Хроника Великой войны - Крюков Дмитрий Владимирович - Страница 80
- Предыдущая
- 80/110
- Следующая
Гамар направился к Хамраку. Армия уже почти вся переправилась на берег Королевства Трех Мысов. Последние плоты достигли середины залива. С них доносились смутные крики гхалхалтаров и визг тварей. Хамрак следил за тем, как копошатся на плотах живые существа. А куда они плывут? Куда он ведет их? Взгляд бессмертного обратился к солдатам на берегу. Некоторые выжимали промокшую одежду, иные строились в походный порядок. Кое-кто убирал тела погибших. Началось…
– Ваше величество! – обратился Гамар ещё издали.
Хамрак обернулся – военачальник был уже рядом с ним и, резко осадив своего роскошного единорога, заговорил:
– Ваше величество, вы видели, что люди сделали с моим корпусом. Я потерял тридцать гхалхалтаров и одного из своих лучших бойцов – Гихарга. Я не говорю о тварях.
– И что? – удивился Хамрак.
– Я прошу вас на один день дать в мое владение первый людской город.
Король взглянул в глаза военачальника. Они были чуть прищурены и сталью полыхал в них зрачок. Страшная судьба ожидает город, если он будет отдан Гамару хотя бы на один день. Некромант понял это и с жалостью подумал: "Гамар, бедный Гамар, ты, сам того не ведая, состоишь на службе у Смерти. Она действует через тебя. Благодаря тебе она погубила сегодня тридцать гхалхалтаров и столько же людей. Через тебя она хочет уничтожить целый город. Но нет".
– Хорошо, я дам тебе первое большое людское поселение, – произнес Хамрак.
Гамар улыбнулся и уже собирался поблагодарить короля, как вдруг тот добавил:
– Город твой, но с тем условием, что ты возьмешь его, не потеряв ни одного солдата.
Гамар ожесточенно взглянул на бессмертного. Хамрак как всегда улыбался.
– Я постараюсь, – наконец выдавил Гамар и поехал к своему корпусу.
Со стены крепости Халхидорог напряженно следил за тем, как переправлялись войска. Он доложил Хамраку, что на противоположном берегу был замечен лагерь людей, но бессмертный не принял никаких мер. Без магической подготовки, не дожидаясь, пока подойдут основные силы, солдаты передового корпуса спустили на воду плоты и ринулись навстречу неприятелю. Халхидорог вглядывался в перелески на противоположном берегу, но они находились настолько далеко, что гхалхалтар даже не заметил, как люди стали стрелять. Он только увидел, как серебряной цепочкой заблистала на солнце появившаяся из леса шеренга ратников. Халхидорог понял, что сейчас начнется рукопашный бой. С такого расстояния невозможно было узнать, как складываются дела на берегу, но сердцем Халхидорог понял, что гхалхалтаров теснят. Наконец черными струйками заскользили поперек течения залива новые плоты. Комендант Осерда воодушевился. Он заметил, как подалась назад шеренга ратников. На противоположном берегу все стихло.
После этого переправа пошла без приключений.
Халхидорог взглянул на стоявшую подле него Осерту. Ветер, налетавший со стороны залива, взбивал её красивые, пышные волосы и откидывал их назад. Лоскутом неба трепетал её широкий голубой плащ. Девушка смотрела не на переправу, но вдаль, туда, где находилось Королевство Трех Мысов, и Халхидорог надеялся, что она не заметила боя на берегу. Он обещал увезти её далеко от войны и вот опять не сдержал своего обещания. Молодой комендант опустил голову. По крайней мере, он уговорил Хамрака не брать его с собой в поход, а оставить в Парзи охранять крепость. Халхидорог вспомнил лицо бессмертного: Хамрак, по своему обыкновению, улыбался, но что-то странное было в его улыбке и во взгляде. Некромант сказал, что очень рад и, прощаясь, обнял Халхидорога. Это не походило на поведение хладнокровного, уравновешенного короля, каким молодой военачальник привык видеть своего наставника, и, может впервые, Халхидорог почувствовал, что Хамраку тяжело, неизвестно отчего, но очень тяжело.
С крепостных стен не было видно Жоговенских гор, но Осерта знала, что они впереди за степью и там живут люди, которые спешно готовятся к обороне. Она хотела остаться в Осерде и одновременно побывать там, в Королевстве Трех Мысов. Девушка не знала, зачем ей надо было видеть людей. Она все равно ничем не могла им помочь. Просто, она должна была сказать им что-нибудь доброе, напутственное.
