Нежное прикосновение - Крэн Бетина - Страница 44

• Предыдущая
• 44/69
• Следующая

Он смотрел в прекрасные небесно-голубые глаза Даймонд, красные от слез и полные боли. Увидев, как дрожит ее подбородок, он опустил взгляд. И заметил что-то у ее ног. Там, на персидском ковре, лежал маленький зелено-золотой пульмановский вагончик… тот, который она преподнесла ему в качестве свадебного подарка. Один уголок его был помят, верх разломан, а миниатюрное содержимое рассыпано по ковру.

Он закрыл глаза, а когда опять открыл, у него было лишь одно решение — простое и отчаянное.

— Значит, ты думаешь, что я хитростью заставил тебя выйти за меня замуж — только для того, чтобы присвоить себе часть твоих денег? — спросил он хриплым голосом. — Ты не веришь в то, что есть такая железная дорога — «Монтана сентрал энд маунтин»? Отлично! Тогда тебе придется поехать со мной в Монтану и посмотреть, как я буду ее строить. — Он двинулся к ней. — Собирай вещи!

— И не подумаю! — Она застыла и сделала шаг назад.

— Ты поедешь со мной, даже если мне придется нести тебя на руках, а ты будешь лягаться и визжать. Собирай вещи!

Даймонд побледнела от гнева. Ему мало того, что он забрал ее деньги, обманув как последнюю дуру. Он хочет еще ее и унизить! Впервые за много лет она употребила слово, которое старательно исключала из своей жизни и из своего лексикона:

— Нет.

Возня в вестибюле прекратилась. По рядам пораженных слуг прошел шепоток. Хардвелл и Анна в шоке уставились друг на друга, спрашивая себя, правильно ли они расслышали. Она повторила:

— Нет. Я никуда не поеду. Нет, нет и нет! — Он молча смотрел на нее, и она громко повторила: — Ты что, плохо слышишь?

Когда-то Беар собирался научить ее говорить «нет», теперь же стоял огорошенный. Черт возьми, ну и выбрала же она время для этого проклятого словечка! Ему ничего не оставалось, как только силой добиться подчинения.

— Я докажу тебе, что я не вор, не стяжатель и не мошенник. Собирай вещи. Ты поедешь со мной.

— Нет. — Она отпрянула назад. Ее решимость росла и крепла с каждым повтором. Ей было все легче говорить

слово «нет».

Беар понял, что зря теряет время. Поддавшись мгновенному порыву, он бросился вперед и перекинул ее через плечо. Она взвизгнула, замахала руками-ногами, чтобы удержать равновесие, и закричала:

— Нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет-нееееет!

Он направился вместе с ней к парадным дверям и схватился за дверной косяк. В полном отчаянии Даймонд взывала к Хардвеллу, Анне и даже Джефрису. Но увы, никто из них не был подготовлен для схватки с высоким и сильным ковбоем. Охваченная паникой, девушка позвала на помощь Робби.

Но ее юный подопечный побежал за ними с воплем:

— Можно мне поехать с вами, Беар? Разреши мне поехать с вами!

— Если ты проведешь какое-то время на Западе, это пойдет тебе только на пользу, — с воодушевлением отозвался Беар. — Что скажешь, Даймонд? — Он остановился у дверцы кареты и звучно шлепнул жену по заду. — Возьмем, его с собой?

— Неееет!

Беар посмотрел на мальчика с игривой усмешкой:

— Залезай в карету!

Запертая в маленькой, но роскошно оборудованной туалетной комнате спального вагона, который когда-то был ее собственностью, Даймонд стучала в дверь до тех пор, пока не заболели руки, и требовала выпустить ее на всех известных ей языках.

— А если я тебя выпущу, ты будешь вести себя, как положено благоразумной пленнице? — крикнул Беар через толстую панель из красного дерева.

— Нет!

Когда поезд тронулся, Беар предпринял новую попытку:

— Ну что, готова пойти на мировую?

— Нет!

— Ты там, случайно, не запарилась? — спросил он позже.

— Нет! — Она расстегнула блузку, задрала юбки, сняла нижние юбки и спустила чулки. Лучше свариться заживо, чем капитулировать!

— Как насчет еды? Ты голодна? — крикнул Беар спустя время.

— Нет! — Она крепко обхватила себя руками и застонала.

В конце дня он подошел опять.

— На последней остановке мы купили лимонад. Хочешь пить?

— Нет.

Точно так же она отказалась от стула, одеяла, подушки и ужина. И опять не дала обещания, что не попытается убежать и вернуться в Грейсмонт, если он ее выпустит.

