Фанаты. Прошлое и настоящее российского околофутбола - Козлов Владимир Владимирович - Страница 8

«В этот период советский фанатизм принял традиционные формы западных движений – атрибутику, пение, скандирование, выездная кампания, создание группировок или цельных банд. Сравнивая советское и западное фан – движение тех лет, понимаешь, что, несмотря на железный занавес и коммунистическую идеологию, наше движение отставало всего на несколько лет. Если мы взглянем на фото британских, итальянских, немецких фанов 74–78 годов, то найдем много общего, даже в моде. И это несмотря на то, что модной одежды с Запада в Союзе почти не было».

Не было не только модной одежды, не было и никакой фанатской атрибутики, к которой за последние годы настолько привыкли, что она воспринимается как что‑то само собой разумеющееся. Атрибутику либо делали полностью сами, либо использовали все, что попадалось под руку и хоть как‑то могло пригодиться – начиная с пионерских галстуков.

Сергей Андерсон:

Ну, какая тогда атрибутика была? Брали пионерский галстук, разрезали его пополам. Мясные пришивали белую сторону, мы пришивали синюю. «Динамикам» не везло: нечего было резать, они доставали и белый, и голубой одновременно. Мы‑то хоть пионерский галстук могли порезать.

У московских фанатов старшего поколение до сих пор особые воспоминания вызывает упоминание подмосковного поселка Михнево, где вязали шарфы и свитера довольно приличного по тем временам качества. В середине восьмидесятых московские фанаты практически всех команд ездили туда заказывать полосатые шарфы и свитера. Связанный в Михнево свитер стоил около двадцати пяти рублей, шарф – около десяти рублей – деньги по тем временам немалые, но и выглядела такая «атрибутика» получше, чем «самовяз».

Виктор «Батя»:

В то время с атрибутикой было плохо, и была такая станция под Москвой – Михнево. Знаменитые михневские свитера в полоску, михневские «розы». […] Но простая поездка заказать себе шарф сине – белый или свитер могла обернуться тем, что тебя там накрывала местная молодежь. Соответственно, по одному туда никто не ездил. Ездили человек семь – восемь, а то и больше.

Динамовцам было легче, потому что одно время вышли такие куртки пэтэушные – синие, красивые. Это, наверно, были первые «бомберы». И мы их носили. А так как из бедных семей большинство, то другой одежды вообще не было. Для нас вообще находка была – с сине – белым шарфом такая куртка смотрелись убойно.

Сергей Андерсон:

Первая моя «розетка» была куплена в магазине – в полосочку шарфик такой, красный и синяя полоска. Потом пошла мода «розетки» вязать из кубиков. Чем длиннее, тем она была круче. У меня «розетка» достигала четырех с половиной метров – семь раз вокруг шеи, и еще будет по ногам болтаться.

«Шляпа»:

Пошли, собрались в паузах между футболом на проспект Смирнова – это ныне Ланское шоссе – в спортивный магазин, купили синие береты с белыми помпонами. Вроде как похоже на бескозырку морскую, какая‑то такая мысль была. Но это не прижилось, потому что выглядели в них совершенными клоунами. Это было не по – фанатски, а под дурачка. Когда дурачков много, есть ощущение, что это что‑то такое организованное. А когда он идет один, сразу попытка засунуть в карман – не проходило чисто психологически.

Как только оформились и стали достаточно многочисленными «движения» основных клубов, фанаты оказались практически единственной серьезно организованной неформальной субкультурой в СССР. С одной стороны, идеи фанатизма были простыми и понятными, с другой – это было что‑то новое, модное, интересное. И фанатские движения притягивали, объединяли молодых людей – даже не только тех, кто по – настоящему интересовался футболом и болел за какую‑то команду.