– Ну вот, теперь мы наконец остались вдвоем и далеко от войны, – улыбнулся Халхидорог.
Осерта повернула к нему лицо.
– Да, но… ты не представляешь. Я не знаю, – она замолчала. – Может этого и не надо было говорить, ты, наверное, не поймешь, но мне вдруг захотелось повидать Виландор, места, где я выросла, горы, людей.
– Понимаю, – кивнул Халхидорог. – Я говорил тебе, что родился не на Южном континенте, а в Эмберге, королевстве эльфов. Иногда мне тоже хочется съездить туда. Вряд ли живы те, кто приютил меня, когда я остался сиротой. Может, их дети? – Халхидорог пожал плечами. – Но, к сожалению, мне так и не удалось побывать там.
– Жаль.
– Я тоже жалею об этом, но не стоит переживать. Когда-нибудь я сделаю это. Ты тоже когда-нибудь вернешься в Королевство Трех Мысов. Даже очень скоро, – поправился Халхидорог. – Но сейчас там опасно.
Осерта вновь устремила взор в сторону Жоговенских гор и Грохбундерского ущелья. Больше всего её угнетало именно то, что там было опасно. Там будут умирать люди и гхалхалтары, а она бессильна что-либо сделать. Халхидорог, по крайней мере, знал, кто ему ближе, а она – нет. Осерта не знала, кому отдать предпочтение. Впрочем, девушка и не хотела сравнивать людей и гхалхалтаров. Она желала, чтобы произошло чудо, чтобы войны не было.
День смешивал краски на широкой палитре Жоговенской равнины: от темно-изумрудных, с холодной синевой тонов, преобладавших в тени, до ярко-салатовых всполохов на свету. Леса нежились в теплых лучах весеннего солнца, и трепетавший в кронах ветер словно хотел поведать вместо деревьев, как им хорошо.
Море было спокойным, с приливом наползало на берег, а потом, словно гигантское животное по мановению невидимого хозяина, нехотя отступало назад, освобождая належанное за день место, оставляя на нем чешую резных светлых ракушек. Песок, появлявшийся из-под воды, был холодным, мокрым и необыкновенно гладким, с темными провалами крабьих нор. Вечером мальчишки из Жоговена и из соседних деревень ходили на берег собирать крабов, которые наивно вылезали на песчаную полосу, наслаждаясь ночной прохладой. Изредка до города доносились радостные выкрики мальчишек, когда им попадался особенно большой краб или когда они находили необычную раковину, щедро выброшенную морем.
Иногда лаяли собаки и проходил дробным, маршевым шагом по улицам патруль. Больше ничто не нарушало молчания готовящегося ко сну города. Он закутывался в зыбкий плащ тьмы в надежде, что это убережет тепло его согретых за день домов. Кое-где в темном, скромном одеянии Жоговена зияли прорехи: красноватые огни факелов и желтый свет в окнах трактиров. Там останавливались приезжие, которых в порту было много, однако сидели за кружкой пива и жоговенцы, желавшие послушать небылицы про житье в других странах.
На этот раз центром общего внимания стал прибывший из Эмберга эльф. Приглушенный свет свечей матовыми пятнами ложился на его гладкие щеки, обтекал складки тонких губ и трепетал в больших лиловых глазах, придавая лицу молодого эмбергца загадочное выражение. Эльф говорил с заметным акцентом, который придавал его речи притягательную мягкость:
– Я шел в горах Великого Хребта уже недалеко от Натура и вдруг увидел нескольких людей. Они были одеты в грязные лохмотья, вооружены и выглядели весьма враждебно. Сначала я подумал, что это разбойники и даже вытащил лук.
Привлеченная красотой рассказчика, служанка, примостившаяся рядом с мужчинами, ахнула.
– Однако потом оказалось, что люди – ополченцы разбитой армии лорда Толокампа. Им нужна была только еда, – продолжил с легкой улыбкой эльф. – Местность там неплодородная, не то что Жоговенская долина. Вокруг растут лишь корявые деревца и сухая, вымочаленная ветром трава. Я понял, что люди очень голодны, и потому достал из сумки хлеб, который дали мне в Эмберге.
- Предыдущая
- 80/110
- Следующая
