На берегах медовой реки (СИ) - Баутина Юлия Владимировна - Страница 11

Охранник обернулся, собираясь подробно пояснить Ларри, куда она может идти вместе со своими советами, однако от резкого движения перед глазами у него все завертелось, а тропа превратилась в перекресток как минимум семи дорог. Тощая язва не пойми какого пола отошла на задний план. Гарт вцепился в гриву коня, отчаянно борясь с подступающей к горлу тошнотой. Борьба окончилась неудачно, и вся выпитая охранником вода с примесью каких‑то бурых хлопьев весело расплескалась по примятой траве у копыт аламана, а сам Гарт, потеряв неустойчивое равновесие, едва не скатился кубарем аккурат в образовавшуюся лужицу рвоты. И скатился бы, не успей Ларри среагировать, вскинув руку. Гарт завис в воздухе в нелепой позе. Дьюин ухватил охранника за шиворот и втянул обратно в седло.

— Может, его все‑таки заново прикрутить? — задумчиво предложила магичка. — Чтобы сам не мучился и нас не мучил заодно.

Судя по нарисовавшемуся на физиономии Монметона выражению, академик уже не так возражал против этого решения.

— Сама прикрутись, — прохрипел Гарт, кривясь от отвратительного привкуса во рту, — и медным тазом накройся. Оклемался я. Сам поеду.

И правда, прочистив желудок, охранник почувствовал себя несравненно лучше. В глазах прояснилось, головокружение отступило, даже шум в ушах и тот, как будто бы, начал стихать.

— Да езжай, — пожав плечами, равнодушно сказала Ларри. — Кто ж тебе мешает?

— Гарт, ты уверен, что достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы продолжить путь? — уточнил Хельстайн. Сам он, похоже, в этом сомневался.

— Так точно, мастер. Чай не первый раз с похмелья в седле, так что никуда не денусь, доеду. Однако и паршивое же пойло этот ваш малый народец гонит, надо сказать. Кабы завели трактир — точно разорились бы.

Дьюин, кажется, поначалу хотел просветить бедолагу, что малый народец к его неприятностям отношения не имеет, но, поразмыслив, хмыкнул, махнул рукой и предоставил право заняться объяснениями Ренеке Хельстайну. Ларри тоже не собиралась вмешиваться. На протяжении всего оставшегося до привала пути магичка была погружена в размышления, причем, судя по угрюмому выражению лица, мысли ее одолевали не самые веселые.

Остаток дня прошел спокойно, хотя окутывающая тракт напряженная тишина так и не развеялась и в корне задавливала любые попытки начать беседу, как будто бы изолируя каждого из путешественников в его собственном крохотном мирке. Ехавший впереди Хельстайн извлек из сумки карту и начал вносить в схематический план какие‑то изменения, видимо, корректируя пройденный путь. Следовавший за ним Гарт сутулился, упорно сопротивляясь вновь подступающей дурноте. Монметон поначалу пытался ему сочувствовать, но, будучи послан прямым текстом, отстал и теперь развлекался созерцанием проплывающих мимо кустов, не иначе как в надежде отыскать там еще какую‑нибудь таящуюся живность. Дьюин, казалось, задремал в седле, однако впечатление было обманчивым — в столь расслабленном, граничащем с медитацией, состоянии острый слух наемника улавливал подозрительные шорохи куда лучше, чем если бы Дьюин рассредоточивал внимание, пытаясь хоть что‑нибудь высмотреть среди теснящейся вдоль тропы растительности. И в случае опасности реакция Дегюрджи не заставила бы себя ждать. Приотставшая Ларри задумчиво всматривалась в спины спутников, и каждый раз, когда ее взгляд задерживался на ссутулившемся Гарте, магичка порывалась догнать Хельстайна и заговорить, но сдерживалась, откладывая разговор до привала.

К вечеру местность, словно издеваясь, пошла на понижение, вновь начиная заболачиваться, поэтому, да в придачу не успев еще забыть про гидру, на ночлег отряд предпочел опять расположиться на тракте. Костер, руководствуясь горьким опытом предыдущей ночевки, устроили в углублении между выпростанными на поверхность узловатыми корнями старого дерева, которое Ларри поначалу скрупулезно проверила на предмет возможной иллюзии.

— Ну, О'Тул, как там поживает твое похмелье? — осведомилась она, наконец, отстав от несчастного растения.

