Басни - Крылов Иван Андреевич - Страница 2
- Предыдущая
- 2/48
- Следующая
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:
2
1807
VI. Лягушка и Вол
Лягушка, на лугу увидевши Вола,
Затеяла сама в дородстве с ним сравняться:
Она завистлива была.
И ну топорщиться, пыхтеть и надуваться.
– «Смотри-ка, квакушка, что, буду ль я с него?» —
Подруге говорит. «Нет, кумушка, далёко!»
«Гляди же, как теперь раздуюсь я широко.
Ну, каково?
Пополнилась ли я?» – «Почти что ничего».
«Ну, как теперь?» – «Всё то ж». Пыхтела да пыхтела
И кончила моя затейница на том,
Что, не сравнявшися с Волом,
С натуги лопнула и – околела.
Пример такой на свете не один:
И диво ли, когда жить хочет мещанин,
Как именитый гражданин,
А сошка мелкая – как знатный дворянин. [7]
1807
VII. Разборчивая невеста
Невеста-девушка смышляла жениха;
Тут нет ещё греха,
Да вот что грех: она была спесива.
Сыщи ей жениха, чтоб был хорош, умён,
И в лентах, и в чести, и молод был бы он
(Красавица была немножко прихотлива):
Ну, чтобы всё имел – кто ж может всё иметь?
Ещё и то заметь.
Чтобы любить её, а ревновать не сметь.
Хоть чудно, только так была она счастлива,
Что женихи, как на отбор,
Презнатные катили к ней на двор.
Но в выборе её и вкус и мысли тонки:
Такие женихи другим невестам клад,
А ей они на взгляд
Не женихи, а женишонки!
Ну, как ей выбирать из этих женихов?
Тот не в чинах, другой без орденов;
А тот бы и в чинах, да жаль, карманы пусты;
То нос широк, то брови густы;
Тут этак, там не так;
Ну, не прийдет никто по мысли ей никак.
Посмолкли женихи, годка два перепали;
Другие новых свах заслали:
Да только женихи середней уж руки.
«Какие простаки! —
Твердит красавица, – по них ли я невеста?
Ну, право, их затеи не у места!
И не таких я женихов
С двора с поклоном проводила;
Пойду ль я за кого из этих чудаков?
Как будто б я себя замужством торопила,
Мне жизнь девическа ничуть не тяжела:
День весела, и ночь я, право, сплю спокойно:
Так замуж кинуться ничуть мне не пристойно».
Толпа и эта уплыла.
Потом, отказы слыша те же,
Уж стали женихи навёртываться реже.
Проходит год,
Никто нейдёт;
Ещё минул годок, ещё уплыл год целой:
К ней свах никто не шлёт.
Вот наша девушка уж стала девой зрелой.
Зачнёт считать своих подруг
(А ей считать большой досуг):
Та замужем давно, другую сговорили;
Её как будто позабыли.
Закралась грусть в красавицыну грудь.
Посмотришь: зеркало докладывать ей стало,
Что каждый день, а что-нибудь
Из прелестей её лихое время крало.
Сперва румянца нет; там живости в глазах;
Умильны ямочки пропали на щеках;
Весёлость, резвости как будто ускользнули;
Там волоска два-три седые проглянули:
Беда со всех сторон!
Бывало, без неё собранье не прелестно;
От пленников её вкруг ней бывало тесно;
А ныне, ах! её зовут уж на бостон!
Вот тут спесивица переменяет тон.
Рассудок ей велит замужством торопиться;
Перестаёт она гордиться.
Как косо на мужчин девица ни глядит,
А сердце ей за нас всегда своё твердит.
Чтоб в одиночестве не кончить веку,
Красавица, пока совсем не отцвела,
За первого, кто к ней присватался, пошла:
И рада, рада уж была,
Что вышла за калеку. [8]
1805
VIII. Парнас
Когда из Греции вон выгнали богов
И по мирянам их делить поместья стали,
Кому-то и Парнас[9] тогда отмежевали;
Хозяин новый стал пасти на нём Ослов,
Ослы, не знаю как-то знали,
Что прежде Музы тут живали,
И говорят: «Недаром нас
Пригнали на Парнас:
Знать, Музы свету надоели,
И хочет он, чтоб мы здесь пели».
«Смотрите же, – кричит один, – не унывай!
Я затяну, а вы не отставай!
Друзья, робеть не надо!
Прославим наше стадо
И громче девяти сестёр
Подымем музыку и свой составим хор!
А чтобы нашего не сбили с толку братства,
То заведём такой порядок мы у нас:
Коль нет в чьём голосе ослиного приятства,
Не принимать тех на Парнас».
Одобрили Ослы ослово
Красно-хитро-сплетенно слово:
И новый хор певцов такую дичь занёс,
Как будто тронулся обоз,
В котором тысяча немазаных колёс.
Но чем окончилось разно-красиво пенье?
Хозяин, потеряв терпенье,
Их всех загнал с Парнаса в хлев.
Мне хочется, невеждам не во гнев,
Весьма старинное напомнить мненье:
Что если голова пуста,
То голове ума не придадут места. [10]
1808
IX. Оракул
В каком-то капище[11] был деревянный бог,
И стал он говорить пророчески ответы
И мудрые давать советы.
За то, от головы до ног
Обвешан и сребром и златом,
Стоял в наряде пребогатом,
Завален жертвами, мольбами заглушен
И фимиамом[12] задушен.
В Оракула все верят слепо;
Как вдруг, – о чудо, о позор! —
Заговорил Оракул вздор:
Стал отвечать нескладно и нелепо;
И кто к нему зачем ни подойдёт,
Оракул наш что молвит, то соврёт;
Ну так, что всякий дивовался,
Куда пророческий в нём дар девался!
А дело в том,
Что идол был пустой и саживались в нём
Жрецы вещать мирянам.
И так,
Пока был умный жрец, кумир не путал врак;
А как засел в него дурак,
То идол стал болван болваном.
Я слышал – правда ль? – будто встарь
Судей таких видали,
Которые весьма умны бывали,
Пока у них был умный секретарь.
вернуться
7
На сюжет басни Лафонтена «Лягушка, хотевшая сравняться с быком», заимствованный из Федра («Лопнувшая лягушка и бык») или Горация; ср. также пословицу «Не бывать бычком лягушке, больше в деньге есть цены, нежели в полушке».
вернуться
8
См. примечание к басне «Дуб и Трость». На сюжет басни Лафонтена «Девушка», восходящий к эпиграмме Марциала «Гелии».
вернуться
9
Парнас (греч. миф.) – гора в Греции, местопребывание Аполлона и муз.
вернуться
10
Сатирические выпады Крылова против поэтов Российской Академии встречались уже в ранней прозе Крылова («Почта духов», «Ночи», «Каиб»), но именно эта басня послужила причиной провала его при баллотировке в Российскую Академию 13 марта 1809 г. (13 голосов против двух).
вернуться
11
Капище – языческий храм.
вернуться
12
Фимиам – благовоние.
2
- Предыдущая
- 2/48
- Следующая
