На берегах медовой реки (СИ) - Баутина Юлия Владимировна - Страница 20

— Господи! — выдохнул Монметон, когда им более–менее удалось рассмотреть, что за живность исторгли в эту ночь прилегающие к тракту болота, а Гарт, не сдержавшись, пробормотал пару ругательств.

Внешним видом тварь отдаленно напоминала жабу, но размерами эта 'жаба' была с молодого бычка. Ее бугристая, бородавчатая кожа лоснилась, истекая слизью. Массивные задние конечности были идеально приспособлены для прыжков. Приплюснутая морда тоже могла бы сойти за жабью, если бы не парочка отличий: во–первых, гигантские саблевидные клыки, торчащие из пасти твари, а во–вторых, множество мелких глаз, усеивающих ее низкий, покатый лоб. Глаза синхронно моргали и щурились, взирая на огонь.

— Рогатину бы сейчас… — тоскливо пробормотал Дьюин, прикинув, каково будет лезть с мечами на такую дуру, особенно если учесть, что дура здесь не одна.

Хельстайн даже и не подумал попятиться. Все так же стоя почти вплотную к барьеру, он с академическим интересом рассматривал застывшую всего в трех футах от него тварь.

— Вроде, живая, — вынес он вердикт, когда головня прогорела и окрестности снова погрузились в полутьму.

— Живая, живая, — подтвердила Ларри. Ее лицо заострилось, а побелевшие губы сжались в тонкую ниточку. Видно было, что поддержание преграды, разделяющей людей и тварей, дается ей непросто. — Возможно, даже теплокровная. Лис, если ты налюбовался, может, предпримешь хоть что‑нибудь? В противном случае я снимаю барьер, и дальше каждый сам за себя.

— Потерпи еще минутку, — попросил магичку Хельстайн.

Вернувшись к костру, он порылся в своей сумке и извлек оттуда футляр, в котором обнаружились полая трубка, связка крошечных дротиков и небольшой флакон.

— Да вы что, защекотать их решили? — не сдержавшись, фыркнул Дьюин.

Хельстайн не ответил. Смочив игловидное острие одного из дротиков в содержимом флакона, он вложил дротик в трубку.

— Каллаган, будьте так добры, подсветите мне. Огонь определенно привлекает их внимание.

Дьюин нехотя потянул из костра горящую ветку и шагнул к барьеру. Хельстайн последовал за ним, держась чуть в стороне. Когда из темноты вырисовались очертания массивной туши одной из 'жаб', профессор быстро поднес трубку к губам. Дьюин услышал тонкий, быстро оборвавшийся свист. Хельстайн опустил трубку и начал колдовать над следующим снарядом. Поначалу казалось, что ничего не произошло. Плотоядно ощерившаяся 'жаба' сжалась в комок, примериваясь для прыжка, однако вместо того, чтобы совершить бросок, вдруг нелепо дернулась и осела, заваливаясь набок. Не веря своим глазам, Дьюин ошарашено взглянул на Хельстайна.

— Не отвлекайтесь, — сказал тот, как ни в чем не бывало. — Ищем следующее животное.

Менее чем через пять минут все было закончено. Ларри уничтожила барьер сразу же, как только последняя из тварей растянулась на земле, слабо подергивая конечностями.

— Смотрю, ты все‑таки раздобыл урари, — одобрительно заметила магичка, массируя виски. — Ничего не попишешь, полезная штука. В Гха–Бирре знают толк в ядах.

— Несомненно, знают, — согласился Хельстайн. — Гарт, Каллаган, теперь ваша очередь поработать. Упокойте наших милых гостей окончательно.

— А разве они не мертвы? — наемник подозрительно покосился на ближайшую неподвижную тушу.

— Они обездвижены и лишены возможности дышать, — пояснил Хельстайн, аккуратно возвращая трубку в футляр. — Теоретически это смертельно для любого животного, вопрос только во времени. Но практически, я думаю, не стоит проверять, что произойдет раньше — закончится действие яда или же они все‑таки погибнут. Просто добейте, и все.

— Ладно, добить — так добить, — проворчал Гарт. — Чего тогда кота за хвост тянуть?

Он вразвалку подошел к 'жабе' и с полного размаха, как в дубовую колоду, всадил топор ей в череп.