Гарт, уже несколько оклемавшийся, только махнул рукой и что‑то невнятно проворчал.

— Ты хоть что‑нибудь начинаешь вспоминать? — без особой надежды спросил Хельстайн. По дороге охранник успел признаться, что память о происшедшем у него словно обрубило на первых же глотках меда, так что о том, как организовалась встреча с гидрой, он не может сказать вообще ничего, и, похоже, прогресса в возвращении воспоминаний до сих пор не наблюдалось. Во всяком случае, единственным ответом на заданный профессором вопрос было поспешное мотание головой. Из‑за этой самой поспешности О'Тулу мало кто поверил, но настаивать не стали. Все и так понимали, что воспоминания, если они вернутся, будут не из приятных.

— Ларри, — Хельстайн переключился на магичку, — возвращаясь к вопросу об иллюзиях… Знаю, что ты не медик, ну так скажи с магической точки зрения — чисто теоретически, могли раны О'Тула, которые видели мы все, тоже быть качественно организованной иллюзией?

— Не уверена, — ответила Ларри безо всякой задержки на размышления. О чем тут было думать, когда все возможные варианты ею были и так по десять раз перебраны за время пути? — Точно так же, как не уверена в иллюзорности медовой рекой. Во–первых, для наложения морока должна быть хоть какая‑то причина. Если выпивку с натяжкой можно расценивать как приманку, то по поводу ран не знаю, что и думать. Во–вторых, иллюзия способна обмануть органы чувств, пока существует, однако никакая иллюзия не оставит последствий, которые длились бы после ее исчезновения. А тут последствий хватает, да еще каких. Один перегар от О'Тула чего стоит. Но с третьей стороны, — с раздражением добавила магичка, — и реальностью это быть не может. Я еще не настолько спятила, чтобы верить в превращающуюся в мед воду. Вы, думаю, тоже.

— А я обычно предпочитаю верить в то, что вижу, — задумчиво жуя сорванную травинку, заметил Дьюин. — Пьяного О'Тула я видел, значит, было и что‑то, чем он надрался. Причем вполне реальное что‑то, если, конечно, перегар тоже не мороком наведен.

— А может, хорош уже кости‑то перемывать? — огрызнулся Гарт. — Ну, сплоховал, с кем не бывает? Скажите еще, что я сам морок.

— Неплохая версия кстати, — серьезно согласилась магичка. — И можешь не обольщаться, кости твои здесь никому не нужны. Все просто желают понять, во что ты вляпался и не заразно ли это для остальных.

— Вот что мне в тебе действительно нравится, Ларри, так это умение обнадеживать, — вздохнул Хельстайн, покосившись на побагровевшего охранника.

— Стараюсь, — невозмутимо отозвалась магичка.

— Химере под хвост вас всех, циркачи заезжие! — Гарт шумно засопел, вскочил на ноги и, пнув некстати подвернувшееся ведро, пошел прочь от костра.

— Встретишь гидру — волоки сюда, — крикнул ему вслед Дьюин. В ответ донеслась витиеватая матерная фраза. Монметон неодобрительно посмотрел на спутников, хотел, кажется, что‑то сказать, но в итоге только пожал плечами и вернулся к изучению потрепанной книжицы с тонкой причудливой вязью савалойских рун на затертой обложке.

***

С наступлением темноты по тракту вновь пронесся знакомый путешественникам холодный ветер. К тому времени поостывший Гарт уже успел вернуться в лагерь, делая вид, что ничего не произошло, и в ответ на вопрос Дьюина про гидр, предложил тому самому их поискать ради разнообразия. Когда со стороны едва различимой в сумраке дороги донеслись первые порывы промозглого сквозняка, никто из отряда особо не удивился, только Гарт не смог удержаться от того, чтобы не отпустить пару ласковых словечек в адрес местной погоды. Расчет по укрытию огня оказался верным. Ветер прибивал языки пламени к земле, но добраться до угольев у него так и не получилось.

— Прямо как по расписанию, — заметила Ларри, глядя, как заполошно мечется огонь в укромной ямке между корней. — Надо признать, малый народец весьма пунктуален.

— Судя по стойкой временной привязке к началу и концу ночи, это все же какая‑то атмосферная аномалия, — весьма неубедительно предположил Хельстайн. — Возможно, из‑за перепада температур.