Демон - Горъ Василий - Страница 44

• Предыдущая
• 44/73
• Следующая

Лола, сделала небольшую паузу, провела пальцами по груди Гомеса и вздохнула:

— Женщина, рядом с которой я сидела, все десять часов в гипере тупо смотрела на голограмму своего сына, служившего на одной из уничтоженных Циклопами орбитальных станций. И по ее лицу не-прерывно катились слезы. Помню мальчишку года на два младше меня, сжимавшего в побелевших от напряжения пальцах берет своего отца, Его мать, поседевшую от горя. Помню плач моей мамы, еле В слышно повторяющей имена своих родителей… Знаешь, я поступала в Академию планетарной пехоты шесть раз…

— Зачем? — вырвалось у Гомеса. — Ведь после второго отказа уже не возьмут?

— Мой папа остался на Ньюпорте… — глухо произнесла девушка. — Он не был военным. Просто работал на другом конце континента. И не успел вернуться домой до окончания эвакуации. Он был большим, сильным и очень добрым. Когда я ложилась спать, он садился рядом, тихо-тихо рассказывал мне сказки и перебирал своими пальцами мои локоны. А когда я приносила домой плохие отметки, он не ругал меня, а грустно смотрел мне в глаза и спрашивал: «Доченька, если ты не поняла эту тему, почему не спросила? Я бы тебе объяснил!» А я, вместо того чтобы сесть с ним рядом и слушать, как он говорит, фыркала и убегала гулять… Дура! Я бы сейчас отдала все ради того, чтобы иметь возможность быть с ним рядом… Чувствовать его прикосновения, слышать ласковое «доченька» и засыпать, положив голову на его ладонь… Только этого никогда уже не будет! Не будет, потому что эти твари уничтожили планету, на которой жил ОН! Мой папа, понимаешь? И я до сих пор умираю от горя, когда смотрю его голографии…

Вытерев глаза уголком одеяла, девушка сглотнула подступивший к горлу комок и прошептала:

— Я мечтала закончить Академию планетарного десанта. Десантно-штурмовой факультет. Чтобы иметь возможность видеть Циклопов не на тактических экранах шлемов пилотов-истребителей, а через забрало. Вплотную. Близко-близко. И рвать их голыми руками… Да, я знаю, что человек не сравнится с ними ни в силе, ни в скорости, ни в реакции, но хотя бы одного врага я бы с собой забрала…

— Почему тебя не взяли в Академию? — погладив девушку по голове, тихо спросил Марк.

— Психологи забраковали. Теперь я — обычный техник систем вооружения. Работаю на Ключе-два. Обслуживаю артавтоматы и элеваторы. Мне плевать на гордость — если хотя бы одна торпеда, которую подаст мой элеватор, зацепит корабль Циклопа, то я умру счастливой… — ответила Лола. — Да, я не люблю свою работу. Но ради того, чтобы увидеть, как взрываются их корабли, я готова всю жизнь ползать на коленях за тем, кто на это способен! А еще… я готова на все, лишь бы иметь возможность убивать Циклопов собственными руками: стать андроидом, мутантом и даже донором органов. Я соглашусь на любой эксперимент, даже если у меня будет один шанс из ста на его успешное завершение…

— Ты понимаешь, о чем ты говоришь? — вспомнив свое «пробуждение» в лаборатории Комплекса, угрюмо спросил Марк.

— Да. Я их НЕНАВИЖУ… И отдала бы все, чтобы быть одной из двух девушек вашего подразделения…

…Капитан Кощеев возник в дверном проеме и, доложив о прибытии, с надеждой посмотрел на генерала:

— Вы читали мой рапорт, сэр?

— Садись, Алексей… — Расстегнув верхнюю пуговицу кителя, Харитонов кивнул в сторону дивана и, выбравшись из-за своего стола, опустился в глубокое кресло по другую сторону от журнального столика. — Конечно же, читал.

— И каким будет ваш ответ?

— Чего тебе не сидится в Академии? — вопросом на вопрос ответил генерал, — Ты лучший преподаватель из тех, которых я видел. И таких, как ты, в Конфедерации — единицы. «Учился летать у Кощея» — бренд. Который признают все офицеры ВКС…

— Владимир Семенович! — Кощеев сцепил пальцы обеих рук в замок и грустно посмотрел на начальство. — Я ушел из строевой части по вашей просьбе. Формулировку помните?

