Крестоносец - Астахов Андрей Львович - Страница 86

      - Готов и перегрызу. И давай не будем говорить о Домино. У меня душа болит, когда я думаю о ней. Мы сидим здесь в тепле и безопасности, а она находится где-то во враждебном городе. Ей нужна защита, моя помощь, а я...

      - Сиди! - властно приказала эльфка, взяв меня за руку. В ее глазах и голосе появился лед. - Вот еще одно доказательство того, что ты совершенно не знаешь свою возлюбленную. Если Домино и нужна чья-то помощь, то только не твоя.

      - Элика, ты всерьез хочешь меня разозлить?

      - Не раздувай ноздри, как рассерженный бычок, и послушай меня. Домино - маг, арас-нуани. Причем боевой маг. Она одна стоит сотни воинов, если не тысячи, и так просто ее никому не одолеть. С холодом, голодом, страхом и одиночеством мы, виари, умеем справляться куда лучше вас, салардов. Оставь свои глупые причитания. Сейчас, в эту бурю, ты ее все равно не отыщешь. Просто схватишь смертельную простуду, и мне придется насыщать твою кровь волшебным огнем, а это очень больно! На вот, выпей, - Элика протянула мне кубок с остывшим кевеленом. - И расскажи еще о своем мире.

      - Нечего больше рассказывать. Не хочу. Вообще, давай закончим этот разговор.

      - Хорошо. Тогда я пойду спать. Я устала, и кевелен шумит у меня в голове. Надо отдохнуть.

      - Уходи.

      - Ну, тогда аррамен-эрай, мальчик. Постарайся запомнить, что я тебе сказала.

      - Пошла вон, пока я окончательно не разозлился.

       Эльфка только хмыкнула и, взяв со стола кубок с недопитым пуншем, вдруг размахнулась и швырнула его в стену. Кубок со звоном отскочил от стены и подкатился к моим ногам. Подхватив свой плащ со стула, Элика, не обрачиваясь, вышла из комнаты и со всей силой хлопнула дверью, заставив меня вновь испытать прилив раздражения.

       Наверное, мне не надо больше пить это эльфийское пойло. Что-то оно на меня плохо действует. Или все дело не в кевелене, просто этой стерве удалось меня по-настоящему разозлить?

       Да пошла она! Никчемный. Я тебе покажу "никчемный"...

       А я-то, дурак, думал, что в этом мире у меня появился друг. Оказалось, нет. С друзьями мне пока не везет.

       Ой, мать, как я их всех тут ненавижу! Если бы не Домино...

       Да, если бы не Домино. Только ее существование придает всему этому кошмару смысл. Иначе...

       Я пнул лежавший на ковре кубок носком сапога, и он отлетел к камину. В моем кубке еще оставалось немного кевелена - я допил его. Дрова в камине почти прогорели, а ветер за окнами, казалось, стал еще свирепее. Котелок на столе с недопитым и еще не остывшим виарийским пуншем распространял тонкий приятный запах весенних трав.

       А вот взять сейчас и пойти искать Домино! Назло этой эльфийской язве Элике, назло всем тем, кто считает меня слабаком и мямлей. Найти ее и...

       "Умереть", - сказал чужой и холодный голос в моей голове.

      - А вот ни хрена! - ответил я голосу и потянулся к котелку с кевеленом, чтобы вновь наполнить свой кубок.

       Вначале мне показалось, что я сплю. Но потом я с замиранием сердца понял - нет, не сон!

       Первое, что я почувствовал - это колебание воздуха, легкое и почти неуловимое, как слабое дуновение сквозняка. Чуть трепещущие огоньки прогоревших свечей мигнули и погасли, выпустив струйки дыма. А потом появилась она. Вошла неслышно, как ночная тень, бесшумно ступая по ковру, и остановилась у моей постели. Подняла руки и сбросила с головы широкий капюшон своего длинного темного плаща.

      - Аррамен, милый, - услышал я голос, от звука которого моего сердце сжалось от счастья.

       Я продолжал лежать. Это все лишь видение, это сон, говорил я себе. Только поднял голову с подушки и смотрел на нее. Мне не верилось, что такое возможно.

      - До... Домино?

      - Я испугала тебя, любимый?

      - Ты... ты как сюда попала?

      - Ах, Эвальд! - вздохнула она. - Ты все время забываешь, что я арас-нуани. Мне нетрудно сделать так, чтобы меня никто не заметил.

