Леди Удача - Крэн Бетина - Страница 36
- Предыдущая
- 36/90
- Следующая
За ее спиной Рейн пытался посредством срочных мер привести в порядок одолженные ему штаны, а также мысли, в которых царил хаос. Если бы не это собачье вмешательство, его бы застали за любовными ласками, которые он расточал прямо на лестнице, стоя, неискушенной девице, которую он припер к стене, черт возьми! Вот вам и самообладание, подумал он мрачно. Спрашивается, ради чего он три дня мучился? Он только закупорил желание внутри себя, а когда оно вырвалось на свободу, он потерял голову и накинулся на девушку самым непристойным образом.
Вулфрам встретил их в верхнем помещении, расположенном прямо под открытой площадкой. Пес пятился, вилял хвостом и выглядел очень довольным: ведь он опять спас хозяйку от «сиятельства», который так и норовит погрызть ее! Пес ловко увернулся от Рейна, недвусмысленно пытавшегося отвесить ему пинка, и благоразумно выждал, пока все поднимутся наверх.
Прикрыв глаза от солнца, Чарити повела своих спутников вдоль зубчатой стены, показывая открывающиеся отсюда виды и получая комплименты, не имевшие ничего общего с тем, что на самом деле было на уме у обоих мужчин.
— Дивно, дивно, чудный вид, однако. — Барон наконец сумел вклиниться между девушкой и виконтом, взял нежную ручку и склонился поближе. — Пришел-то я все же к вам по делу.
— Но, барон, я уже говорил вам…
— Не по вашему делу, — бросил барон через плечо и одарил Чарити улыбкой, которая на столь близкой дистанции грозила задавить искренностью насмерть. — Это касается неких ваших знакомых, мисс Чарити… вернее, знакомцев вашего покойного отца. А именно Гэра Дэвиса и Перси Холла. Они что-то давно не показываются в Мортхоу, и кое-какие их кредиторы забеспокоились и желали бы узнать их местопребывание. Не известно ли вам, где могут находиться эти двое?
— Гэр и Перси пропали? — Чарити напрягла память. — Да, действительно. Я не видела их уже неделю или две… со дня папиных похорон. Надеюсь, ничего плохого с ними не случилось. — Тут она вспомнила, что Гэр свалился в открытую могилу, а ведь это очень плохая примета!
— Вряд ли что-то с ними случилось, однако я уполномочен расследовать все возможные версии. — Барон выпрямился и крепче сжал ее руку. — Не будете ли вы любезны проводить меня до выхода?
Когда Рейн выпрямился и двинулся вперед с явным намерением последовать за ними, барон осадил его:
— А вы, ваше сиятельство, себя не утруждайте. Оставайтесь здесь, наслаждайтесь видами.
Кипя злобой, Рейн смотрел, как барон исчезает в темном проеме двери вместе с Чарити. И сразу же в голове его возникла картина: Чарити и Пинноу в темноте заключают друг друга в объятия. Ему потребовалась вся сила воли и все имеющееся у него благоразумие, чтобы не кинуться по лестнице вслед за ними. Он похромал к ближайшему зубцу и заставил себя обратить взгляд на мирно зеленеющие просторы.
Прошло несколько минут, и Чарити с бароном вынырнули из тьмы башни в надежно освещенный коридор верхнего этажа. Барон шел неспешно и явно не торопился с отъездом.
— Мне очень жаль, но сегодня мне никак невозможно пойти гулять с вами вдоль берега моря, — благонравно промурлыкала Чарити, поглядывая искоса на острые черты лица барона и недоумевая, как это он прежде мог казаться ей элегантным. Она довела Пинноу до крыльца и оставила бы его там, если б он не схватил ее за руку и не настоял, чтобы она проводила его до коновязи, где его ждала лошадь. У конюшен, которые не были видны с переднего двора, барон возобновил уговоры.
— Я имел разговор с вашей бабушкой. — Он притянул девушку поближе, при изрядном, хотя и тщетном, ее сопротивлении. — Она разрешила мне поговорить с вами на очень личную тему. — Взгляд его скользнул по ее плечам, спустился на грудь. — Вы не могли не почувствовать, какое безграничное восхищение я испытываю по отношению к вам. Ваши добродетель и очарование столь велики, что никакое красноречие не в силах воздать им должное, а красота и изящество таковы, что при виде их я лишаюсь дара речи и потому вынужден обходиться скудными выразительными средствами. Тем не менее я беру на себя смелость прямо заявить о моих нежных чувствах к вам.