— Смутно…

— А я помню. Слово в слово… — Кощеев криво усмехнулся и, немного подумав, процитировал: — «Судя по имеющимся у меня разведданным, война вот — вот перейдет в стадию позиционной. За предыдущие два года мы потеряли слишком много хороших пилотов, поэтому задача номер один, которую мы видим на ближайшие годы, — воспитание достойной смены, способной бить врага хотя бы количеством»…

— Что-то такое припоминаю… — кивнул Харитонов.

— Это еще не все. «Мы пришли к выводу, что в настоящее время оптимальной точкой приложения сил лучших пилотов Конфедерации является не война, а преподавание. Поэтому прошу тебя как офицера и патриота некоторое время поработать инструктором летного дела в любой Академии по твоему выбору…»

— Мои слова. Насколько я помню, ты думал что-то около недели…

— Восемь дней. Я согласился. Потому, что вы были правы. Тогда… — кивнул капитан. — Сегодня ситуация изменилась. Во-первых, война перешла в активную фазу, и в ближайшее время следует ожидать серии попыток захвата обитаемых систем Окраины. Во-вторых, единственной силой, способной изменить соотношение сил с Циклопами, являются ваши Демоны. А значит, мое преподавание в Академии теряет всякий смысл. В-третьих, «некоторое время» — это не НАВСЕГДА…

— Ты мог бы преподавать у меня в Проекте… — склонив голову на плечо, хмыкнул генерал.

— Как? Для того чтобы корректировать работу курсанта, я должен быть быстрее его. И опытнее. Увы, по сравнению с возможностями ваших модификантов мои навыки — детский лепет. Я изучил все записи их боев, которые нашел в общем доступе. И те, которые сделал сам около Квидли. Вывод прост — я не смогу так летать. Никогда. И научить их чему-то тоже не смогу. Не хватит физических кондиций. Поэтому, как офицер и патриот, считаю своим долгом попроситься во вторую очередь Проекта. Или в третью: хочу приносить пользу с максимальным КПД. Хочу снова почувствовать себя пилотом…

— Ты и так пилот. И не просто, а «Мастер-пилот»…

— Да? В системе Квидли весь Двенадцатый флот сбил три истребителя Циклопов! ТРИ!!! А десять «Кречетов» ваших Демонов — двадцать восемь. Не потеряв при этом ни одного своего. Как? Владимир Семенович! Я знаю, на что был способен один из них чуть меньше года назад. Сам его учил Так вот, за такой короткий промежуток времени Волков не мог так слетаться со своими подчиненными. Я анализировал каждый маневр его звена. Такой согласованности действий невозможно добиться одними тренировками — каждый борт в нем летает так, как будто управляется общим искином. Но в условиях постоянной работы генераторов помех это нереально. Отсюда вывод: либо вы решили вопрос с экранированием сигнала, либо изменили Демонов не только физически. Первый вариант отпадает — зачем идти на нарушение закона о глубоком вмешательстве в геном человека, если эскадрилья управляемых иски— нами «экранированных» машин, способных выдерживать любые перегрузки, может раздолбать любой корабль Циклопов? Нелогично. Значит, в Демонах есть что-то такое, что позволяет реагировать на изменение оперативной обстановки не столько соло, но и в групповом режиме… В общем, меня мало интересует название этого процесса или свойства — я хочу вернуться в боевое подразделение. Вернее, не так. Я хочу служить в лучшем боевом подразделении Конфедерации — в подразделении Демонов. И вместе с ними бить Циклопов. То есть пройти ту же цепочку изменений, которую пережил Волков…

— Это не так просто… — вздохнул Харитонов. — И тебе не двадцать лет…

— Я готов на любые необходимые процедуры, начиная со стандартного омоложения. И на любой риск… — пожал плечами Кощеев. — Я — пилот. И умру им. Пусть даже на операционном столе…

— Хорошо… — вздохнул генерал. — Завтра я подпишу приказ о твоем переводе в Первый отдел ОСО ВКС. Так что в Академию можешь не возвращаться. Координаты комма оставь у секретаря — я с тобой свяжусь. Доволен?

— Спасибо, Владимир Семенович… — Кощеев радостно заулыбался. — Я вас не подведу…

— А я и не сомневаюсь… — Харитонов кинул взгляд на свой коммуникатор, мрачно свел брови на переносице и, встав с кресла, протянул капитану широченную, покрытую мозолями ладонь: — Ладно, беги. Боюсь, что, если я не приму следующего просителя, она вынесет мне двери…

• Предыдущая
• 44/73
• Следующая