Про отряд Бороды - Стрехнин Юрий Федорович - Страница 4

• Предыдущая
• 4/27
• Следующая

Солнце стояло уже высоко, когда послышался лязг гусениц, тяжёлый гул моторов. Танки?…

Да, это были танки.

Три танка, с чёрными крестами на броне, поравнялись с деревьями, на которых сидели разведчики, и, свернув, остановились прямо под ними. Моторы смолкли, брякнули открываемые крышки люков. Из машин вылезли танкисты и начали располагаться на траве, доставать еду. Стоило только кому-нибудь из них повнимательнее взглянуть вверх…

Матросы и Калганов держали автоматы наготове.

Наконец танки ушли.

Только когда под деревьями всё гуще стали ложиться вечерние тени, Калганов дал матросам знак: спускаться. Поздней ночью разведчики вернулись к своим. После этого поиска Калганов со своими матросами не раз скрытно, по лесным оврагам, проходил за передний край врага, в его тыл.

Но возвращаться становилось с каждым разом труднее. Враг всё более насторожённо следил за подступами к своим позициям.

Однажды рано утром, когда Калганов, на груди которого была запрятана карта с обозначением разведанных вражеских позиций, Юсупов, Юначёв и ещё несколько матросов возвращались из поиска, их обнаружили немцы и погнались за ними. Был один путь: между двумя немецкими дзотами – блиндажами с пулемётами. Незаметно проскользнуть между этими огневыми точками было трудно. Но немцы, что сидели в дзотах, ещё не успели увидеть разведчиков, и Калганов решил воспользоваться этим. В амбразуру левого дзота полетели гранаты, брошенные сильными матросскими руками. Бревенчатый настил осел, погребая под собой гитлеровских пулемётчиков. Но из правого дзота тотчас же начал стрелять пулемёт, преграждая путь отхода.

– Сайфулла, – приказал Калганов Юсупову, – возьми Борисова, Юначёва и ещё двоих, забросайте пулемёт гранатами!

Юсупов, а за ним четыре матроса рванулись ко второму дзоту. Подбежав к амбразуре сбоку, бросили несколько гранат. Они разорвались перед амбразурой, её завалило. Но тотчас же пулемёт застучал из другой амбразуры. Его огонь не давал приблизиться к ней на бросок гранаты.

Но разве отступят матросы? Приказ должен быть выполнен.

– Обождите, я один! – остановил товарищей Юсупов и, стиснув в руке гранату, пополз по траве.

Он сумел подобраться к дзоту с той стороны, откуда его не мог заметить вражеский пулемётчик. Вскоре товарищи увидели, что Юсупов всполз на дзот, лежит почти над амбразурой и опускает к её верхнему краю руку с гранатой, чтобы забросить её внутрь. Но дотянуться ему трудно. Вот Юсупов подвинулся, спустился ещё ниже, вот он почти свесился над амбразурой… Взмах руки – и Юсупов рванулся назад, оберегаясь от своей гранаты. Глухой взрыв перед амбразурой. Юсупов спрыгнул с дзота, махнул товарищам: «Всё в порядке!» И в тот же миг из амбразуры – очередь, прямо по Юсупову!

– Сайфулла! – вскрикнул Калганов.

Юсупов ещё держался на ногах. Последним усилием он бросился на амбразуру.

Товарищи Юсупова ринулись к дзоту – уже не мог стрелять пулемёт из амбразуры, закрытой телом Сайфуллы. Несколько автоматных очередей – и с гитлеровцами, уцелевшими в дзоте после взрыва юсуповской гранаты, было покончено.

Но пока разведчики пробивались между двумя огневыми точками, их настигли немецкие автоматчики.

Отстреливаясь, прикрывая друг друга огнём, Калганов и его матросы продолжали отходить.

Совсем уже близко начиналась «ничейная» полоса между нашими и вражескими позициями. Осталось только пройти через устроенный немцами лесной завал из огромных сосен, сцепившихся ветвями. Преодолеть эту преграду, а там до своих рукой подать.

Кому-то надо, хотя бы на несколько минут, задержать врага, пока остальные проберутся через завал.

– Я, ребята! – вызвался Юначёв.

