Идеальная любовница - Крэн Бетина - Страница 39

• Предыдущая
• 39/81
• Следующая

— Мне неприятно снова беспокоить — вас, — с изысканной вежливостью проговорил он, когда мужчина чуть приоткрыл дверь и высунул нос наружу. — Но не могли бы вы сказать нам, где мы находимся?

— Вы находитесь на моей земле, — горделиво заявил тот. — И чем скорее вы вытащите свою упряжку и уберетесь отсюда, тем будет лучше для вас же. Я не люблю, когда меня тревожат.

— Но на чьей земле? Кто вы? — не унимался Питер.

— Барон Колчестер, а теперь убирайтесь! И дверь захлопнулась во второй раз. Питер вернулся к Габриэлле и чуть не силком потащил ее обратно к карете. Она была слишком ошеломлена и унижена, чтобы возражать. Отвратительный старый хрыч! Да ему нужна не жена, а нянька. Подумать только, этот несчастный грязный… барон еще осмелился ответить на ее объявление. Какой стыд! Габриэлла просто задыхалась от душивших ее ярости и обиды. Последняя надежда потерпела крах.

Они молча дошли до кареты. Нервы Габриэллы были напряжены до предела. Если Питер скажет ей хоть одно язвительное слово, сделает хоть одно замечание типа «я-же-тебя-предупреждал», она ударит его. Ей-богу, ударит.

Питер помог ей сесть, и Габриэлла сразу же забилась в угол, избегая его взгляда. Джек развернул упряжку, и карета покатила в Лондон. Питер крепился изо всех сил, но в конце концов не выдержал и ехидно заметил:

— Конечно, у тебя не будет собственного выезда и ты не сможешь пить лимонад по утрам, но зато будешь баронессой.

Эти слова явились последней каплей, переполнившей чашу терпения. Слезы потоком хлынули из глаз Габриэллы, и она даже не пыталась их остановить. Питер молча сунул ей носовой платок, и она уткнулась в него, немилосердно хлюпая носом и издавая сдавленные стоны.

Когда Кингстон остался далеко позади, Габриэлла немного успокоилась и смогла рассуждать здраво. Ну и что же, что она потерпела неудачу, можно ведь дать еще одно объявление. Вовсе не из-за чего раскисать. Она найдет себе мужа… где-нибудь… когда-нибудь, но обязательно найдет!

Пока Габриэлла силилась обуздать свои эмоции, Питер медленно, но верно проигрывал битву со своими. Он бы отдал все на свете за возможность как следует врезать старику Колчестеру. Он готов был драться с целым светом, только бы Габриэлла больше не плакала. Она такая нежная и хрупкая и заслуживает лучшей участи, чем быть женой беспринципного купца, самодовольного викария или развязного мельника. Ей нужен надежный, умный, тонко чувствующий муж и, дай Бог, чтобы она нашла такого.

— Габриэлла, — тихо сказал Питер, дотрагиваясь до ее руки. — Не стоит так убиваться. Она вздрогнула, словно его ладонь обожгла ее, дно руку не отняла. Питер обнял ее и крепко прижал к себе. Девушка сопротивлялась, но потом затихла, а еще мгновение спустя спрятала свое лицо у него на груди и разрыдалась всерьез.

Немного погодя рыдания стихли, и Габриэлла робко подняла на него глаза. Веки ее покраснели, щеки пылали, а губы… были самыми притягательными губами в мире.

Он опустил голову, и Габриэлла невольно подалась ему навстречу. Их губы соединились, и это было самое лучшее, что Питер мог сделать для нее. Они, забыв обо всем на свете, жадно вкушали друг друга, и, казалось, этому поцелую не будет конца.

Она, отбросив прочь мысли о благоразумности, обвила руками его шею. Страсть, так долго сдерживаемая и отвергаемая, теперь рвалась наружу, и Габриэлла не противилась этому чувству. Она знала, что Питер хочет ее, и его желание как будто вливало в нее новую надежду, смягчая боль поражения.

Вдруг Питер напрягся и отпустил ее. Она отстранилась и непонимающе посмотрела на него. В глазах Питера застыло сожаление. Он что-то пробормотал и пересел на сиденье напротив. Только сейчас девушка заметила, что они находятся уже на окраине Лондона. Деликатный Джек остановился, чтобы дать им возможность или поднять верх или…

Щеки Габриэллы стали пунцовыми. Она расправила юбки, переколола шляпку, которая сбилась на бок, и выпрямилась. Ей следовало бы смутиться, но никакого смущения она почему-то не чувствовала: Наоборот, поцелуй помог ей восстановить душевное равновесие. Если после встречи с бароном она ощущала себя опустошенной, то теперь снова была полна сил и энергии. Габриэлла поняла что, целуя ее, Питер не только удовлетворял свою страсть, но и… утешал ее. Значит, он видел в ней не всего лишь желанную игрушку, а личность!