— Да, похоже, ты был прав, — сказала Ларри все еще жавшемуся к огню Монметону. — О'Тул, действительно, идет на поправку, что не может не радовать. И брось, наконец, свою торбу. Честное слово, цепляешься за нее так, словно там вся имперская казна укрыта.

Монметон выдавил из себя вымученную улыбку, аккуратно положил походную сумку на землю и опасливо присоединился к Хельстайну, рассматривавшему покойную 'жабу'. Дьюин постоял, посмотрел, с каким энтузиазмом работает топором Гарт, и решил, что тот вполне способен разделать оставшихся тварей в одиночку, так что марать мечи не имеет смысла. За спиной наемника ученые затеяли жаркий спор о видовой принадлежности ночных гостей, однако самого его интересовал несколько иной аспект. Обогнув тушу зверя, Дьюин вытащил из массивной ляжки зверя оперенный дротик длиной не больше указательного пальца.

— Поосторожнее с ним, — посоветовал, заметив его действия, Хельстайн. — Там еще остался яд. Одной царапины может вполне хватить, чтобы отправиться к праотцам.

— Значит, на людей он тоже действует? — Дьюин тотчас перехватил дротик поближе к оперению.

— Если попадет в кровь, то, разумеется, да. Дальше все зависит от концентрации яда и от того, отыщется ли рядом добрая душа, которая согласится делать вам искусственное дыхание до тех пор, пока оцепенение не спадет. И учтите еще одну вещь — согласно последним исследованиям, яд урари не затуманивает сознание жертвы, вплоть до самого конца. Так что вряд ли это будет очень приятный процесс.

Дьюин нервно хмыкнул и торопливо отбросил дротик прочь.

— А ведь я недооценил вас, мастер, — сказал он, постаравшись свести все к шутке. — Вы далеко не так безобидны, как кажетесь.

Хельстайн тонко улыбнулся в ответ, давая понять, что скрытый смысл слов наемника не прошел мимо него.

— Первое впечатление чаще всего бывает обманчиво, — нарочито растягивая слова, произнесла Ларри, искоса следя за наемником. — Это не так страшно. Хуже бывает, когда ошибаются повторно.

Дьюин пожал плечами.

— Те, кто ошибается повторно, обычно долго не живут, — заявил он, ни к кому конкретно не обращаясь, и как ни в чем не бывало отвернулся, занявшись угасающим костром. Инцидент был исчерпан.

Ларри еще некоторое время подозрительно смотрела на наемника, но затем внимание магички переключилось.

— О'Тул! — позвала она. — Где ты там застрял? Тебя, вроде, никто не просил рагу из жаб устраивать. Вполне достанет и просто выбитых мозгов.

***

Замах. Удар. Замах. Удар. Гарт работал, как заправский лесоруб, гоня прочь подползающие подобно склизким болотным гадам мысли, заставляя их раствориться в привычной и вполне объяснимой банальными земными причинами мышечной усталости. Он слышал, как его звали, и сам понимал, что излишне увлекся, но, дьявольщина, как же здорово это было — снова чувствовать силу в руках. Дело шло на поправку, это точно. Ему все‑таки удалось оклематься. Если честно, то он давненько уже не ощущал себя так хорошо, даже до того, как нахлебался неведомой дряни из реки. Сейчас же Гарт был уверен, что способен, если захочет, свернуть горы.

Эйфория, впрочем, продлилась недолго. При очередном замахе грудь охранника пронзила резкая вспышка боли, какие бывают при помятых ребрах. Гарт выронил топор и, согнувшись в три погибели, вновь зашелся в сдавленном кашле, отчаянно стараясь не привлекать к себе внимания. Ему и без того осточертело уже хлебать зелья и глотать порошки. И ведь не докажешь, что то, чему суждено пройти, и так пройдет, а остальное все равно не вылечить.

Вот и приступ прошел, сам по себе и куда быстрее предыдущих. Гарт сплюнул, обтер рот и бороду и торопливо вытер покрасневшую и залоснившуюся ладонь о траву. Дело просто обязано было идти на поправку, самому бы только в это поверить…

— О'Тул, — снова донесся из лагеря голос магички. — Если тебе там понравилось, возражать не буду, но предупреждаю: я как раз сейчас восстанавливаю защитный барьер, так что, если не успеешь вернуться, ночевать будешь в компании жаб.

— Да иду, иду уже! — рявкнул Гарт. — Вот же прилипла. Как банный лист прямо.