Мой шикарный босс - Веденская Татьяна - Страница 47

• Предыдущая
• 47/49
• Следующая

– И ты запуталась, – наконец кивнул Станислав Сергеевич.

– Еще как! Я так ни разу в жизни не путалась. То я вожу, то не вожу. Знаешь, в чем самый идиотизм? – еле сдерживала я хохот.

– Ну? Только не говори, что в том, что твой бывший муж и вправду давал тебе машину.

– Нет-нет, машина моя. Кира к ней не имеет никакого отношения. Да что ты. Кирюша копейки лишней на хлеб не выложит. Чтобы он купил кому-то машину, этот кто-то должен быть им самим.

– Так что? В чем самый-то идиотизм?

– Ах да. Самый бред – это когда ты подвозил меня с работы.

– Почему? – обиделся Шувалов.

– Ну как же. Моя-то машина стояла у соседнего дома. И утром я ехала на автобусе. Никогда не чувствовала себя глупее, чем когда ты спрашивал: тебя подвезти? Так и подмывало сказать – давай лучше я тебя.

– Да… Прямо не знаю, что сказать. Маразм.

– Ага. Да не надо ничего говорить, – заверила его я. – Просто имей в виду – меня надо проверять. Дорогой, обязательно меня проверяй. Во всем! Кроме главного.

– Главного? – Он поднял на меня свои внимательные глаза. Свои красивые синие глаза. Кай, который оттаял. Неужели правда?

– Если я скажу, как ты мне дорог, – в этом я никогда не совру. Потому что это самая настоящая правда, между прочим.

– Ты уверена? – тихо переспросил он. Его пальцы сильно сжали мои руки.

Я замерла.

– Конечно. Как никогда раньше.

– Это все так для меня странно. Я думал, больше никогда. И вот…

– Что? – чуть не задохнулась я. – Как ты сказал?

– Ну, я не хотел вообще-то… чтобы больше никогда…

– Знаешь, что я думала сделать после того, как ты меня все-таки уволишь? Купить бронзовую табличку и написать на ней: «Больше никогда!» И повесить у себя над дверью.

– Заказывай тогда сразу две. Если что, потом поставим, – засмеялся Станислав и… прижал меня к себе.

Его глаза оказались так близко, почти так же близко, как губы, которые уже нашли мои и жили своей отдельной поцелуйной жизнью. Никто и никогда меня так не целовал. Поцелуи, конечно, были. И даже много. Иногда сонные, ленивые, скользящие. Или небрежные, дежурные. Или такие, знаете ли, обозначающие точку начала секса. Поцелуй как негласная команда «пора раздеваться». Поцелуи родственные, поцелуи прощальные. Поцелуи пьяные, наконец, о которых потом не хочется вспоминать вообще. Шувалов держал мое лицо в своих ладонях и целовал меня так, словно это был самый важный поцелуй его жизни. Источник, к которому он шел много лет. Или много веков по пустыне, не имея ни капли воды.

Я замерла, боясь спугнуть мгновение. Остановись, мгновенье, ты прекрасно! Ты прекраснее, чем даже самая первая, самая яркая моя любовь.

– Скажи мне что-нибудь, – попросил Станислав.

Я открыла глаза и посмотрела на него. Еще утром я думала, что больше никогда не прикоснусь кончиками пальцев к его лицу, и вот…

– Что сказать? – прошептала я. Мысли путались, хотелось только уткнуться носом в его рубашку и дышать, дышать, дышать.

– Что ты чувствуешь? Вот прямо сейчас? – Он ласково, но твердо отодвинул меня чуть в сторону и пристально заглянул в лицо.

– Я люблю тебя, – прошептала я, не зная, что еще ему сказать.

– Постой, – вдруг немного испугался он. – Не надо. Не это. Это я уже слышал, и не раз.

– Нет?

– Что ты чувствуешь?

– Что ты нужен мне. Я не могу без тебя. Так лучше?

– Нет. Я могу сказать тебе то же самое. И это будет правдой. Но не это. Другое! – Он тихо шептал, а его руки обхватили меня и прижали к груди.

Я вздохнула и подумала, что действительно это все не то.

– Я счастлива. Я очень счастлива сейчас. Я это чувствую, – выпалила я и посмотрела на него. Он стоял надо мной и улыбался.

– Я тоже. Да. Это то, что надо. Больше ни слова, – он приложил палец к моим губам. Потом убрал палец, наклонился и поцеловал меня.

– Почему?

