создать первое во вселенной, если можно так выразиться, космическое общество.

– Не цель, а мечта, – поправил Ринндалир. – Которую, я уверен, разделяют многие из деметриан. Вряд ли вы хотите, чтобы ваши потомки погибли вместе с планетой.

– Вот поэтому я и прилетела. Мое задание…

– Наше задание, – перебил он, выделив голосом первое слово.

– Что? – изумилась Кира. Она чуть было не расплескала вино. – Минуточку, я думала, мне в помощь дадут пару специалистов…

– Они появятся позже, если в том возникнет необходимость. На нынешнем же этапе вашим партнером буду я.

– Во имя Маккамона, почему?

– Я худо-бедно разбираюсь в науках. – Ринндалир пожал плечами с изяществом, которое недоступно никому из землян. – Кроме того, последние годы приучили меня к физическому труду. Но я по-прежнему селенарх, – прибавил он тоном, в котором прозвучали стальные нотки, – и если что-то решил, никто не волен мне запретить.

– Вы забываете, что я не принадлежу к числу ваших подданных! – бросила Кира, поставив бокал на столик.

– Вы все еще боитесь меня? – справился Ринндалир, приподняв бровь. – Должно быть, так и есть.

– Вы натворили столько…

– Неужели?

– А в вашем замке…

– Послушайте, миледи, – произнес Ринндалир. – Лично мне упрекнуть себя не в чем. Я такой, какой есть; иным не стану, да и не желаю становиться. Однако здесь я начал видеть дальше и глубже.

– Нет, это вы послушайте, – процедила Кира, сама не своя от ярости и смятения. – Я вовсе не обязана пилотировать звездолет. Могу в любой момент отказаться; пускай назначают другого. – Деметрианина, человека, рожденного от жителей Земли. Да, луняне уже побывали на Фаэтоне, но силы тяжести в три четверти земной им долго не выдержать. А посылать на планету роботов, которыми можно управлять с орбиты, не имеет смысла. Идеальный выход – совместная экспедиция, однако… – Мне очень, просто безумно жаль, но с вами я не полечу.

– Почему? – поинтересовался Ринндалир.

– Черт побери, за кого вы меня принимаете?

Засмейся он или хотя бы улыбнись, Кира тут же встала бы и ушла. Но Ринндалир не позволил себе ничего подобного.

– Я понимаю, вы связали свою судьбу с каким-то счастливцем и не намерены его обманывать. Но разве он не доверяет вам или вы – ему?

Им, мысленно поправила Кира. Естественно, ни о какой ревности не могло быть и речи: она сознательно не допускала, чтобы увлечение переросло в нечто более серьезное. Что же касается Ринндалира, полет вдвоем с ним будет испытанием не его, а ее собственного целомудрия.

– Мы слишком разные, – пробормотала она.

– Разумеется, – кивнул Ринндалир. – Неужели ты не понимаешь, что я отказался от всего, что имел, только ради тебя? Что рана не заживает и не может зажить?

– Шутите? – проговорила Кира, в голове у которой вертелось: «Не может быть! Не может быть!»

– Даже не пытаюсь, – сухо откликнулся он. – Возможно, у меня извращенный вкус. Как там, в поговорке? «Соблазнился ворон молодой кобылкой»? – Скорее, орел, подумала Кира, слушая, как стучит в висках кровь; орел, который покорил ветер, что треплет гриву кобылки.

– Или мне совсем нельзя верить? Что ты чувствуешь по отношению к домашнему животному и к своему кораблю? Что ощущаешь, когда видишь гору на фоне заката или разговариваешь с призраком Энсона Гатри?

– Это… другое.

– Разве?

– Вы сами сказали, что нас разделяет пропасть. – Пучина, подумала Кира, бездна, в которую если упадешь, то не выберешься… Мысли путались, словно из солидарности к эмоциям, которые накладывались одна на другую.

– Однако, встретившись, мы сможем протянуть друг другу руку.

– И не только! – воскликнула Кира и неожиданно расхохоталась. – Знаю я, о чем ты думаешь?

– А ты? – усмехнулся Ринндалир.

Минуты превращались в часы, и настроение Киры становилось все лучше и лучше.

Когда Фаэтон, двигаясь по своей нестабильной, эксцентрической, как у кометы, орбите, приближался к альфе, он словно сходил с ума. Взрывались замерзшие газы, таял лед, бушевали ураганы, сопровождавшиеся ливнями и грозами, моря выходили из берегов и затопляли сушу, горы бомбардировали долины зарядами камней. Чем ближе планета подходила к звезде, тем ярче становилось сияние последней, тем смертоносней – жесткая радиация. Поэтому Фаэтон следовало изучать зимой, которая наступала раз в четырнадцать лет, когда планета удалялась от альфы на наибольшее расстояние.

Кира стояла на белом снегу. За спиной у нее чернела скалистая площадка, которую очистили от снега, чтобы разбить лагерь. Куда ни посмотри, повсюду расстилалась равнина; лишь впереди виднелся среди далеких пиков язык ледника, загадочно отливавший голубым. В багрово-черном небе стояли оба солнца – альфа превратилась в яркую звезду, бета представляла собой полумесяц. Поодаль поблескивала красной искоркой проксима. Задувал ветер. Кира видела будто воочию, как потоки воздуха обтекают шлем скафандра.

Над горизонтом появился «Мерлин». Женщина подождала, пока в лагерь не вернулся последний робот-геолог, а затем произнесла в микрофон:

– Почему ты настолько уверен?

– Сомневаться не приходится, – отозвался с борта корабля Ринндалир. – Компьютер проанализировал все возможности и не нашел способа уничтожить эту планету или хотя бы изменить ее орбиту.

– Неужели за восемьсот с хвостиком лет мы не сумеем насверлить в ней дырок и заложить в них бомбы из антиматерии? – Кира поразилась тому, насколько свыклась с деметрианским календарем. На Земле она бы наверняка сказала: «тысячу лет».

• Предыдущая
• 111/128
• Следующая