Парижское приключение - Эштон Элизабет - Страница 30

Придется отложить этот вопрос на потом. Мадам Себастьен истолковала ее вздох по-своему.

— Уже поздно, и вы, должно быть, очень устали. Интересно, такси приехало? Меня не будет завтра на открытии коллекции, я слишком устаю от толпы и повидала их много за свою жизнь — сначала у Жака, а теперь у Леона.

— А он не будет возражать?

— Нисколько. Он говорит, что я не разбираюсь в моде, да он и не любит посвящать родных в свою работу. — Она сняла трубку местного телефона, чтобы справиться о такси. — Еще не приехало. Надеюсь, что о нас не забудут. — Она повесила трубку. — Конечно, дитя мое, вы понимаете, что не дизайн обеспечивает жизнь Леона. У нас довольно много собственности в разных местах, в том числе нам принадлежит несколько домов на Рю де Жарден. Они остались в наследство от его бабушки, и их стоимость с каждым годом растет. И он в любой момент, когда захочет, может оставить свою работу.

— Но он не захочет. Думаю, что салон стал смыслом его жизни, — сказала Рени.

Мадам Себастьен, почувствовав горечь в ее словах, погладила ее по плечу.

— Никогда не ревнуйте его к работе, — сказала она серьезно. — Для Леона работа — это работа.

Возможно так оно и есть, размышляла Рени. Во всяком случае ясно, что она для него вовсе не самое главное: на первом месте салон и память об Антуанетте. Она перевела взгляд на портрет, висевший над каминной полкой, — с фотографии на нее смотрела Туанет и, казалось, смеялась над нею. Ее глаза словно говорили Рени: «Забавная шарада, не так ли? Но ты никогда не займешь моего места».

На следующее утро салон был переполнен людьми, в основном привилегированными представителями прессы, однако снимать им разрешили немного. Где-то в задних рядах устроились Синклеры, но зато в первом ряду Рени увидела Аву Брент. Спустившись к публике в платье под названием «Весна», Рени на секунду остановилась. При виде своей бывшей редакторши на нее нахлынули воспоминания о прошлом, которое, казалось, ушло безвозвратно, но она сразу же отогнала их и продолжала делать выход за выходом, останавливаясь, чтобы принять нужную позу. А потом мысли ее были так заняты тем, чтобы не перепутать последовательность моделей и время своих выходов, что Рени совсем забыла об Аве.

По ходу шоу ей стало казаться, что публика встречает ее гораздо более громкими и продолжительными аплодисментами, чем других девушек. Стоило ей только появиться на ступеньках, как публика сразу узнавала ее и устраивала овацию. Разумеется, она демонстрировала самые эффектные модели, но все-таки…

— Ciel, — воскликнула одна из костюмерш, — c'est Toinette qui revient encore! [30]

— Голубушка! Ты сделала это! — прошептала ей вся взмокшая Джанин, изнемогая от жары в своем прекрасном коричневом костюме, отороченном серым мехом. — Это настоящий успех!

«Только потому, что я похожа на Туанет», — уныло подумала Рени. Она слышала слова костюмерши.

Когда все закончилось, Леон по обыкновению пришел похвалить девушек.

— Vous кtes bonnes jeunes filles, trus, trus bonnes [31]. — Он посмотрел на Рени. — А вы, моя крошка, оправдали все мои надежды, вы ravissante [32]!

И Рени воспряла духом.

Перед вторым представлением был двухчасовой перерыв, после которого она должна выглядеть такой же свежей, как если бы выходила в зал в первый раз. Синклеры проникли в гардеробную и поздравили обеих девушек, прежде чем отправиться к Луарским плесам. Они были разочарованы тем, что Рени не сможет поехать с ними в Женеву, и пообещали навестить ее на обратном пути. Но тут мадам Ламартин попросила их уйти, напирая на то, что посетители сюда не допускаются и что девушкам нужно отдохнуть перед следующим представлением. Рени была слишком взбудоражена и не смогла уделить им должного внимания, и пока Джанни договаривалась с Пьером, чтобы им принесли сюда поесть — а кофе они выпьют в кафе, — Рени решила, что перед едой ей надо выбраться на свежий воздух.

