Последний холостяк - Крэн Бетина - Страница 57

• Предыдущая
• 57/96
• Следующая

– Вы не правы, Антония, – мягко возразил ей Ремингтон. – Меня чрезвычайно беспокоит ваше благополучие, потому-то я и готов стерпеть и ваш гнев, и…

– Выходит, вы угрожаете мне бог знает какими разоблачениями исключительно ради моего же блага? – насмешливо спросила она, не дав ему закончить фразу. – И долго вы еще намерены пить мою кровь?

– Не преувеличивайте, Антония! Я вовсе не кровожадный вампир, и вам это известно. Если считаете, что я продолжаю вам мстить, то вы заблуждаетесь. – Граф вышел из-за стола, и Антония, попятившись, споткнулась, запнувшись об угол ворсистого персидского ковра, и чуть было не сбила с ног Гермиону, стоявшую у нее за спиной.

– Пожалуй, я здесь лишняя, – пробормотала старушка и проворно выскочила за дверь.

– Если вы не мстите мне, значит, тешите свое проклятое мужское самолюбие, – выпалила Антония, продолжая отступать к выходу. – Ведь я выиграла пари, и вы признали свое поражение не далее как три дня назад. Но очевидно, вам трудно с этим смириться. Как это типично для мужчин! Когда вы понимаете, что женщина выигрывает, вы тотчас же пытаетесь изменить либо условия игры, либо игровую площадку. Прибегаете к любым ухищрениям, чтобы избежать позорного проигрыша и обеспечить себе победу. Но со мной такой номер не пройдет! Прощайте, граф!

Она повернулась к нему спиной, чтобы уйти, но Ремингтон подбежал к ней и схватил за руку, в которой она сжимала зонт. Побледнев, Антония обернулась и обожгла его ненавидящим взглядом.

– Видит Бог, вы злитесь не только на меня, Антония! – сказал Ремингтон. – Вас беспокоят вообще все мужчины. Иначе бы вы не стали заманивать в капкан тех любвеобильных простаков, которых женили на своих знакомых вдовах. Так в чем же причина вашей неприязни ко всему мужскому полу?

– Я не стану обсуждать этот вопрос, Ремингтон Карр, – заявила Антония, пытаясь высвободиться. Но граф держал ее крепко. – Я приехала, чтобы сказать вам, что не хочу иметь с вами ничего общего, равно как и продолжать этот идиотский спор, который я выиграла. Если же вас подмывает оклеветать меня в газетах – скатертью дорожка. Но только не забывайте, сэр, что я тоже не стану молчать!

– Кто внушил вам такую ненависть к мужскому полу? Ваш муж? Что же он вытворял с вами, если вас до сих пор коробит при встрече с мужчинами? – не унимался Ремингтон, решив докопаться до сути проблемы во что бы то ни стало.

– Вы так до сих пор ничего и не поняли? – вскричала она.

– Но ведь должно быть какое-то объяснение вашей неприязни!

– Причина моего теперешнего гнева – вы сами, Ремингтон Карр! – воскликнула Антония и, воспользовавшись его замешательством, высвободила руку. – Вы и подобные вам надменные, невыносимые снобы. Я ненавижу вас, мужчин, за то, что вы причиняете боль нам, женщинам! Вы смотрите на нас свысока, унижаете и оскорбляете нас без всяких на то оснований. Вы командуете нами, следите за каждым нашим шагом и ограничиваете нашу свободу. Вы ведете себя с нами так, словно мы недоразвитые, неуравновешенные дети, лишенные понятия о правилах приличия и ответственности. Наши пылкие искренние чувства вы расцениваете как неразумное поведение, терпение трактуете как проявление малодушия, милосердие принимаете за слабохарактерность.

Наморщив лоб, Ремингтон стал с угрожающим видом надвигаться на нее, все больше мрачнея с каждым ее словом.

Она невольно попятилась, стараясь не смотреть ему в глаза, но не замолчала, хотя голос ее и задрожал:

– Мы, женщины, для вас всего лишь товар, средство для удовлетворения ваших потребностей. Вы считаете, что имеете право избавиться от нас, когда мы становимся вам больше не нужны. Либо не замечаете нас, как надоевшую вещь, убранную в чулан. У вас хватает наглости повесить на женщин, которые кажутся вам бесполезными, обидный ярлык «лишних людей» или «избыточных особей противоположного пола». И после этого вы еще спрашиваете, почему мужчины порой вызывают у нас, женщин, отвращение и ненависть? Вам непонятно, отчего я презираю лично вас?

