Нападение на Барона - Кризи Джон - Страница 15

• Предыдущая
• 15/24
• Следующая

Нет, что-то не сходится: Лермонт не станет платить за краденые драгоценности, а он обязательно узнает, что они украдены. Об этом сообщалось в газетах по всей стране...

А почему он так уверен, что Лермонт не станет брать «горячие» камешки? Многие коллекционеры не брезговали этим, охваченные страстью. Им наплевать, каким образом им достались эти камни. Об этом не стоит забывать, ведь в письме Лермонт ясно указал на желание получить часть Фесинской коллекции обратно.

А его жена не только была просто знакома с Брайсом и Моррисом, но и приказывала им – и оба они, похоже, послушно выполняли ее указания. Интересно, что она скажет, когда поймет, что ему известно, кто она на самом деле.

– Думаю, вы кое-что задолжали этому репортеру, точно? Мы сейчас поедем, и, может быть, у вас для него найдется интересный материал.

Женщина побледнела от страха:

– Нет!

– Вас не интересует мнение публики? – Джон рассмеялся. – Вы прекрасно будете смотреться на первых полосах газет, наверное, и полиция заинтересуется кое-чем.

– Вы не посмеете так поступить.

– Почему вы так думаете? Полиция уже извещена о подозрительном шуме в доме Морриса. Я видел, как они подъезжали. Не знаю, что будут объяснять Брайс и Моррис, но уверен, если им предъявят обвинения и начнется расследование, спасая свою шкуру, они выдадут вас с потрохами.

Низким голосом женщина произнесла:

– Ни Брайс, ни Моррис не знают, кто я. Джон удивился:

– Да ну?

– Точно. У меня есть способ управлять и Брайсом, и Моррисом. Они зарабатывают деньги, выполняя мои указания. Могу и вам заплатить.

– Но у вас против меня ничего нет.

– Я буду платить за работу на меня. Я мыслю только большими суммами. Маннеринг расхохотался:

– Красиво все у вас получается, моя милая. Да, у меня есть кое-какой интерес в этом деле. Откуда вы узнали об ограблении квартиры Кертни?

– Я установила наблюдение за квартирой Кертни, потому что считала неразумным, что Моррис пользуется услугами этого типа.

– Кто вел наблюдение?

– Это не имеет ровным счетом никакого значения, те люди не знали причин моей заинтересованности. Маннеринг пожал плечами.

– Ну что ж. Оставим пика это. Кто вы такая, где вы проживаете и чем занимаетесь?

– Неужели вы думаете, что я вам все и выложу... Мягким голосом Джон сказал:

– Моя дорогая леди Лермонт... Она вздрогнула. Впервые Джон заметил в ее глазах настоящий страх, он похлопал ее по руке.

– Я хочу только знать, что вас во всем этом интересует. Леди Лермонт молчала.

– Вы, конечно, можете ничего мне не говорить. Но подумайте о заголовках завтрашних газет. Леди Айрис Лермонт...

– Прекратите!

– Думаю, половинный интерес в прибылях этого стоит. Брайс и Моррис мне больше не нужны, а у вас есть единственный шанс избежать тюрьмы – во всем мне признаться.

Айрис по-прежнему молчала.

– Как вам угодно. – Маннеринг взялся за руль. Женщина сидела совершенно неподвижно.

Он направил машину в сторону Вест-Энда. Было уже за полночь, на улицах попадалось совсем мало машин.

Наконец Айрис прервала молчание:

– Куда вы едете?

– Флит-стрит. Разве я вам не сказал?

– Везите меня домой. Там я все расскажу.

Жила она в огромном особняке на площади Грейлинг. Света в доме не было. Муж в отъезде, объяснила леди Лермонт, а слуги уже давно спят.

Открыла массивную дверь своим ключом и пропустила Маннеринга вперед.

– Только после вас, – прошептал он.

Она вошла первой, включила свет. Вестибюль был просторный и прекрасно обставленный, что и следовало ожидать от таких богатых владельцев.

Леди сбросила шарф и легкой походкой направилась к лестнице. Джон не доверял ей, но все же посчитал, что она не станет предпринимать рискованных действий. Они вошли в длинную и узкую комнату.

– Выпить не хотите?

– А что у вас есть?

– Джин и вермут. – Айрис села в кресло. Джон налил два бокала и подал ей один. Девушка подняла бокал.

