Безымянный раб [Другая редакция] - Зыков Виталий Валерьевич - Страница 38

• Предыдущая
• 38/140
• Следующая

Таким образом, для более-менее нормального подъема на эту тридцатиметровую скалу существовала одна-единственная тропка. Именно по ней и поднялся Ярослав со ставшим за ночь чрезвычайно тяжелым пленником. Ведь каким легким был поначалу! Носи сколько влезет! Ан нет, покружил Ярослав с ним, побегал, по холмам полазил и вот сюда еле-еле забрался.

Места наверху было порядочно: где-то десять на десять метров. Площадка совершенно ровная, с единственным углублением в центре. В этом углублении у Ярослава хранился запас пищи и кожаный бурдюк с водой. Все это было благополучно украдено у ургов. Правда, Ярослав называл это несколько иначе, более благородно — военные трофеи.

И вот, забравшись на эту площадку, Ярослав положил связанного пленника и сам повалился рядом. Прийти в себя было сложно, слишком уж велика нагрузка. Радовало хоть то, что он догадался однажды остановиться и связать своего пленника еще одним трофеем — замечательной крепкой кожаной веревкой. Теперь оставалось только прикрутить пленника к тяжеленному валуну, и можно спокойно поспать пару часиков. Ярославу предстояло много работы, так что отдых не помешает. Для того чтобы яростно сопящий молодой ург не подал сигнал своим, Ярослав еще раз успокоил его порцией своей магии. А затем завалился спать, мелочи вроде холодных камней, яркого солнца и пронизывающего ветра его уже давно не беспокоили.

Проснулся он именно тогда, когда нужно. Борьба за жизнь отучила от ротозейства, лени и долгого сна. Кто долго спит и много ест, кончает свои дни в желудке какой-то твари или на кончике копья зеленого урга! Подобный конец Ярослава не устраивал. Как только его сознание стряхнуло с себя покрывало сонного дурмана, он, не открывая глаз, обшарил окружающее пространство своими чувствами. Никакой опасности или чужого присутствия не было, только рядом ощущались отголоски борьбы молодого шамана с магией Ярослава. Как ни странно, но тот уже почти освободил свое сознание.

— Да ты, брат, силен! Вот что значит образование! — уважительно протянул Ярослав, посмотрев на урга. — А я вот как-то не сподобился! Только подготовительные курсы прослушал.

Закончив фразу, Ярослав запустил щупальца своего сознания в разум пленника. Непонятная стена опять защищала чужой разум. Только на этот раз все было гораздо сложнее. Чужая защита просто обжигала, заставляла отдергивать щупальца. Чувство легкой зависти пробило брешь спокойной сосредоточенности Ярослава. Ему бы так! Зависть сменилась раздражением на себя: ведь похожая защита, только более слабенькая, была и у самого первого воина, а Ярослав поленился в ней разобраться, вломился в разум напрямую, и все. А с остальными своими пленниками он уже общался на их языке, даже не влезая в их разум, благо знание слабых мест их организма и обнаружившаяся способность отличать ложь по изменениям в ауре очень помогали в допросах. Нет, Ярослав их не пытал зверски, так, пару точек нажал. Да еще его авторитет как Рырги из пророчества. Вот и получалось, что придется разбираться в гораздо более сложной защите сейчас, так как что-то подсказывало Ярославу: легко проникнуть в чужой разум ему не удастся. Когда Сила сталкивается с Искусством, последнее выигрывает гораздо чаще.

Вздохнув, Ярослав начал внимательно обследовать чужую защиту. Собственная его защита представляла собой мощные щиты воли, поддерживаемые сознанием постоянно, даже во время сна. Здесь же все было гораздо сложнее и красивее. Сложнейшее переплетение магических потоков, причем имеющих различную окраску. Складывалось впечатление, что здесь использовались сразу три типа магии, к тому же ни один из них не походил на собственную изумрудную магию Ярослава.

Внезапно появилось новое ощущение. Судя по всему, ург переборол чужую магию и теперь внимательно наблюдал за действиями Ярослава из-за защитных бастионов своего сознания. И кажется, его защита стала крепче. Напрягая все свои чувства, Ярослав углубился в ее изучение. Прошло некоторое время, прежде чем он смог идентифицировать некоторые плетения. Они базировались на собственной магии урга, каком-то незнакомом заклятии и странной тонкой связи с некой магической субстанцией.

