Крестоносец - Астахов Андрей Львович - Страница 60

      - С чего ты взяла, что я его провалю?

      - Ты ведь не знаешь всех подробностей.

      - Так расскажи мне все.

      - Сейчас? Ты пьян. И потом, такие вещи в кабаке не рассказывают.

      - Мне плевать на Собор, на братство и на все остальное. Я хочу найти Домино, больше мне ничего не нужно.

      - В этом наши желания сходятся. Когда Домино только-только появилась в академии, я была первой, кто встретился с ней. Потом я узнала ее историю и поняла, что эта девочка может принести либо великое благо, либо величайшие беды. Она тебе, кстати, не рассказывала о том, кто были ее предки?

      - Нет, не рассказывала.

      - Домино происходит из дома самого Зералина, последнего короля Калах-Денара и первого капитана морского народа виари. Во времена первого Нашествия именно Зералин и его народ, эльфы Калах-Денара, первыми сели на корабли и покинули родину навсегда. Это случилось после того, как в сражении с нежитью пали три тысячи виари, в числе которых были младший сын Зералина и его единственная дочь. Зералин назвал их именами свой меч и поклялся, что его народ однажды вернется на родные берега. А поскольку Зералин был дайруад, Провидец, его слова считаются пророчеством, которые знают все потомки народа Калах-Денара.

      - Меч назывался Донн-Улайн, - сказал я, вспомнив обряд крестин клеймора, который сейчас лежал на лавке рядом со мной. - Так?

      - Все верно. Домино кое-что тебе рассказала, верно?

      - Нет, просто... она легенду рассказывала. Об этом самом Зералине.

      - Мы, потомки народа Зералина, сегодня мало верим в это древнее пророчество. Но Домино - она не просто моя соплеменница и не просто арас-нуани, ребенок, наделенный магической мощью. Она Блайин-О-Реах, дитя королевской крови. Думаю, ее отец хорошо понимал, что делал, когда отказался выдать девочку вербовщикам Суль. Чтобы так рисковать жизнями сотен и сотен виари, нужно было иметь веские мотивы.

      - Слушай, Элика, я ее очень люблю, - лицо эльфийки и сверкающий изумруд на ее пальце начали расплываться перед глазами. - Если с ней что-то случится...

      - Ого, рыцарь в слезах и соплях! - В голосе эльфки не было насмешки, только сочувствие. - Ты совсем опьянел, сэр рыцарь. Оставь в покое кружку и давай-ка отправимся домой....

      - Слушай, иди ты...! - Я попытался подняться, но тело меня больше не слушалось. Это что, и впрямь так нажрался? Ээээх, м-мать!

      - Я же сказала - пора домой!

      - А я говорю...

       А вот что я собирался сказать магичке, так и не было сказано. Поскольку по всей видимости в следующую секунду я просто отрубился.

       Ооооох!

       Кажется, я не сплю. И слышу голоса. Или я все еще сплю, и голоса мне только снятся?

      - Не стоит вам сейчас входить к моему господину, сэр, - говорит тихий, вежливый, но очень твердый голос. - Он наверняка еще спит. Прошу вас, наберитесь терпения и приходите чуть позже.

      - Время уже за полдень, - отвечает второй голос, и я готов поклясться, что он мне знаком. - И потом, я пришел не просто так, а по делу. Позвольте мне пройти.

      - Нет, нет, и даже не просите, молодой сэр, я не могу...

      - Назария! - крикнул я и сам поразился, каким хриплым и неприятным стал мой голос. - Кто там?

      - Милорд Эвальд? - На меня падает тень. Повернув голову (блин, мозги так и бултыхаются в черепе!), я вижу старенького слугу сэра Роберта.

      - Больно! - говорю я, пытаясь заставить руки и ноги двигаться. - Кто там пришел?

      - Это я, сэр Эвальд.

       Сощурив глаза, пытаюсь разглядеть гостя - мне мешает солнце, которое светит из окна прямо в глаза. Бог ты мой, да это же Тьерри де Фаллен! Мой приятель Казначей из пансиона Дюран. Он что тут делает?

      - Тьерри?

      - Ты меня узнал, и я очень этому рад, - Тьерри поклонился с довольной улыбкой. - Прости, что побеспокоил, но мне очень хотелось с тобой встретиться.

