Вопросы цены и стоимости (СИ) - Абзалова Виктория Николаевна - Страница 66

• Предыдущая
• 66/95
• Следующая

Взглянув на возлюбленного, Айсен в ответ на великодушное обещание осветился нежной благодарной улыбкой.

- Что ж, видно судьба у вас такая, - беззлобно усмехнулся отвернувшийся Кантор, - из Тулузы не иначе как бегством спасаться. Наследство наследством, но Таш вас в покое не оставит… Та еще сволочь. Нынче он уехал решать какие-то проблемы с банкирами, но отлучился точно ненадолго - такой куш, как после дядюшки остался, на самотек не пускают. Что бы парень не задумал, пусть делает быстрее и еще быстрее делает ноги. Предупредить его надо, да и о вашей помощи договориться наконец…

- Чего проще! - Айсен уже стоял, вертя перо в пальцах. - Я напишу записку и передадим через Густо.

- Ты уверен, что он сможет это прочитать? - только и спросил Фейран, заглянув через плечо торопливо выводившего строчки юноши.

- Разумеется, - бездумно отмахнулся Айсен. - В нем видна высокая выучка…

Вот оно как… менестрель спрятал взгляд в тени, когда еще один камушек из мозаики опустился на свое место. Что ж, оставалось надеяться, что чутье Айсена не менее остро и в прочих вопросах относительно дикого рыжика, а главная проблема решится так же просто.

***

Равиль был в буквальном смысле сражен полученным посланием. Он понял порыв Айсена на приеме - что может быть естественнее, чем поддержать человека, которому стало дурно на твоих глазах. Был уверен, что ведомый врачебным долгом и еще чем-нибудь вроде христианского милосердия, позволь он Густо позвать их общих знакомых, лекарь Фейран не отказал бы в помощи… но ЭТО! Юноше потребовалось перечесть записку не меньше трех раз, чтобы поверить, что перед ним не обман зрения, а смысл летящих строк дошел до рассудка еще позже:

«Равиль,

в нашу встречу было нетрудно догадаться, что с Ксавьером Ташем ты не по своей воле. А раз не ушел до сих пор, то значит, есть что-то, чем нельзя пренебречь. Я не знаю, чем он держит тебя, и не напрашиваюсь на откровения, но ключ, о котором спрашивал Августин - для тебя, ведь так?

Что бы ты не задумал, поторопись. Из-за наследства Таш вернется через пару дней максимум. И в любом случае знай, мы готовы к отъезду обратно в Фесс, но тебя примем с радостью как здесь, так и дома. Мы будем тебя ждать. Решай, поедешь ли ты с нами: Таш даже не догадается искать тебя там.

Р.S. И прежде, чем отказываться, понадумав Бог весть что, ты всегда можешь сказать себе, что просто взял у меня взаймы и когда-нибудь вернешь. Если нужна еще какая-либо помощь, кроме ключа, напиши. Густо передаст через Кантора.

Айсен».

Письмо можно было счесть чем угодно - от глупого розыгрыша до очередной хитроумной ловушки того же Таша, если бы не одно «но»: оно было написано не просто насхом, но на классическом аль-фусхи… Что ж, кто бы сомневался, что Айсен тоже прошел одну из лучших школ, в которых обучают развлекать хозяина не только в постели!

И почему бы не принять протянутую руку? Они в конце концов, почти земляки, да к тому же вроде как у вагантов - выпускники одного заведения… Во всяком случае заведения одного рода.

Конечно, опять придется начинать все сначала, но все-таки свободным, с багажом уже не только постельных навыков и без обязательного условия постели. Не вещью, которую потом сбывают по бросовой цене, чтобы не остаться в убытке, выбрасывая вовсе… - Равиль улыбнулся, не чувствуя, как сами собой распрямились усталые плечи.

И все же, острая иголочка не преминула опять кольнуть изболевшееся сердце. Айсен с одного взгляда рассудил все верно, романтик Густо влюбился в того, кого сам же и придумал, однако все то время, что лисенок малодушно захлебывался жалостью к себе, завернувшись в бесполезное одеяло, были люди, которые его не оставляли, помнили и действовали. Но не тот, о ком он мечтал. Видимо, взбалмошный рыжик, хлопнув дверью, исчерпал лимит великодушия достойного мэтра Грие… Равиль не замечал, отвернувшись к окну, каким отчаянием наполнился взгляд его верного друга от тихой горечи улыбки, а между тем, все взвесив, в этот момент юноша поклялся себе быть честным до конца с теми людьми рядом, кто того заслуживал.