Он забежал в пустой немецкий окопчик вблизи того блиндажа, у которого погиб Юсупов, и открыл по преследователям огонь из автомата. Но врагов было много. Перебегая между кустами и деревьями, они приближались. Вот уже, крутясь в воздухе, летит на Юначёва немецкая граната с длинной деревянной ручкой. Она ударяется о бруствер, осыпая землю, катится в окоп…

Ловко подхватив гранату, Юначёв бросил её обратно. Следом туда, где в листве мелькали приплюснутые серо-зелёные каски, бросил и свою гранату.

Ещё две гранаты осталось у Юначёва. Он выждал, пока фашисты подбегут ближе, и только тогда метнул обе сразу… Немецкие автоматчики залегли.

Все остальные разведчики тем временем достигли завала. Пробираться через наваленные и оплетённые колючей проволокой деревья было трудно да и небезопасно под пулями.

– Пойдём низом! – решил Калганов.

По его команде матросы начали проползать под стволами, между упёршимися в землю сучьями. Вскоре к ним присоединился Юначёв.

Калганов полз последним, проследив, чтобы сначала проползли все матросы. Он уже выбирался из-под завала, когда близ его головы что-то стукнуло о дерево и тотчас же раздалось резкое шипенье. «Граната!» Он мгновенно вдавился лицом в жёсткую, спалённую солнцем траву.

…Очнулся в госпитале. Голова была забинтована, болела.

– Чудом уцелел! – сказал Калганову врач: граната, брошенная фашистами через завал, разорвалась возле головы, два ранения осколками – в затылок и в черепную кость.

Вскоре навестить своего командира пришли матросы.

– Мою карту в штаб передали? – первым долгом спросил Калганов.

– Передали, – успокоили его.

Матросы рассказали: увидев, что после разрыва немецкой гранаты он лежит недвижим, они сняли с себя ремни, зацепили за его ноги и волоком – иначе под огнём было нельзя – потащили. Рассказали и о том, что ночью пробрались обратно к дзоту, возле которого погиб Юсупов, и принесли к своим его пробитое пулями тело. Юсупова похоронили под троекратный залп недалеко от переднего края, на поляне между кряжистыми дубами.

А после того, как у Калганова побывали его матросы, в палате появился высокий черноволосый генерал. Оглядев палату, он спросил:

– Так где ваш знаменитый разведчик? Ему показали.

– Ишь ты, молодой, а с бородой! – удивился генерал и, подойдя к постели Калганова, поздоровался с ним.

Это был командующий армией.

Генерал спросил Калганова, как тот себя чувствует, поблагодарил за доставленные сведения и протянул Калганову плоскую красную коробочку:

– Награждаю тебя, товарищ старший лейтенант, за успешную разведку сухопутным орденом Александра Невского. На всём Черноморском флоте ещё никто такой награды не получал. Первым будешь…

Памятью о трудных днях и ночах разведки на фронте под Новороссийском, памятью о подвиге Сайфуллы Юсупова стал для Калганова полученный им орден.

Но осталась у него ещё одна памятка, железная: маленький осколок гранаты, застрявший в кости черепа да так и оставшийся в ней до сих пор, несмотря на старания врачей.

Темно и тесно в наглухо закрытой кабине бомбардировщика. За стеклом маленького бортового окошка – непроглядная чернота зимней ночи. Прижавшись плечом к плечу, сидят старший лейтенант Калганов и матросы-разведчики в полушубках, с парашютами за спинами. На них оружие, снаряжение – всё, что может понадобиться в тылу врага. Когда готовились к вылету, Калганов спрашивал каждого: «Сам желаешь? Пока не поздно, можешь отказаться». Не отказался ни один.

В темноте не видно лиц. Все молчат, слышен только ровный гул моторов. Но каждый думает об одном: как встретит земля?

Отвернув рукав полушубка, Калганов смотрит на светящийся циферблат. Второй час полёта. Наверное, уже перелетели море, внизу – занятая врагом земля…

– Приготовиться!

Калганов приник лицом к холодному плексигласу маленького окошечка. Что внизу?… Но только непроницаемая темь царит там, не отличишь, где земля, где небо. Где-то внизу Ялта, там немцы. Ни огонька…

Самолёт медленно кренится и описывает круг. Калганов продолжает вглядываться. Он ищет внизу условные огни, которые укажут район, куда следует прыгать. Их должно быть пять, расположенных «конвертом», пять костров. Где же они?

• Предыдущая
• 4/27
• Следующая