Неуловимый убийца - Крофтс Фриман Виллс - Страница 20

• Предыдущая
• 20/66
• Следующая

– Люблю ли я театр? Да я его обожаю! А вот он меня… Но это очень грустная тема, – она вздохнула, а потом вдруг взяла и рассказала Фрэнку о своих неудачах. Все-все.

Он сочувственно помычал:

– Ммм… действительно не повезло. Уж я-то хорошо представляю, каково это. Когда тебя не принимают в одном месте, в другом, в третьем… Конечно, вы искали работу не ради хлеба насущного, но все равно… для вас это было крайне важно. Попасть в труппу.

– Как приятно, когда тебя понимают. Спасибо вам. А мои друзья надо мной посмеиваются, считают, что мое стремление попасть на сцену – это блажь. Они говорят, что я наверняка получу от отца столько денег, что мне работать вообще незачем, тем более актрисой. Вы первый, кто мне посочувствовал.

– В этом нет ничего странного, – заметил Фрэнк, – я тоже люблю театр. Правда, я никогда не учился. Участвовал в молодости в любительских спектаклях. Но мне хотелось бы заняться чем-то в таком роде… Если честно, я хотел бы написать пьесу.

– О-о! – выдохнула она. – Я тоже когда-то собиралась. Но я не знаю, как к ней подступиться. А вы… вы уже пытались?

Он покачал головой.

– Нет, только мечтал. Но кто из нас не мечтал о чем-то подобном… Людям часто хочется заниматься тем, чем они никогда не смогут. Поэтому свои прожекты я воспринимал как некие неосуществимые курьезы. На них просто не было времени. Это самое главное.

– Я тоже не воспринимала эти свои выдумки всерьез, правда, в отличие от вас, у меня свободного времени полным-полно. А у вас был какой-то конкретный сюжет?

– Нет. Правда, возникла одна идея, которую можно было бы развить. Но я не пробовал.

– А какая? Мне почему-то кажется, что вы задумали что-то оригинальное.

– Ну… пока это нечто слишком абстрактное. Проблема перемещенных лиц. Я видел таких в Италии, впрочем, там людей, сорванных войной с насиженного места, не так уж много. Тем не менее проблема действительно наболевшая. Моя пьеса должна была продемонстрировать, в каком ужасном положении они оказались. И что это может случиться в любой момент с каждым. Поэтому нужно дать этим людям шанс обрести себя, выжить в новых условиях, в другой стране. Просто нужно проявить милосердие. По-моему, из этого можно что-то сделать.

Джулиет сразу загорелась: еще как можно!

– Тема замечательная, – с жаром произнесла она. – По-настоящему драматичная.

– С драматизмом тут, безусловно, все в порядке. Но публике хватает сейчас и своих драм, люди хотят чего-нибудь повеселее.

– Но и грустное можно преподнести по-разному, вы согласны?

– В общем-то, да. Можно что-то придумать. Чтобы уж совсем их не запугивать.

– Такая пьеса может оказаться действительно востребованной. А может, она затронет души, общество станет терпимее относиться к этим несчастным, и для них начнут делать что-то реальное. – Энтузиазм Джулиет нарастал. – Почему бы вам за нее не взяться? Ведь теперь, когда вы работаете на папу, у вас будет иногда свободное время.

– Звучит заманчиво, – медленно произнес Фрэнк. – И все-таки я не уверен в своих силах. Диалоги. Это для меня слишком сложная задачка.

И тут Джулиет осенило:

– А что, если… я попробую вам помочь? Конечно с сюжетом мне не справиться, но диалоги – с ними я могла бы совладать.

Он внимательно на нее посмотрел, и впервые в его глазах мелькнуло восхищение.

– Отличная идея, – тихо, почти нежно произнес он, – я был бы страшно признателен.

Джулиет с удивлением обнаружила, что от этих его слов сердце ее забилось чаще.

– Тогда – договорились! Это будет грандиозно. Только никому ни слова, а то нас с вами засмеют.

С этого момента их дружба стала стремительно крепнуть, но Джулиет даже в голову не приходило, что она может перерасти в нечто иное.

Фрэнк был человеком слова, поэтому через несколько дней принес ей наброски сюжета. Джулиет замысел очень понравился. Из этого действительно можно было сделать неплохую пьесу. Они обсудили кое-какие детали, с учетом которых он написал уже четко выстроенную сюжетную канву. Теперь была ее очередь – надо было наполнить эту канву диалогами, разбить все на акты, описать место действия, расписать мизансцены.