– За сотрудничество, – прошептал Маннеринг.

Она выглядела усталой и обессиленной.

Джон посмотрел на фотографию Лермонта – тому было лет пятьдесят, и он выглядел в соответствии со своим возрастом.

– Мы будем говорить начистоту, помните? Я в такой же мере, как и вы, не желаю иметь каких-либо дел с полицией, поэтому попытаемся сработаться.

– Я вам не доверяю. Не верю, что вы мне сказали правду. Джон пожал плечами, и девушка продолжила:

– Я обыкновенный человек почти во всем. Никогда не смогу украсть и пенни, – короткий смешок. – Но у меня есть свои заскоки. Поэтому-то я и вышла замуж за Лермонта. Подойдите-ка сюда.

Она подошла к одной из книжных полок, на что-то нажала. Полка отошла от стены, представив взору встроенный сейф. Комбинацию замка она знала наизусть, повертела рычажки, потом открыла сама сейф. Леди Лермонт знала, что имеет дело с грабителем, но тем не менее рискнула открыть в его присутствии сейф. Джон внимательно наблюдал за ее движениями, когда она взяла в руки футляр с драгоценностями, длинный и узкий, сделанный из превосходной кожи. Девушка стояла, глядя на футляр. В ее глазах появился какой-то необычный блеск, не совсем нормальный, как показалось Маннерингу.

Очень медленно леди Лермонт открыла футляр. Свет играл на гранях великолепных бриллиантов, отбрасывая бесчисленные разноцветные отблески по всей комнате.

Маннеринг знал, что такое страсть к бриллиантам, он ее сразу же обнаружил в блеске глаз девушки.

У него самого перехватило дыхание при виде такой красоты, но он заставил себя не терять самообладания – это очередной фокус леди Лермонт. Огонь в ее глазах, казалось, поддерживали своим блеском редчайшие камни. Они сияли в ожерелье, серьгах, двух заколках для волос и двух брошках. Это была коллекция Мориарти, появившаяся на рынке где-то год назад. Никто не знал, кому же она досталась.

Девушка трогала камни, как мать дотрагивается до щеки любимого чада. Пальцы ее ласкали грани бриллиантов, любовно передвигаясь от одного украшения к другому. Дыхание ее стало похожим на дыхание марафонца, завершившего дистанцию.

– Теперь поняли, в чем заключается мой заскок? Маннеринг тихо ответил:

– Да.

– Это – болезнь. Когда я вижу драгоценности, я просто схожу с ума. Джон ничего не сказал. Девушка продолжала хриплым голосом:

– Я буду лгать, обманывать, хитрить, грабить – на все готова ради этих камней, поверьте мне. Хотя сама никогда не ношу драгоценности. Желание иметь их сидит во мне так глубоко, что я не могу его ни с кем делить. Я держу и храню их у себя, как какой-то постыдный секрет. Вы верите этому?

– Верю.

– Они пища и питье, тело и кровь, жизнь и смерть для меня. – У девушки перехватило дыхание. – И так было всегда. В детстве у меня их было немного, мы были не очень богаты, но я буквально упивалась ими и страстно завидовала тем, у кого было больше. Я готова была проводить сутки, рассматривая частные коллекции. Меня знали во всех ювелирных магазинах Лондона и Парижа. Я редко могла что-нибудь приобрести сама, но мне нравилось смотреть на драгоценности, особенно на бриллианты. Я ничего не могла с собой поделать! – Леди Лермонт протянула руку и схватила Джона за кисть. – Вы понимаете? Как будто какой-то дьявольский огонь горит внутри меня. Мне хотелось все больше и больше! Я жаждала обладать каждым увиденным мною бриллиантом.

Потом я встретила Лермонта. Мы познакомились на парижском аукционе драгоценностей – там были представлены некоторые камни, которые он хотел приобрести. Казалось, он просто пожирал их глазами – то же самое делала и я. Нас объединила эта любовь. СТРАСТЬ!

Через несколько недель мы поженились.

Казалось, у меня было все, что я хотела, о чем мечтала. Я могла любоваться всеми бриллиантами его коллекции. Я могла путешествовать по всему миру в поисках более прекрасных экземпляров, я получила доступ ко всем известным частным собраниям, я могла жить ради этих камней. И на время я успокоилась. Но только на время, – повторила она, – на короткое время.

• Предыдущая
• 15/24
• Следующая