      - Это очень любезно с твоей стороны, - с трудом выговорил я, держась за виски, - но я, право, сейчас не в форме...

      - Выпейте, милорд, - Назария подал мне высокий стакан с мутной, пахнущей лимоном жидкостью. - Это поможет, уверяю.

      - Бурный вечер? - осведомился Тьерри.

      - Глупый вечер, - я задержал дыхание и залпом выпил содержимое стакана. В первую секунду желудок противно заколыхался, но холодный мятный напиток быстро успокоил его. Изнутри поднялась волна свежести, и это было такое чудесное чувство, что я счастливо застонал. - Господи, как хорошо!

      - Наверное, я пришел не вовремя, - сказал Казначей, - но я не знал, что ты славно вчера повеселился.

      - Ты что-то хотел?

      - Всего лишь поздравить тебя с посвящением. В штаб-квартире братства только о тебе и говорят.

      - Наверняка не самые лестные для меня вещи, так?

      - Скажу честно: кому-то твое посвящение как шило в зад. Но твои друзья - а их у тебя немало, - искренне рады за тебя.

      - Спасибо, Тьерри.

      - О, не за что! Поскольку ты у нас герой дня, хочу сделать тебе небольшой подарок, - Тьерри протянул мне бархатный тяжелый кошель. - От души, Эвальд.

      - Деньги? - Я с недоумением посмотрел на парня. - Ты принес мне деньги?

      - Я подумал, что пятьдесят гельдеров тебе совсем не помешают.

      - Пятьдесят гельдеров? Черт, да это целое состояние! Я не могу принять такую сумму.

      - Поверь, Эвальд, я не последнее тебе отдаю, - Тьерри продолжал протягивать мне кошелек. - Бери!

      - Нет, - мне почему-то была неприятна щедрость Тьерри. Этот широкий жест приятеля, но не друга, пусть искренний и по-человечески понятный, будто еще раз напоминал мне, что, несмотря на громкий титул я всего лишь нищий, чудом пролезший в местный высший свет. - Убери, а то обижусь.

      - Я понимаю твои чувства, но и ты пойми мои. Ты начинаешь свою карьеру в братстве, и без большого кошелька это будет не так просто. Мы же друзья, а друзья должны помогать друг другу.

      - Я не могу принять такую большую сумму. Пятьдесят золотых - это доход с целой марки за год.

      - Конечно, ты думаешь, что я, сын очень богатого лорда, который, если называть вещи своими именами, сидит на золоте братства, пытаюсь купить твое расположение, - в голосе Тьерри послышалась горечь. - Но ты неправ, Эвальд. Давай договоримся так: ты возьмешь эти деньги, и если до конца дня тебе не придется их потратить, я приму их обратно без вопросов и обид. Я остановился в гостинице "Благой уголок" в Имперском квартале.

      - Погоди, ты что имеешь в виду?

      - Всего лишь хочу, чтобы ты принял этот маленький знак уважения. И потом, я был посвящен во фламеньеры еще неделю назад, а на пирушке в честь моего посвящения тебя не было. Так что выпьешь за мое здоровье. - Тьерри улыбнулся и бросил кошель на стол. - Ты знаешь, где меня искать.

       Только тут я заметил, что на Тьерри и в самом деле надет рыцарский фламеньерский плащ - точно такой же, какой я вчера получил из рук маршала де Бонлиса. Но эти деньги...

      - Мне кажется, дружище, ты чего-то не договариваешь, - сказал я.

      - Знаешь, мне и в самом деле пора. Если ты вечером свободен, приходи ко мне в "Благой уголок". Закажем себе по кварте хорошего белого вина...

      - О, нет! - При самой мысли, что опять придется пить, я почувствовал себя нехорошо. - Что мне тебе сказать? Спасибо. Я не могу обидеть тебя, но жди - вечером я принесу золото обратно.

      - Нисколько в этом не сомневаюсь, - Тьерри слабо улыбнулся. - До встречи, друг мой!

      - И что все это значит? - сказал я сам себе, когда Назария вывел Казначея из спальни. - Что вообще за блажь такая?

       Помедлив немного, я взял кошель. Золотые монеты выглядели так, будто их только что отчеканили. Щедрый подарок, нечего сказать. Но меня не оставляла мысль, что Тьерри что-то не договорил. Что-то очень важное - и очень неприятное для меня.