Ремингтон замер в шаге от нее, до глубины души уязвленный брошенным ему в лицо обвинением. Антония цитировала его слова, сказанные им во время парламентских дебатов. Она, как выяснилось, испытывала острую неприязнь лично к нему, графу Ландону, а не вообще ко всему мужскому полу. Впервые ему пришло в голову, что не следовало публично называть вдов «лишними женщинами», «обузой для общества» и «ярмом для холостяков».

– Да, я и мои подруги, нашедшие в моем доме приют, оказались «лишними» для нынешнего британского общества, – продолжала Антония, переведя дух. – Если следовать вашей извращенной логике, сэр, то к «лишним» людям надо отнести также и всех женщин, у которых не было отцов или мужей. Значит, я всегда была одной из них, «лишней».

Ремингтон был явно смущен и обеспокоен таким заявлением, что не укрылось от наблюдательной Антонии. Она почувствовала странное, противоречивое желание насыпать ему соли на рану, а потом утешить его и успокоить. И это ее чрезвычайно встревожило.

Понизив голос до пронизанного болью шепота, она подытожила:

– Но хуже всего то, что в своих жестоких играх вы самоутверждаетесь, унижая нас, слабый пол. Вы упиваетесь своим коварством и двуличием, умением увлечь, обласкать и соблазнить доверчивую женщину! А потом, добившись своего, перекладываете вину за грехопадение на нее самое, объявляете ее развратницей. Даже в тех редких случаях, когда вам вздумается спасти такую заблудшую, вы делаете это не столько ради нее, сколько ради себя, желая удовлетворить собственные низменные потребности.

Все из перечисленных Антонией грехов – совращение, лицемерие, себялюбие и предательство – с полным основанием могли быть поставлены ему в вину. И совершил он их в отношении Антонии Пакстон. Совесть жгла его душу словно каленым железом. Введя ее в искушение, он утвердил эту многострадальную женщину во мнении, что все мужчины – ее коварные и высокомерные противники, а потому лучше вообще не иметь с ними дела, И пока такое представление о противоположном поле не изменится в ее голове кардинальным образом, ему не стоит надеяться на благосклонное отношение к себе. И уж тем более на то, что она согласится стать его женой.

Между ними разверзлась пропасть, и никакими ласками нельзя изменить эту ситуацию. Требовалось построить мост, а на всякое строительство, как известно, уходит немало времени. Следовательно, рассудил Ремингтон, надо устроить так, чтобы строптивица находилась постоянно поблизости. Тогда у него появится шанс заставить ее изменить к нему свое отношение.

– Вспомни, Антония, – дружелюбно промолвил он, – каким я был, когда пришел в твой дом: злым, подозрительным, агрессивно настроенным ко всем женщинам. Сейчас и ты настроена точно так же по отношению к мужчинам. Это подтверждает правильность моего плана дальнейших действий.

Антония горделиво выпрямилась и вздернула подбородок. Он понял, что ему нужно быть поосторожнее в выборе выражений, и попытался ее умаслить:

– Несомненно, ты победила на первом этапе нашего соревнования. И я признаю это. Однако же ты должна быть до конца последовательной и выполнить все свои обязательства. Разве это не справедливо? – Он обаятельно улыбнулся и обласкал ее взглядом.

– Какие еще обязательства? – спросила она, заподозрив подвох.

– Я сделал то, что обещал, и в результате изменил свои прежние взгляды на женщин. Я даже готов отправить меморандум в парламент и в партию либералов с выражением своей поддержки законопроекта о правах вдов и незамужних женщин. Поэтому я полагаю логичным ожидать от тебя встречного дружеского шага, а именно – согласия выполнять в течение двух недель мужскую работу.

– Что за бред! – вскричала Антония, отчаявшись понять подоплеку странного требования графа. – Подразумевалось совершенно другое – что я стану делать такую работу в случае, если не сумею заставить тебя пересмотреть свое отношение к женщинам и их роли в британском обществе.

– Ты замечательно выполнила свою работу, – сказал Ремингтон. – Доказала мне, что женщинам присущи не только такие свойства натуры, как склонность к иждивенчеству, излишняя эмоциональность и суетность. Это подтверждает справедливость моего предложения. В конце концов что дурного в том, что я попытаюсь убедить тебя пересмотреть свое отношение к мужчинам и доказать, что не следует рассматривать нас всех как бессердечных, эгоистичных мужланов?

• Предыдущая
• 57/96
• Следующая