Орион взойдет - Андерсон Пол Уильям - Страница 54

• Предыдущая
• 54/182
• Следующая

Последняя болезнь Таленса Тома Сарка началась весной на двадцать девятом году его пребывания на посту Капитана Скайгольма. Его лечили лучшие медики. Доктора были искусны и многое знали, им была предоставлена возможность пользоваться океанской релейной связью маураев; по телеканалу они получали консультации у специалистов Велантоа. При такой поддержке некогда крепкое тело старика протянуло целый месяц после солнцестояния.

А потом он сказал:

— Довольно. Я не могу более выполнять свои обязанности, становлюсь в тягость и для моего Домена, и для моего Клана, и для моей семьи, и для себя самого. Пусть аним отыщет себе новый дом.

Доктора с уважением отнеслись к желанию Тома; уладив свои дела и приведя их в порядок, старик избавился. вскоре от всех своих скорбей.

Весть о смерти Таленса полетела во все края страны, которой он правил.

Событие не было неожиданным, и сеньоры стали съезжаться на конференцию сперва поодиночке, потом группами. Им следовало закончить временное правление административного бюро и избрать нового Капитана сразу после похорон — со всей возможной поспешностью.

В прошлом электоры нередко собирались целые месяцы, а потом в нерешительности тянули неделю-другую, поэтому прежние времена казались чересчур зловещими. Теперь же бюро прекрасно справлялось с государственной политикой. А это значило, что консенсуса следовало достичь еще до голосования. Что они и делали — неофициально и тихо.

Тем не менее приходилось считаться с желаниями видных Кланов и наземников. Наиболее умудренные среди аэрогенов выслушивали пожелания пейзанов и просто горожан. И было невозможно утаить истинное направление мнений или полезный совет.

Вновь и вновь дирижабли из Турнева причаливали к Скайгольму, из них выходили сеньоры с супругами и свитой. Некоторые отсутствовали по различным причинам, но таких было ичтожно мало. Более тысячи мужчин и женщин собралось, чтобы в торжественной обстановке отдать Таленсу Тома Сарку последине почести. Нагрузка на аэростат была столь велика, что визитеров и кадетов пришлось отослать на Землю, пообещав, что все вернутся чуть позже; их заверили, что оказываемая ими любезность является частью долга, и они могут гордиться собой.

Речи и музыка сменяли друг друга; вспыхнул солнечный жар; пепел разлетелся по ветру, мешаясь с пылью, оставшейся от падающих звезд. А потом настал поминальный пир в зале Чарльза, сопровождавшийся представлениями — оркестровым, лирическим, атлетическим, драматическим и военным — прощальное слово сказал каждый штат. Итак, все выглядело весьма достойно, однако поминки затянулись допоздна.

Следующий день был свободным, сеньоры могли отдохнуть и в случае необходимости переговорить между собой. На другой день надлежало собраться Совету.

— Выйдем-ка, Фейлис, — проговорил Иерн. — Надо поговорить, а наши апартаменты кажутся мне западней. Давай сходим в сад.

Она, не сказав ни слова, последовала за мужем. В переходах было полно народу, но никакой толкотни и шума. Напротив, медленные движения, негромкие голоса… мирная тишина, чреватая разразиться грозой. Так что лишь немногие искали покоя среди листвы. Словно бы люди не смели погрузиться в умиротворяющую зелень.

Иерн пошел путем, который всегда предпочитал. Он вел жену мимо статуи Хозяина Зимы, по заросшему грибами коридору, через амариллисовые клумбы, по рампе между двумя деревьями, а потом по тропе… к беседке, увитой розами.

— Никого нет, — заметил он. — Давай зайдем. Там — наблюдательное устройство… Эй, что с тобой, дорогая?

Фейлис отшатнулась и сжала кулаки. Вскоре она совладала с собой, но бледность не исчезла.

— Ничего, — пробормотала она.

Он внимательно посмотрел на нее:

— Может быть, тебе плохо? Последние несколько дней ты просто как натянутая струна, и чем дальше, тем больше я опасаюсь, что она вдруг щелкнет и порвется. В чем дело?

Она облизнула губы. Пудра не помогла скрыть на лбу капельки холодного пота. Пятна его проступали и под мышками.

— Я… волнуюсь. А ты?

— Безусловно, в какой-то мере. — Он взял ее за локоть и повел в благоуханный сумрак за увитой цветами решеткой. Повернувшись к жене, он взял ее за плечи. И замер ненадолго, вглядываясь в ее глаза… Они порхали, метались из стороны в сторону — ему представились птицы в клетке.

— Фейлис, — проговорил он наконец. — Как ты смотришь на то, чтобы стать супругой Капитана?

— Я… с чего ты взял? — ответила она колким тоном.

Он стиснул зубы… потом сказал:

— Когда дела стали складываться в мою пользу и я понял, что меня могут избрать Капитаном, то решил — наконец ты чему-то обрадуешься. Уже два года, если не больше… ты была задумчива и не выказала никакой радости, когда меня сделали сеньором Клана, а теперь, когда я почти наверняка стану следующим Капитаном, ты смотришь на меня и вовсе волком.

Она вознегодовала… слегка.

— Если я мало с тобой общаюсь, так это потому, что ты никогда не слушаешь меня.

— Жезу! Неужели нужно опять повторять все сначала! — Он овладел собой.

— Давай не будем спорить — кто прав, кто виноват. («Твоя угрюмость, холодность в постели, вечное одиночество, сидение взаперти, бесконечные геанские книги и даже открытое посещение геанских собраний».) Неужели ты не понимаешь? Это самое важное решение в моей жизни, и, даже если я откажусь, оно все равно останется самым важным.

Я хочу выяснить твое мнение, потому что, хаос тебя побори, наш брак кое-что для меня значит. («Неужто и в самом деле? В достаточной мере, как я полагаю. Мне не нравится, когда тебе больно, пусть всего лишь потому, что ты — живое существо; и все-таки некогда мы были счастливы вместе».) Он знал, что таилось под этой мыслью. («Капитан, решившийся на развод, потеряет известную долю уважения среди консервативной части аэрогенов, а мне нужна единодушная поддержка. Черт, придется скрывать любовниц… какая докука! Неужели я вожусь с тобой именно по этой причине?») — Ты ищешь повода, чтобы отказаться? — огрызнулась она.

Осекшись, Иерн кинул взгляд на вход в беседку, прислушиваясь к жужжанию пчел, к пульсации жилки на собственной шее… наконец, он изобразил улыбку:

• Предыдущая
• 54/182
• Следующая