Когда эйфория, вызванная поцелуем, прошла, Габриэлла задумалась. Пришла пора подводить итоги. Она отвергла всех кандидатов, и ей по-прежнему нужен муж. Вот только где его искать?

Габриэлла украдкой взглянула на Питера. Ее влечение к нему становилось неодолимым. Ей нужно срочно найти другого мужчину — мужа — иначе она окажется полностью в его власти. Она окажется в пучине страсти и уже не сможет из нее выбраться.

Карета медленно катилась по улицам Лондона. Питер Сент-Джеймс смотрел на знакомые улицы и мысленно перебирал имена приятелей, подыскивая среди них мужа для Габриэллы. Ее страдания причиняли ему невыносимую боль, и он искренне хотел как можно скорее выдать ее замуж и покончить со всем этим. В голове вертелись фамилии лордов, членов парламента, но ни одного из своих знакомых он не мог представить рядом с Габриэллой. Ни одного, холостого или даже вдовца, он не мог вообразить ее мужем.

Впрочем, один, кажется, есть.

И этот единственный так же подходит для брака, как медведь-шатун, которому зимой некуда приткнуться.

Питер мужественно выдержал борьбу со своими принципами и понял, что должен уступить. В права вступила его возродившаяся совесть, и теперь она диктовала ему свои условия. У Габриэллы будет муж. Умный и респектабельный, который поймет и оценит ее по достоинству.

Они выехали на Итон-сквер, и Джек привычно остановился у дома номер 21. Габриэлла соскользнула с сиденья и замерла, ожидая, что Питер выйдет первым и подаст ей руку. Но он не стал этого делать. Питер Сент-Джеймс, граф Сэндборн схватил ее за плечи и заставил посмотреть на себя. Габриэлла почувствовала какое-то странное стеснение в груди и послушно подняла глаза.

— Я помогу тебе, — тихо сказал он.

— Что? — пролепетала она.

— Я помогу тебе найти мужа, — повторил он. — Настоящего мужчину с тугим кошельком и такого наивного, что он предоставит тебе полную свободу.

— Правда? — недоверчиво спросила Габриэлла, надеясь, что он не заметил блеска ее глаз. — Вы делаете меня должницей на всю жизнь, ваше сиятельство.

— Ничего, ты легко выплатишь свой долг, — пробормотал он, отворачиваясь. — Когда устроишься, будешь время от времени писать мне потешки, а первенца обязательно назови в мою честь.

Она кивнула, вылезла из кареты и пошла к дому. Когда двери за ней закрылись, она прислонилась к косяку и дала волю слезам.

Дома Питера ожидала записка от полковника Тоттенхэма. Он сообщал ему, что Глад стон собирается сегодня совершить очередную «ночную прогулку». Питер скомкал письмо и обреченно вздохнул. Прощай, сытный ужин и приятный вечер у камина. Нынешнюю ночь ему придется провести в промозглой карете — следить, наблюдать, ждать.

Премьер-министр, действительно, покинул свою резиденцию на Даунинг-стрит и отправился к лорду Розбери. Там он провел часа три, в течение которых Питер не переставал его проклинать, и благополучно вернулся обратно. После полуночи все огни в особняке погасли, и Сэндборн, злой как черт, отправился домой, мечтая только об одном — поскорее добраться до теплой постели.

Утром Питер получил новое сообщение от Тоттенхэма. Полковник извинялся за то, что дал ему непроверенную информацию, и писал, что этой ночью Гладстон, точно, выйдет на «охоту». Несмотря на извинения и деликатный тон записки, Питер пришел в бешенство. Да что он им, мальчик что ли? Сколько времени ему еще придется проторчать на улице, прежде чем он добудет доказательства вины Гладстона, будь он проклят!

Мысленно Питер был очень далек от политики. Как раз сегодня они с Габриэллой собирались пойти в оперу на «Иоланту». Питер твердо решил выполнить свое обещание и найти ей мужа. Он надеялся, что встретит в театре хотя бы одного холостого приятеля и представит ему Габриэллу. Его задача их познакомить, а там уж пусть разбираются, как хотят.

• Предыдущая
• 39/81
• Следующая