Ярослав решил повторить часть плетения для собственной защиты. Не убирая барьеры воли, он попробовал скрепить их изумрудным плетением. Сначала узор распадался, но, экспериментируя, сменяя различные подходы, сочиняя и изобретая в процессе новые приемы (а они для него, по сути, все были новые), Ярослав наконец получил некую конструкцию. Окинув ее взором, он хмыкнул: получившееся ни капли не походило на подсмотренную защиту. Сплав волевых барьеров и магии породил нечто странное, дрожащее и эфемерное, но несущее любому агрессору массу неприятного. Все это подсказывала Ярославу его интуиция, которой он привык доверять. Но она же говорила и о некоторой незавершенности плетения. В нем не хватало какой-то детали, завершающего штриха. Неожиданно в памяти всплыл иероглиф Истинного имени, тот самый, что украшал его правую руку. Его образ был невообразимо четок, он плавал во тьме сознания, так и просясь в дело. Ярослав попытался напитать его силой. Тонкий ручеек изумрудного огня заставил знак налиться силой, задрожать. Теплые волны пошли по телу. Контроль над магией стало очень сложно удерживать, но Ярослав терпел. Дрожь нарастала. Напоенный силой знак Истинного имени рвался на волю, словно пойманная птица. Да что там птица, Ярославу начало казаться, что он попытался посадить на цепь торнадо. И тогда он попробовал наложить этот знак на защитное плетение. Сияющий изумрудом знак разросся, заполняя собой все, вытесняя мысли и чувства. Остался только знак и выстраиваемая защита. И вот все грани обретшего объем знака и магическое плетение встретились. По защитным барьерам пошли волны. Чего стоило Ярославу удержать свою магию в повиновении, не узнает никто. Только этим можно объяснить то, что ни один фрагмент плетения не порвался, ни один барьер не был разрушен.

Наконец буря в сознании утихла. Ярослав окинул внутренним взором получившееся плетение. М-да, понять, что именно получилось, а главное как, теперь не сможет никто. Повторить эти хаотичные, бессистемные переплетения магических потоков вряд ли кому еще дано. Разум был теперь окружен такой защитой, что сложно было представить существо, которое смогло бы проникнуть в его глубины. Печать Истинного имени оказалась сильной штукой.

Тут Ярослав вспомнил про урга. Его чувства обратились на пленника, но тот был совершенно недвижим. Ярослав вслушался и почуял глубочайшее потрясение урга. Потрясение, перерастающее в смертельный ужас и… преклонение.

— Ты чего это притих? — насмешливо спросил Ярослав.

Ург что-то забормотал себе под нос. Ярослав нахмурился:

— Не слышу! Ну?!

— Так нельзя… Это неправильно, это запрещено! Магия Истинных имен недоступна разумным. Она убивает! Ее невозможно контролировать. Одна ошибка — и призываемые Силы выходят из-под контроля…

— Ишь ты… А я вот не в курсе. Знаешь, один великий сказал, что гениальные открытия совершаются только невеждами: все знают, что это невозможно, но находится недоучка, который этого не знает и претворяет это невозможное в жизнь.

Но молодой ург его не слушал. Его взгляд был устремлен куда-то вдаль, а губы шептали:

— Сила шамана дает корни, ствол — это магия его крови, разбуженная его учителем, а крона — магия духов предков. Своей властью они скрепляют плетение, делая его необоримым и скрывая сущность магии и разума. — Он перевел взгляд на Ярослава. — Ты истинный Рырга. Ты Зло!

Выкрикнув эту довольно патетичную фразу, он потерял сознание.

— Дался вам этот Рырга, — озадаченно протянул Ярослав.

Молодой ург его разочаровал. Простые вояки были посмелее, вон как грозились. А этот — ты, говорит, Рырга, и хлоп в обморок.

— Ну нет, — Ярослав принялся бить пленника по щекам, — так не пойдет. Живо приходи в себя!

Пленник застонал. В его открывшихся глазах заблестели слезы.

— Отпусти меня, о Великий Рырга!

— Фиг тебе! Я тебя вообще-то по делу выкрал. Вот ответишь на некоторые вопросы, тогда отпущу… Но не раньше! Так как, будешь помогать?!

• Предыдущая
• 38/140
• Следующая