– Просто… не надо. Я все знаю. Лучше скажи, кто научил тебя так жутко водить? Небось твой муж, так похожий на охранника.

– Как ты догадался? – засмеялась я.

– Про мужа?

– Нет, про охранника! Я надеялась, что он хоть с виду похож на приличного человека.

– Ой, прости, пожалуйста, – сконфузился он. – Я не хотел тебя обидеть… просто… охранники – они всегда выглядят так, что хочется полезть в карман и достать пропуск. Или поднять руки, чтобы он провел металлоискателем.

– Знаешь, ты прав. И еще, Кирилл за просто так не подумает ни одной лишней мысли. Работаем отсюда и до обеда. А водить меня учил мой папа. Пока не бросил это дело со словами: тебя надо изолировать, езжай лучше на автобусе.

– Папа был прав, папа был прав… У тебя есть трос? Надо вытащить мою машину, пока в нее какая-нибудь фура не въехала. Много по ночам идиотов по дорогам ездит, – забеспокоился Шувалов.

Я открыла багажник. Конечно же, у меня был трос. Потому что я – женщина опытная, и со мной всякое случалось. И бензин у меня посреди дороги кончался. И колесо отваливалось. И из радиатора вытекала охлаждающая жидкость. У меня имелось все – и трос, и «крокодилы», и даже тюбик с машинным маслом. На всякий пожарный.

– Только не дергай, я тебя умоляю, – с нескрываемым недоверием попросил меня Шувалов.

Я с презрением отринула его сомнения, но внутренне ужасно боялась, что не справлюсь. Нога соскочит или рука рванет руль не в ту сторону.

– Ну, давай!

– Ага! – кивнула я и с высунутым языком отжала педаль сцепления. Медленно-медленно. Тихо-тихо.

Его «БМВ» чуть дрогнул и откатился от кювета. Я не подвела Шувалова, и это было чертовски приятно. Мы аккуратно вывели «БМВ» на дорогу, я перестроилась ему в хвост и медленно-медленно доехала до моего дома. Соблюдая все правила дорожного движения. Даже знак «Осторожно, скользкая дорога». Я специально притормозила и посигналила Шувалову фарами – мол, будь осторожен. И снизила скорость машины до показателей пожилого пешехода.

Когда мы доехали, Шувалов выскочил из «БМВ», долго ходил вокруг моей тачки и кивал.

– Да, теперь я вспомнил. Это точно была ты, – наконец засмеялся он.

И потом, сидя у меня на кухне, Стас долго не мог успокоиться и вспоминал, что именно и в каких извращенных формах он хотел сделать с тем варваром, который его облил на дороге. Сидя у меня на кухне, он совсем расслабился, расстегнул рубашку и позволил поить себя чаем. Так мы и сидели – целовались и пили чай. Или пили чай и целовались одновременно. Ника фыркала, пробегая мимо, называла нас голубками и говорила, что теперь, не дай бог, и она поверит в любовь. А когда Стас останавливался и его руки ослабляли хватку, я из-под ресниц смотрела на него, стараясь запомнить каждое мгновение, каждую секунду этого дня.

– Что ты так смотришь? – спросил Стас, заметив этот мой взгляд.

– Фотографирую на память, – усмехнулась я.

– А-а, понятно. Можно мне сделать экземплярчик?

– У нас все хранится только в цифровой форме. Высокие технологии в чистом виде! – задрала я нос.

Стас усмехнулся, щелкнул по нему пальцем и притянул меня к себе.

– Между прочим, ты правильно делала, что прятала машину.

– Да? – обрадовалась я. – А я чувствовала себя полной идиоткой. Это вообще-то была Аленкина идея. Меня, как только я поняла, кого окатила грязью, просто парализовало.

– А я с этим букетом – как дурак. Прихожу на работу, а мне секретарша глупо улыбается. Я спрашиваю: «В чем дело?» А она: «Что-то вы сегодня плохо выглядите! Не выспались?»

– Да ты что? – поразилась я. – Так и сказала?

– Мне это в то утро все сказали, а потом, когда я одного зама чуть по стенке не размазал, он признался, что они влезли в твой букет. – Шувалов вздохнул.

– А там… – продолжила я.

Он закончил:

– «Спасибо за прекрасную ночь». Господи, как я тебя не закопал в тот день? Даже странно. Убить был готов. Думаю: «Зачем мне это? Такая женщина – искренняя и какая-то трогательная до слез. И врет. Опять врет». А это оказалась… эта… как ее?

– Аленка, – грустно вздохнула я.

• Предыдущая
• 47/49
• Следующая