Растерявшаяся Чарити принялась соображать, как бы повежливее отразить эти словесные атаки, и потому оказалась совершенно не готова к тому, чтобы отразить штурм физический.
Он схватил ее за плечи и впился губами в ее рот. Шок помешал Чарити отреагировать сразу. Барон истолковал ее бездействие как согласие. Руки его обхватили ее талию, костлявая грудь прижалась к ее груди, а тонкие жесткие губы заелозили по ее губам. Опомнившись, Чарити принялась извиваться и дергать барона за сюртук. Она рвалась и толкалась; Пинноу же воспринимал эти тычки как свидетельство необузданной страсти, качество, которое ему так хотелось видеть в Чарити. Она задыхалась от отвращения, а он совал свой мокрый язык меж ее губ, мысленно поздравляя себя с тем, что так верно угадал потенциальную похотливость своей будущей невесты. Наконец она сумела оттолкнуть его и с горящим лицом, тяжело дыша, убежала в дом.
Салливан Пинноу одернул щегольской жилет и уставился на дверь, за которой она исчезла. Затем взгляд его скользнул вверх по серым каменным стенам Стэндвелл-Холла. Что ж, немного перестроить, и дом будет вполне презентабельным. А земли, составлявшие имение, и вообще были лакомым куском, просто у этого дурака Антона Стэндинга кишка была тонка этот кусок проглотить. А барон хорошенько разузнал все об имении, оценил его достоинства: эта земля могла приносить доход. Восхитительная же Чарити Стэндинг пойдет в придачу к собственности в качестве своего рода премии…
Но было на горизонте одно облако, затмевавшее радужные перспективы, — сероглазое, богатое, титулованное и с простреленной ягодицей. Барон потер подбородок, оглядывая в то же время службы и прилегающие поля алчным взором. Не то чтобы он боялся, что виконт Оксли может увести у него из-под носа невесту: он был не из тех мужчин, которые тревожатся без причины. Виконт на Чарити не женится. Но барону вовсе не улыбалось получить в супруги девицу, обольщенную и брошенную другим мужчиной, пусть даже и аристократом. Пожалуй, ему следует заходить почаще, чтобы помешать виконту вкусить мед прежде него самого.
А наверху Рейн раздраженно хромал вдоль зубчатой стены, заложив руки за спину, в душе у него была полная сумятица. Вулфрам сидел возле лестницы и сверлил его недобрым взглядом.
— Вот только приблизься ко мне, — прорычал Рейн, — и можешь считать себя дохлой собакой.
Он отвернулся от пса, снова подошел к зубчатой стене и, опершись о нее, принялся смотреть на мирные воды бухты, но тут внимание его привлек кое-кто, стоявший у дальнего угла дома, возле конюшен. Он прищурился и высунулся меж зубцов, насколько было возможно.
На углу дома стояли Чарити и этот противный барон — и они… Рейн прищурился, вытянул шею, чтобы разглядеть их под другим углом. Целуются! Он отвлекся на миг, чтобы упрекнуть злобного Вулфрама:
— Какого черта ты сидишь здесь сиднем, а?! Этот паскудный барон целует ее! А тебе хоть бы что. Всякий раз, когда я целую ее, ты меня сожрать живьем готов! Почему же ты не защищаешь ее от барона?!
Но вот он увидел, как девушка отшатнулась и кинулась бежать к дверям дома. Рейн мысленно прокрутил эту сцену несколько раз, в то же время наблюдая за бароном, который, помедлив немного, жизнерадостно запрыгнул в седло.
— Она ни разу не убегала, когда я целовал ее. — И ноги под ним подогнулись от неимоверного облегчения. — Ей не понравилось! — А в следующее мгновение в нем бушевало пылкое, хотя и непонятное, негодование. — Ну еще бы ей понравилось! Наглый ублюдок! Полез целоваться! Да как он посмел?! Она моя…
Он припал к каменной стене, а фраза эта звучала и звучала в его ушах, все громче и настойчивее. «Она моя». Каждый его взгляд на эту девушку, любое прикосновение, всякий душераздирающий поцелуй имели смысл — это он предъявлял права на нее. Он завлекал ее, заманивал, овладевал ее душой. Он знал, что она совершенно невинная девица, и тем не менее, невзирая на все попытки блюсти приличия, последовательно вводил ее в мир наслаждений… развивал ее сообразно своим вкусам. Эта мысль и ужаснула, и пленила его.
- Предыдущая
- 36/90
- Следующая