Тот день, когда Джулиет на чистом листе бумаги вывела: «Акт первый. Зал ожидания на каком-то европейском вокзале», был один из самых памятных (и самых знаменательных) в ее жизни.

Ничего удивительного, что общее увлечение с голь романтичным делом еще больше их сблизило. Очень скоро они стали называть друг друга на «ты» и просто по имени. Но при других обращались друг к другу по-прежнему. Делали они это не только из страха, что про их пьесу все-таки прознают и начнут издеваться. Они боялись, что их фамильярные отношения не понравятся старшим, и тогда Фрэнку могут просто-напросто отказать от места – под каким-нибудь благовидным предлогом.

Их тайное сотрудничество благополучно продолжалось – никем не замеченное. Но в один прекрасный день в поместье приехал ее кузен капитан Фермер, на целых две недели. Джулиет никогда не питала к нему особой симпатии, однако сам капитан был к ней неравнодушен, постоянно искал встреч наедине, надеялся, что рано или поздно все завершится свадьбой. В ответ на его ухаживания Джулиет так и подмывало спросить: «Кого ты любишь больше, меня или мои деньги?». Но будучи особой благовоспитанной, она отмалчивалась.

Дерик Фермор был тощим угловатым малым с костистым лицом, вел он себя довольно нагло. На правах родственника хозяина дома совсем загонял слуг, а с Джулиет обращался так, будто она его собственность, игрушка. К Фрэнку капитан относился с небрежной снисходительностью, и Джулиет чувствовала, что тот все сильнее ненавидит ее родственничка.

Гостя полагается занимать, и Фермор искусно пользовался своими привилегиями. Джулиет теперь была лишена общества Фрэнка. Ни катания на лодке, ни тенниса, ни прочих развлечений. Ей так хотелось, чтобы он избавил ее от назойливого кузена, хотя бы составил им компанию. Но она понимала, что не может пригласить Фрэнка, это было бы слишком рискованно. Ей оставалось лишь довольствоваться короткими случайными встречами. Когда капитан был занят другими делами и развлечениями, Джулиет отыскивала Фрэнка, чтобы пообщаться с ним хоть несколько минут.

Контраст между Фрэнком и капитаном был разительный. Джулиет особенно остро почувствовала это незадолго до отъезда своего кузена.

Однажды за обедом тот начал бахвалиться своими охотничьими подвигами, и в этот момент Джулиет случайно посмотрела на Фрэнка. На его лице была написала откровенная брезгливость. Во время очередного краткого свидания она ловко навела разговор на «прелести» охоты.

– Честно говоря, – признался Фрэнк, – мне всегда приходилось скрывать свое истинное отношение. Ведь никому не хочется выглядеть рохлей. Я понимаю, что это глупо – быть таким сентиментальным, но ничего не могу с собой поделать!

– Сентиментальным? Что ты имеешь в виду?

– Видишь ли… я ненавижу охоту. Нет-нет, я никого не осуждаю. Но лично мне такие развлечения кажутся дикими. Как можно получать удовольствие от того, что укокошил несчастную зверушку?

– О-о! – Джулиет ощутила насказанный восторг. – Как я рада это слышать! Наконец-то у меня нашелся единомышленник! Я ведь тоже не выношу всего этого безобразия! Сколько я ругалась из-за этого со своим кузеном. Он просто невыносим. Он презирает всех, кто не любит гоняться по нолю за ни в чем не повинными тварями. Он считает, что охоту не любят только трусы и абсолютные тюфяки.

– В принципе, любителей охоты можно понять, во всем можно найти свои «за» и «против», – сказал Фрэнк. – В конце концов, я знаю милейших людей, и при этом они страстные охотники. Хотя обожают всяких кошек и собак. Вероятно, тут сложно давать однозначные оценки…

– Ты совершенно прав! – воскликнула Джулиет. – Меня тоже всегда поражало, что вполне порядочные и добрые люди могут быть заядлыми охотниками. Зачем им это нужно?

– Ну как зачем… Наверное, хотят, чтобы их считали в обществе настоящими мужчинами. А о своих жертвах они просто ни разу не задумывались.

• Предыдущая
• 20/66
• Следующая