Чудом откопав какой-то непонятный огрызок, он нацарапал на оборотной стороне листа короткий ответ тем же насхом:

«Ты прав во всем. Спасибо. Не ждите -…

Равиль».

Объяснением стало грубое, но узнаваемое изображение одного из, казалось, вечность назад сведенных клейм: Айсен поймет. Улыбнувшись бледному от бессильной злости Августину, спросил:

- Ты передашь ответ?

- Передам! - тихо выдохнул молодой человек, круто развернувшись и сбегая по лестнице, чтобы хоть как-то выплеснуть накопившееся напряжение.

Наверное, любой человек больше всего в жизни не любит оказываться в дураках, попадать в глупое положение. Не намеренно, с какой-либо целью, или из-за дружеской шутки, а так - когда точно знаешь, что вокруг происходит что-то важное, и вполне возможно, страшное, решительно все знают об этом, что-то делают… Или не делают, но знают, имеют возможность принимать решения и осознанно оценивать свои и чужие поступки. И только одного наивного дурачка водят на веревочке с завязанными глазами - не потешаясь, нет, но тем самым словно подчеркивая, что ни на что большее он не способен.

И кто! Люди, которых уважаешь, симпатизируешь… любишь. Густо сорвался, увидев реакцию на доставленный ответ. Далеко идти никуда не пришлось: Айсен, на этот раз без своего любовника, сидел у наставника, и они с увлечением обсуждали что-то свое. Однако прочитав несколько слов от Равиля, молодой человек переменился в лице, побелев как полотно. Улыбка сначала застыла, а потом просто осыпалась с губ: мог ли он подумать, что тайна Равиля окажется настолько жуткой и… мерзкой!

Да, это было правильное слово - именно омерзение подкатило к горлу тошнотворной волной. Разумеется, Айсену никогда не случалось бывать в подобных местах, но школа из стен, которой он вышел, действительно была и остается лучшей в Фессе, и обучение его было весьма разносторонним. Так что в значении клейма, как и в том, что за ним стояло, молодой человек не сомневался. К тому же, дети любят сказки, а они бывают не только добрыми, но и страшными. О чем может мечтать ребенок, приученный и живущий со знанием, что он предназначен для ублажения мужской похоти? Правильно, о добром и ласковом господине, который будет его любить и заботиться. Чего он может бояться? Тоже правильно, и общий барак это еще не самая страшная сказка…

А Равиль там выжил.

Выжил!!!

Айсен до крови прикусил губу, сминая в пальцах злополучное письмо. Он вспомнил разбитого, раздавленного юношу на приеме, безмолвные слезы торопливо сползающие по бледным щекам, словно стыдясь, что их увидят… Теперь понятно, почему Грие, знать о Равиле ничего не хочет, но ведь существует одно весомое «но», о котором все почему-то забывают - какой выбор может быть у раба, продаваемой и покупаемой вещи? Только один - либо терпеть покорно все, что не преподносит судьба, либо умереть. Так не подлость ли ставить в вину человеку то, что он выжил, и как-то еще живет дальше!

Справившись с первым потрясением, молодой человек поднял голову на все еще стоявшего перед ним Августина… и не смог произнести ни слова от того, что увидел в светлых глазах.

- Он в беде, так? - сдавленно проговорил Густо, явно едва сдерживая самое настоящее бешенство. - Что бы вы не думали, я не идиот и не слепой! Я вижу, что ему плохо, что он держится из последних сил, и не понимаю - зачем?! Что за прятки…

Чужие письма читать как минимум некрасиво. Это объективный факт, в котором Августин никогда не сомневался. Однако если речь шла о помощи, а вполне возможно и спасении дорогого человека, то это уже не бестактность, а благородство: поступиться чем-то ради другого… Увы, душевные муки его оказались напрасными и из записки Густо не понял ни буквы, ни знака! Зато очень хорошо понял по обморочному виду Айсена, что как раз хорошего ничего не происходит.

• Предыдущая
• 66/95
• Следующая