ЛСД психотерапия - Неженцева Юлия - Страница 26

• Предыдущая
• 26/100
• Следующая

Уровень человеческого и профессионального интереса терапевта, ее или его клинический опыт и терапевтические навыки, ощущение личной безопасности, спокойствие и хорошее физическое и ментальное состояние являются очень важными факторами для успешной ЛСД терапии. Абсолютно необходимо, чтобы еще до того, как назначить пациенту ЛСД, терапевт изучил свою собственную мотивацию и отношение к субъекту, постарался установить с ним или с ней хорошие рабочие отношения и прояснил ситуацию переноса/контрпереноса. Терапевт никогда не должен предлагать ЛСД пациенту, который зашел в тупик в ходе психотерапии, как впечатляющее или «волшебное» средство только потому, что ему или ей не нравится ощущение неудачи, неуверенности или беспомощности. Другим неверным подходом является назначение препарата пациенту, которому долгое время, по субъективным или объективным причинам, не уделялось достаточного внимания, для того, чтобы компенсировать потерю времени и создать ощущение, что что-то важное все же происходит. Вероятно, наиболее опасной мотивацией для использования ЛСД является желание врача продемонстрировать свою власть и авторитет трудному пациенту, который подрывает у него или у нее чувство уверенности в себе. Все эти моменты, не будучи должным образом проанализированы, могут легко испортить ЛСД сессию, особенно если случится так, что они попадут в резонанс с травматическим прошлым пациента.

Ясность в отношениях между терапевтом и субъектом является важной предпосылкой для успешного хода терапии. Как мы упоминали выше, ЛСД лучше всего описывать, как усилитель ментального процесса. Активируя интрапсихические элементы субъекта, он также усугубляет и межличностную ситуацию между ним или ней и другими людьми, присутствующими на сессии. Это позволяет ясно увидеть аспекты переноса отношений, и, следовательно, оценить природу неэффективных межличностных паттернов пациента. Если ситуация между терапевтом и пациентом ясна и открыта, она становится хорошей основой для терапевтического прогресса. Однако если в терапевтических отношениях до начала сессии присутствуют явные или скрытые моменты недопонимания, конфликты или искажения, препарат может усилить их до такой степени, что они заведут процесс в тупик и, в конце концов, начнут угрожать лечению в целом. Таким образом, важно, чтобы терапевт или сопровождающий в ходе сессии осознавал свои собственные интрапсихические и межперсональные паттерны, чтобы исключить их влияние на психоделический процесс субъекта. 

Три представления иллюзорной трансформации терапевта. Он кажется арабским торговцем, продающим опасное ядовитое лекарство (вверху слева), диким и нецивилизованным африканским туземцем (вверху справа) и мудрым индусом (внизу). Каждый образ отражает природу и содержание психоделического переживания пациента в определенный момент  времени.  

  

Иллюзорная трансформация терапевта. Здесь он становится жестоким монстром, который наслаждается тем, что мучает пациента. Ангельская фигура слева представляет собой понимание пациентом того, что мучения, в конце концов, приведут к духовному раскрытию. Замок справа отражает его смутное представление о средневековых пытках, которые он воспринимал как кармическое воспоминание. Переживание наблюдалось в ходе сессии, связанной с переходом от БПМ III к БПМ IV.

Все явления на ЛСД сессиях, которые связаны с субъектом, ситтерами и их взаимоотношениями, являются результатом сложного взаимодействия между отдельными личностными характеристиками каждого из них. Степень индивидуального вклада меняется от ситуации к ситуации, и от сессии к сессии. Однако, учитывая тот факт, что ментальные процессы ЛСД субъектов значительно активируются препаратом, они обычно играют более важную роль в определении содержания и природы таких взаимодействий, если только ситтеры не начинают страдать от очень серьезных проблем контрпереноса.

Степень искажений, связанных с переносом, кажется, связана с дозой препарата и природой вскрывающегося бессознательного материала. В периоды, когда субъект находится под действием ЛСД, но не сталкивается со сложным эмоциональным материалом, он или она могут демонстрировать необыкновенную глубину восприятия и проницательность. Способность к интуиции и эмпатическому пониманию других обостряется до поразительной степени. В некоторых случаях ЛСД субъекты могут удивительно верно считывать состояние ситтеров,  даже если в этот самый момент они борются со своими эмоциональными проблемами. Это происходит тогда, когда природа проблем, с которыми они сталкиваются, оказывается похожей или идентичной проблемным областям ситтеров. Глубокое исследование определенных бессознательных структур внутри себя, таким образом, может способствовать мгновенному интуитивному пониманию соответствующих элементов у других.

В таких ситуациях личность ситтеров, их мысленный процесс, эмоциональные реакции, модели отношений и поведения становятся особенно важными. Мы много раз наблюдали, как ЛСД субъекты были способны с большой точностью подключаться к внутренним состояниям присутствующих. Они могли сказать, сосредоточен ли терапевт на сессии, удовлетворен ли ее течением или, напротив, отвлекается на другие профессиональные или личные проблемы, скучает, утомлен, недоволен или озабочен тем, что сессия не развивается, как должно. Это можно рационально объяснить в случаях, когда ЛСД субъекты могут видеть ситтеров: весьма вероятно, что препарат обостряет чувствительность индивида к различным едва заметным признакам эмоций и мыслей или даже к намекам на них до такой степени, что они могут оказаться достаточными для верного понимания состояния другого человека, несмотря на то, что они могут быть настолько неуловимы, что при обстоятельствах традиционной психотерапии пациент просто не обратил бы на них внимания. Однако в некоторых случаях субъекты могли чувствовать состояние терапевта даже с закрытыми или завязанным глазами; в других ситуациях их глаза были открыты, но они не могли видеть лица терапевта.

Важно добавить, что мнения субъекта и терапевта о том, была ли сессия «хорошей» и продуктивной или, наоборот, неудачной, не всегда совпадают,  особенно в том случае, если сессия еще не закончилась. Следовательно, ЛСД субъект не может догадаться о чувствах терапевта по отношению к сессии просто исходя из ее хода. В некоторых случаях, способность субъекта «читать» терапевта  была поистине удивительной и, казалось, граничила с экстрасенсорным восприятием. Некоторые пациенты правильно отгадывали не только эмоциональный настрой терапевта, но и содержание его мыслей, или же они чувствовали, что присоединились к его памяти, и могли верно описать определенные обстоятельства или события его жизни.

Элементы верного восприятия настроения ситтера более характерны для сессий с низкими дозировками, в которых количество ЛСД не достаточно для того, чтобы активизировать эмоциональный материал. При сессиях с высокой дозировкой в большинстве случаев эти явления наблюдаются в начале действия препарата, до того момента, когда субъект  полностью погружается в раскрывающийся подсознательный материал, или позднее, после того, как сложные аспекты переживаний обработаны и разрешены. Однако это не абсолютное правило, и существуют значимые исключения; эпизоды поразительного считывания состояния присутствующего человека могут происходить при любой дозировке и в любой момент сессии. Они, кажется, связаны с природой опыта или частным состоянием сознания, а не с моментом или интенсивностью действия препарата. Когда ЛСД субъекты глубоко погружены в свои проблемные области, их восприятие, мысли, чувства и ожидания, связанные с ситтерами, в малой степени опираются на реальность. Они оказываются проекциями, отражающими внутренний опыт субъекта – его или ее эмоции, инстинктивные стремления или функции Суперэго.

• Предыдущая
• 26/100
• Следующая