После обеда воцарилась тишина, и в течение оставшегося дня она слышала лишь лязг сцепляющихся вагонов, монотонный стук колес по рельсам да случайный скрип тормозов, когда они останавливались на станциях..

Размер туалетной комнаты позволял совершать прогулки в один-два шага. На внешней стене имелось маленькое окошко для вентиляции, а в углу висел узорчатый латунный бак с питьевой водой. Однако единственными сидячими местами были табурет и пол, а единственным занятием — слушать проносящийся мимо мир и считать ирисы на обоях. Их было семьсот тридцать два. Она пересчитала шесть раз.

Когда наступила ночь, Даймонд сложила свои нижние юбки кучкой на кафельном полу и легла в углу, не в силах даже плакать от усталости. В последний раз взглянув на себя в маленькое зеркальце над раковиной, она увидела, что глаза ее опухли, из волос выпала половина шпилек, а лицо покраснело от слез.

Почему Беар это делает? Он уже завладел приличной суммой и может завладеть еще большей, прежде чем она доберется до суда и примет какие-то меры. Какой смысл силой тащить ее в Монтану? Чего еще он от нее хочет?

На другое утро Беар сидел в элегантной центральной гостиной спального вагона и смотрел на дверь туалетной комнаты. Несмотря на просторную медную кровать в спальном купе, несмотря на камчатые простыни, двойные подушки и баюкающее покачивание вагона, в прошлую ночь он почти не сомкнул глаз. Не раз он подходил к двери, брался за ключ и стоял в нерешительности, но так и не открыл замок. Боялся встретиться с женой лицом к лицу. Должно быть, этот страх легко читался по его виду, потому что Робби выглянул со своего сиденья у окна и покачал головой.

— Да открой ты эту проклятую дверь! Все равно рано или поздно придется это сделать.

— Сейчас открою. Просто я ждал, когда закончатся частые остановки.

«Она не станет выпрыгивать из поезда на ходу», — сказал он себе, надеясь, что так и будет.

Потом подошел к двери и повернул ключ в замке. Ничего не произошло.

Выждав целую минуту, он сам открыл дверь.

Она стояла на куче своих нижних юбок. Верхняя юбка была задрана и подоткнута в поясе, спущенные чулки собрались вокруг лодыжек. Беар увидел ее всклокоченные волосы, лицо, покрытое красными пятнами, и слегка опухшие глаза. Однако несмотря на свой вид, Даймонд не потеряла достоинства и решимости, отвергавшие саму мысль о перемирии. Не издав ни слова, она опустила юбки и прошла мимо него в относительную свободу гостиной.

— Где мы? — спросила Даймонд, останавливаясь рядом с плюшевым креслом Робби и заглядывая в окно. Они проезжали по холмистой, в основном лесной, местности, кое-где пересеченной узкими долинами, в которых располагались небогатые фермы.

— Недалеко от Питсбурга… мы держим путь в Чикаго, — сказал Беар, встретив выжидательный взгляд Робби, — и по-прежнему едем по дороге «Би энд Оу». Хочешь есть?

— Нет.

Он терпеливо вздохнул.

— Тогда, я думаю, нам надо поговорить.

— Нет.

Заметив в задней части вагона дверь в спальное купе, Даймонд направилась туда. Он пошел за ней, и она привалилась спиной к стене узкого купе. Глаза ее потемнели от гнева.

— Послушай, я знаю, что ты сердишься и не способна мыслить разумно, — заявил он, с опозданием поняв, что выбрал не совсем подходящие слова. — У тебя нет ни денег, ни багажа, и ты уже слишком далеко отъехала от Балтимора, чтобы вернуться домой, не имея ни того ни другого. Поэтому располагайся в купе и настраивайся на диалог со мной.

Она окинула его быстрым взглядом.

— Нет.

Позже тем же утром, сходя на сортировочной станции Питсбурга, Беар запер вагон: он боялся, как бы его жена не сбежала и не нашла дорогу к ближайшему поезду, идущему на восток, в Балтимор. Он сказал, что ему надо проверить рельсы и строительный кран, которые они везли с собой; кроме того, необходим второй спальный вагон, который, как он узнал, можно было здесь купить. Робби умолял Беара взять его с собой, и тот согласился. Даймонд осталась одна. Целых три часа она страдала от лязга и тряски сцепляющихся вагонов и от усиливающегося полуденного зноя.

• Предыдущая
• 44/69
• Следующая