Выбежав на улицу через служебный выход, она столкнулась с Авой, топтавшейся у дверей.

— Мне хотелось видеть тебя, — сказала ей редакторша. — Жаль, что мы не можем вместе пообедать, у меня назначена встреча. Я хочу поздравить тебя с дебютом в роли манекенщицы. Похоже, haute couture действительно твое призвание, Рени. Ты была просто великолепна.

В устах Авы это была поистине высочайшая похвала, и Рени, разрумянившись, поблагодарила ее.

— Мне не хватает тебя, Рени, — продолжала Ава. — Ты была одной из моих лучших девушек. Думаю, что теперь я не скоро увижу тебя в Лондоне.

— Да, — подтвердила Рени. — Боюсь, что не скоро.

Она простилась с Авой и медленно пошла вверх по улице. Радость переполняла ее. У Авы большой опыт и трезвая голова, она не разбрасывает пустых комплиментов, и если она говорит, что Рени была великолепна, то значит, так оно и было. Она не провалилась, это ее и только ее победа, которая доказывает, что она, Рени, ни в чем не проиграла образу Туанет. Леон не любит ее, но он гордится ею. Он сказал, что она оправдала все его надежды. И если нет другого выхода, то она, возможно, согласится на этот фиктивный брак, и может, со временем даже заставит Леона забыть Антуанетту. Ее больно кольнуло воспоминание о том, как Леон однажды сказал ей, что не станет больше «надоедать» ей, но она утешила себя тем, что мужчины часто не выполняют своих Обещаний. И ведь не может же он всю жизнь оплакивать Туанет. Той девушки нет в живых, но Рени-то жива! Она шла, не замечая людей вокруг и строя свои воздушные замки. Она была дурой, если так долго раздумывала над предложением Леона и сомневалась в том, что ему удастся устранить все возможные препятствия. Это ее шанс осуществить свое заветное желание, и даже если ей не удастся завоевать его любовь, то она найдет свою долю счастья, работая рядом с ним, вдохновляя его на создание моделей, которые так много значат для него, и разделит его успех. Как только закончатся показы, она сразу же сообщит ему о своем решении. Ничего страшного, если ему придется подождать еще немного, он, похоже, и не сомневается в исходе этого дела, а значит — никогда не сомневался и в ее успехе. И, окрыленная, она повернула обратно.

В последующие дни на просмотры коллекции были приглашены представители торговли, зарубежные покупатели и частные клиенты, а потом, вплоть до самого закрытия в середине августа, в салоне должны были проходить ежедневные парады.

Рени почти не видела Леона, в перерывах между показами и вечерами он встречался с предпринимателями, редакторами журналов мод и владельцами больших магазинов. Джанин с родителями должна была ехать в субботу и продолжала сетовать на то, что с ними не будет Рени. Для Селесты успех Рени стал больным местом, и она частенько разражалась тирадами об иностранках, которые отнимают кусок хлеба у французов. Джанин ничто не грозило, так как срок ее контракта истекал еще очень нескоро, но Рени она предупредила, что Селеста способна доставить много неприятностей. Однако Рени, помня о сделке с Леоном и чувствуя себя в полной безопасности, в ответ только улыбнулась, хотя и задумалась над тем, как Селеста могла повлиять на продление ее визы. Может, она написала жалобу в бюро? Но у Рени в запасе есть кое-что для продления визы, и как же она разозлится, когда узнает об этом! Уверенная в своем будущем и окрыленная мечтами, Рени расхаживала по салону в модельных платьях и излучала сияние. Она подавила искушение надеть кольцо Леона, опасаясь неминуемых расспросов Джанин. Инстинктивно она понимала, что подруга не одобрит этого обручения и вновь вызовет все те сомнения, которые она пережила. К тому времени, когда Джанин вернется из отпуска, это станет fait accompli [33], хотя и сейчас все было ясно. В конце дня Леон зашел к ней в примерочную, где она собиралась снять свадебное платье.