Шесть могил на пути в Мюнхен - Пьюзо Марио - Страница 27

• Предыдущая
• 27/32
• Следующая

Розали вернулась, и он спросил:

— Скажи, а это точно, что фон Остен участвует в заседании завтра?

— Да, — ответила она. А потом спросила: — Мы выйдем поесть или ты хочешь, чтобы я купила что-нибудь и принесла в номер?

— Давай выйдем, — ответил Роган. По дороге он бросил письма в первый попавшийся почтовый ящик.

Они решили пообедать в знаменитом «Браухаусе», [4]где пиво разносили в кружках объемом не меньше пинты, а в качестве закуски можно было выбрать из двадцати сортов различных колбасок и сосисок. В вечернем выпуске газеты «Тагенблатт» сообщалось об убийстве в Бухаресте Венты Паджерски. Ответственными за преступление сочли демократическое подполье, его практически уничтожили во время рейдов тайной полиции, так, во всяком случае, писали в газете. К счастью, от взрыва бомбы никто больше не пострадал.

— Ты так и спланировал? — спросила Розали.

Роган пожал плечами.

— Старался, как мог, изготавливая бомбу из шахматной фигуры. Но никогда не знаешь наверняка. Очень боялся за одну официантку, ее могло ранить осколком. Просто повезло, что этот Паджерски огромный и жирный, как свинья. Он и принял на себя весь удар.

— А теперь остался один фон Остен, — задумчиво произнесла Розали. — Может, ты передумаешь, если я скажу тебе, что он кажется хорошим человеком?

Роган грубо расхохотался.

— Знаешь, это меня не удивляет, — сказал он. А потом добавил: — Нет, не передумаю.

Больше они об этом не говорили, но оба понимали — возможно, это их последний вечер, проведенный вместе. Им не хотелось возвращаться в пансион, в комнату с зеленым диваном и узкой кроватью. И вот они принялись переходить из одного пивного бара в другой, где пили шнапс, слушали громкое и радостное пение немцев, наблюдали за тем, как они глотают пиво из огромных пинтовых кружек, которыми были заставлены длинные деревянные столы. Огромные баварцы жадно поглощали целые связки маленьких круглых сосисок, запивали их холодным и свежим золотистым пивом. Те, кто, что называется, перебрал, пробирались через плотные толпы посетителей в отделанные мраморной плиткой туалеты, где были предусмотрительно расставлены специальные емкости для рвоты, такие большие, что в них можно было утонуть. Там они избавлялись от всего, что только что поглотили, потом возвращались к длинным столам и требовали подать еще сосисок и пива — с тем, чтобы чуть позже вновь вернуться в туалет и избавиться от съеденного и выпитого.

Все это выглядело отвратительно, и в то же время от немцев веяло такой жизнерадостностью, казалось, от огромных разгоряченных их тел исходило столько тепла, что в помещениях становилось жарко, как в печке. Роган продолжал пить шнапс, Розали перешла на пиво. И вот их обоих стало клонить от выпивки в сон. Пора было возвращаться в пансион.

Проходя мимо припаркованного «Мерседеса», Роган сказал Розали:

— Вот эту машину я взял напрокат. Завтра утром поедем на ней в суд, и я оставлю ее у служебного входа. Если не выйду, садись за руль и немедленно уезжай из Мюнхена. Не вздумай входить и искать меня. Поняла?

— Поняла, — тихо ответила Розали. Голос ее дрожал, и Роган взял девушку за руку, словно удерживая от рыданий. Розали отняла руку — правда, лишь для того, чтобы достать ключ из сумочки. Они вошли в пансион, стали подниматься по лестнице, там он снова взял ее за руку. И снова она высвободила руку, чтобы отпереть дверь. Вошла первой и включила свет. Роган, переступивший порог следом, услышал, как она удивленно ахнула. На зеленом диване сидел агент американской разведки Артур Бейли. Возникший словно из-под земли Стефан Вростик закрыл за ними дверь. В правой руке у Вростика был пистолет. Мужчины сдержанно улыбались.

— Добро пожаловать домой, — сказал Бейли Рогану. — Добро пожаловать в Мюнхен.

Роган ободряюще улыбнулся Розали.

— Ты присядь. Ничего страшного не происходит. Я их ждал. — Он обернулся к Бейли. — Скажи своей шестерке, чтобы убрал пушку. И сам сделай то же самое. Вы ведь не собираетесь использовать оружие. И не пытайтесь отговорить меня от того, что я должен сделать, напрасные хлопоты.