      - Домино! - Я вскочил, бросился к ней, сжал ее в объятиях, обжигаясь влажным холодом ее насквозь промокшего плаща, прижал ее к себе, нашел ее губы - холодные, отдающие солью, - и буквально застонал от счастья.

      - Милая моя! Маленькая моя! Боже мой, наконец-то! - повторял я, покрывая поцелуями ее лицо, волосы, шею. - Ты не сон, нет! Домино, моя Домино! Я ведь думал... я думал...

      - Я знала о том, что ты приехал на Порсобадо, - шептала Домино, - я почувствовала это сразу, как только ты сошел на берег. Ты сердишься на меня?

      - За что?! - Я сжал ее замерзшие пальчики в своих ладонях, начал дышать на них, чтобы согреть. - Это я виноват перед тобой. Я должен был искать тебя с самого начала!

      - Я очень виновата перед тобой и Эликой. Не пришла к тебе сразу, как только ты появился в Фор-Авек. Не объяснила тебе ничего. Но так было нужно.

      - Домино, я не могу поверить, что это ты!

      - Ты думал, что я умерла, я знаю. Дуззар сказал тебе, что все погибли, так?

      - Я не поверил ему. Я верил, что ты жива.

      - Ты рад меня видеть?

      - Я?! Я счастлив, я весь дрожу! Я так долго искал тебя, так мучился без тебя!

      - Ты стал фламеньером, - сказала Домино с легкой грустью в голосе. - Видишь, во что я тебя втянула?

      - Домино, милая, ради тебя я готов на все. Но... ты вся дрожишь. Ты вся мокрая. - Я выпустил ее, заметался по комнате в поисках сменной одежды для Домино. Потом сообразил, что ни черта не найду, пока не зажгу свечи. Огниво и трут лежали на столике у моей кровати. Я схватил их, начал высекать искру, и тут услышал:

      - Эвальд, я пришла проститься.

      - Что?! - Я не поверил своим ушам. Мое сердце, еще мгновение назад пылавшее счастьем, будто бросили в ледяную воду. - Проститься?

      - Я пришла поговорить с тобой. Ты выслушаешь меня?

      - Почему ты говоришь о прощании?

      - То, что случилось с Карой и со мной, очень сильно все изменило.

      - Причем тут Кара?

      - Она погибла. Она пожертвовала своей жизнью ради будущего моего народа.

      - Домино, сладкая моя, я не пойму, какое отношение это имеет к тебе и ко мне.

      - Самое прямое, - она сбросила промокший плащ с плеч, шагнула ко мне и взяла за руку. - Прошу тебя, не зажигай свет. Нельзя, чтобы нам помешали.

      - Хорошо.

      - Тебе ведь сказали, кто я?

      - О чем ты?

      - Элика, сестра Кары. Она ведь сказала тебе, что я Гленнен-Нуан-Нун-Агефарр?

      - Да, я знаю это. Но это не имеет никакого значения. Я...

      - Постой, - Домино коснулась моих губ кончиками пальцев. - Ты не понимаешь, что это значит. Я сама об этом не подозревала, пока Кара не сказала мне. Это приговор для меня, Эвальд. В древности, когда мой народ был могущественным, наши маги знали, как обуздать темную силу Нун-Агефарр. Но в наши дни это искусство потеряно. Когда придет мой час, я стану глайстиг - Немертвой. Меня ждет темная сторона бытия.

      - Это неважно. Я люблю тебя...

      - Эвальд, я не могу оставаться с тобой. Между нами всегда будет мое проклятие и мой долг.

      - Постой, подожди! - Я протянул к ней руки, помотал головой, чтобы побороть волнение и отчаяние. - Дай мне сказать. Я не верю, что все так плохо. Мы что-нибудь придумаем. Мы нашли друг друга, и теперь меня в этом проклятом мире ничего не держит. Мы вернемся в мой мир. Ты снова откроешь для нас проход между мирами, и мы отправимся обратно. Там нет магии, нет всяких дурацких пророчеств. Ты будешь обычной девушкой, свободной от всяких предопределений, а я буду любить тебя так, как никто никого никогда не любил! Ты мне веришь?

      - Конечно, Эвальд, - я не мог видеть ее лица в темноте, но по тембру голоса догадался, что она улыбается.