Виктор «Батя»:

Людям уже было достаточно того, что они объединены – объединены какой‑то целью. И эта цель объединяла всех – например, даже, граффитчиков, и электронщиков. Те, кто писали на заборах в те годы, – это прототип сегодняшних граффитчиков. Были люди, которые специально отвечали за роспись заборов. Я, допустим, расписывал в этом районе, а Софрон покупал на всю стипендию баллончиков красного цвета. И у нас была договоренность: я ничего не пишу про «Спартак», он ничего не пишет про «Динамо». […] Так же было смешно, когда в электричку с нами садилась куча электронщиков – они под всю эту шумиху снимали электронную начинку электрички – переговорные устройства там и так далее. Когда электричка доезжала до конечной станции, все думали, что это – вандализм, кто‑то просто так раскурочил вагон. А они не доезжали до стадиона, а ехали обратно – они своей цели добились. Так же и у нас на Щелковской стартовала куча людей, но до матча доезжала меньше половины. Многие из них – мы их называли «фанаты – стаканы» – выходили с портвейном на Измайловской и бухали.

Фанатское движение быстро превратилось в то, что на казенном языке назовут «неформальным объединением молодежи». «Формальные» – такие, как, например, комсомол, – в то время действительно были уже чисто формальными. В коммунистическую идеологию мало кто верил, в ВЛКСМ вступали и на комсомольские собрания ходили по необходимости. А интересовало советских тинейджеров не «строительство коммунизма», а совершенно другое – прежде всего, музыка и спорт.

Футбольные фанаты оказались в чуть лучшем положении, чем, например, панки или «металлисты»: они, по крайней мере, могли ходить на футбольные матчи, а с концертами металлических – или, тем более, панк – групп в первой половине восьмидесятых была полная беда. Но все равно в советском обществе неформалы воспринимались, в лучшем случае, как странные молодые люди, в худшем – как потенциальные криминалы и «враги социализма».

В Москве в начале восьмидесятых неформалы тусовались на Пушкинской площади – «Пушке». Появлялись там – в основном, после матчей – и футбольные фанаты. Вражды – особенно, в первое время – с другими субкультурами у фанатов не было. Может, объединяло и то, что и на фанатов, и на панков, и на «металлистов» одинаково косо смотрели «обычные граждане» и милиция.

Сергей Андерсон:

«Пушка» – это был центр всего. Не только мы там были, были и байкеры, и панки… Их не трогали. Музыкально – кому‑то нравился металл, кому‑то хард – рок, и внимания на это мало обращали. Но большинство фанатов были поклонники классического рока – Queen, Purple, Floyd. «Кони» – это первые, которые начали музыку Queen внедрять. «We Will Rock You» делали в Вильнюсе, по – моему, в восемьдесят третьем году. Всей «кучей» делали.

Отдельная тема – отношения фанатов и неофашистов в начале восьмидесятых. По слухам, именно футбольные фанаты отдубасили неофашистов, вышедших на Пушкинскую площадь 20 апреля 1981–го года, чтобы отпраздновать день рождения Адольфа Гитлера. Кто были эти неофашисты, толком никто не знает, но старые фанаты подтверждают, что «надрали им задницу».

Сергей Андерсон:

20 апреля объединялись все – и «кони», и «динамики», и «мясные», ловили «нациков», мудохали. А если сейчас в «кучах» находятся нацисты, то о чем тут можно говорить? Движение запачканное стало. Раньше вообще движение было чище. Был такой Олег, «динамик». Может, он и придерживался каких‑то националистических взглядов, но он один, и мы нормально общались.

Среди других «неформальных молодежных объединений» – панков, хиппи, металлистов – фанаты выделялись своей численностью, организованностью и иерархией. Это делало их опасными с точки зрения власти и позволяло говорить о фанатизме как о социальном, а не только околофутбольном явлении. Действительно, когда большие группы тинейджеров (а иногда и людей постарше) собирались не по призыву партии и комсомола, а по собственной инициативе, и лидерами становились люди с авторитетом, а не назначенные сверху, это не могло не тревожить власти, которые по инерции старались все контролировать.