Бейли убрал пистолет, жестом приказал Вростику сделать то же самое. А потом заговорил с Роганом медленно и очень доверительно:

— Мы здесь для того, чтобы помочь вам выбраться. Просто беспокоился, что у тебя вдруг крыша поехала от всех этих убийств. Подумал, что ты начнешь палить, стоит увидеть нас в комнате, поэтому и достал пушку. Решил, что надо заехать и все объяснить.

— Что ж, объясняй, — бросил Роган.

— За тобой охотится Интерпол, — сказал Бейли. — Они повесили на тебя все эти убийства, как раз сейчас распечатывают копии со всех твоих паспортов. Они выследили тебя, знают, что ты здесь, буквально час назад я получил сообщение по телетайпу в свой мюнхенский офис. Считают, что и здесь ты должен прикончить кого-то, пытаются выяснить, кого именно. Так что у тебя осталось всего одно преимущество. Никто не знает, кто твоя потенциальная жертва.

Роган сел на постель напротив зеленого дивана.

— Давай ближе к делу, Бейли, — сказал он. — Тебе известно, кто мне нужен.

Бейли покачал головой. На худом красивом лице читалось беспокойство.

— Ты превратился в настоящего параноика, — сказал он. — Я помогал тебе все это время. И ничего им не сказал.

Роган откинулся на подушку. Голос его звучал спокойно, ровно.

— А я тебе поверил. В самом начале ты не знал, кто были те семь палачей из Мюнхенского дворца правосудия. Но ко времени, когда я вернулся, у тебя уже было досье на каждого из них. И несколько месяцев тому назад, когда ты уговаривал меня оставить братьев Фрейслингов в покое, ты уже знал всех семерых. Однако не стал делиться со мной информацией. Даже не собирался. Ведь в конечном счете для тебя важнее разведывательная сеть, работающая против коммунистов, нежели жертва палачей, жаждущая мести. Разве не так представляют себе ситуацию ваши ребята из разведки?

Бейли не ответил. Лишь пристально смотрел на Рогана. А тот продолжил:

— После того как я разделался с Фрейслингами, ты понял: меня уже ничто не остановит. Но тебе было выгодно, чтобы я убрал Дженко Бари и Венту Паджерски. Однако выбраться из Будапешта живым я не должен был. — Он обернулся к Вростику. — Верно я говорю?

Вростик покраснел.

— Устраивая ваш побег, я обо всем договорился. Все распоряжения были отданы. И это не моя вина, что вы оказались упрямцем, действующим только по собственному разумению.

— Ах ты паршивый ублюдок! — с презрением и ненавистью воскликнул Роган. — Я проезжал мимо консульства специально, чтобы проверить. Никакого черного «Мерседеса» там не было, а кругом кишмя кишели копы! Это с твоей подачи! Я не должен был попасть в Мюнхен, мне предстояло умереть по ту сторону железного занавеса. Это решило бы для вашей долбаной разведки все проблемы.

— Ты меня оскорбляешь, — вставил Бейли. — Ты обвиняешь меня в том, что я выдал тебя тайной полиции коммунистов. — В голосе его звенела такая ярость, что Розали встревоженно взглянула на Рогана.

— Сам понимаешь, если б я был новичком во всех этих ваших играх, ты бы уже давно провел меня. Но я не мальчик. И после Мюнхенского дворца правосудия насквозь вижу таких ребят, как ты. Не думай, Бейли, я сразу тебя раскусил, с самого начала. И ни на секунду не верил ни единому твоему слову. Возвращаясь в Мюнхен, я знал, что ты будешь ждать меня здесь. Даже подумывал о том, чтобы выследить и прихлопнуть тебя первым. Но потом сообразил, что это вовсе не обязательно. Да и потом просто не хотелось убивать человека, вставшего у меня на пути. Хоть ты ничуть и не лучше тех семерых. Если б был там в то время, делал бы то же самое. Тебя бы просто вынудили. Ну, что ты на это скажешь, а, Бейли? Скольких ребят ты замучил пытками? Скольких убил?

Роган умолк и закурил сигарету. Долго смотрел прямо в глаза Бейли, потом заговорил снова:

• Предыдущая
• 27/32
• Следующая