Герцог и я - Куин Джулия - Страница 53

• Предыдущая
• 53/71
• Следующая

— Какие красивые розы, — сказала она.

Он понимал, что этими простыми словами она хотела улучшить его настроение, успокоить, сказать, что не держит на него обиды. Как же ему повезло — несмотря на свой нежный возраст, его жена оказалась умна — нет, — мудра не по годам! Как будто все уже знает о мужчинах, об их дурацких переменах настроения, об их отвратительной несдержанности.

— Мне рассказывали, эти розы очень любила моя мать, — произнес он. — Трогательно ухаживала за ними. Она умерла при моем рождении, — добавил он.

Дафна наклонила голову.

— Я слышала об этом. Как прискорбно.

Он пожал плечами:

— Я не мог знать ее.

Зачем он так сказал? Неужели он обвиняет и свою мать тоже? Но в чем? В том, что умерла и потому не смогла стать для него защитой от отца? Кто знает, быть может, она повела бы себя точно так, как и ее супруг?

— От того, что не знаешь матери, — услышал он слова Дафны, — потеря не становится меньше.

— Да, — согласился он. — Пожалуй, так.

Позднее в тот же день, когда Саймон отправился куда-то по делам поместья, Дафна подумала, что сейчас самое подходящее время поближе познакомиться с экономкой, миссис Коулсон. Хотя еще не было решено, какое из поместий они выберут своей основной резиденцией, Дафна не сомневалась, что в Клайвдоне ей придется бывать достаточно часто, а потому решила, как советовала мать, не откладывать в долгий ящик доверительную беседу с одной из главных персон в замке.

Она зашла к миссис Коулсон в небольшую комнату за кухней незадолго до вечернего чая и застала хозяйку, привлекательную даму лет пятидесяти, за составлением меню на предстоящую неделю.

— Миссис Коулсон? — произнесла Дафна, негромко постучав в растворенную дверь.

Экономка поднялась со стула.

— Миледи, — сказала она с поклоном, — вам следовало позвать меня.

Дафна смущенно улыбнулась. Она еще не привыкла к своему превращению из «мисс» в «миледи».

— Я решила пройтись по замку, — сказала она извиняющимся тоном, понимая, что ее поведение выходит за рамки всех приличий и традиций. — И вот заглянула к вам. Если у вас есть немного времени, миссис Коулсон, — продолжала она, — надеюсь, мы познакомимся поближе и вы поможете мне лучше узнать этот дом. Вы давно служите в замке, и кто, как не вы, сумеет о многом рассказать.

Экономка улыбнулась. Ей пришелся по душе простой дружеский тон новой хозяйки.

— Конечно, ваша светлость, — ответила она. — Что именно желали бы вы узнать?

— О, ничего определенного. Разумеется, побольше об этом поместье, в котором мы, наверное, будем подолгу жить. Быть может, мы с вами попьем чаю в Желтой гостиной? Мне она нравится, в ней солнечно и тепло. Я хотела бы даже превратить ее в свою собственную.

— Вы совершенно правы, миледи. Прежняя герцогиня, мать его светлости, тоже ее любила.

Дафна на минуту задумалась, должна ли она испытывать по этому поводу неловкость, и решила, что нет — просто ее вкус в чем-то совпадает со вкусом покойной матери Саймона. Что здесь такого?

— Я уделяла особое внимание этой комнате, — продолжала миссис Коулсон, — все прошедшие годы. А около трех лет назад сменила обивку мебели. Ездила в Лондон, чтобы найти точно такую, какая была раньше.

— Как мило с вашей стороны, — одобрила Дафна, уже выходя вместе с собеседницей из комнаты. — Прежний герцог, вероятно, очень любил жену, если велел следить за комнатой, которая ей так нравилась.

Миссис Коулсон ответила после некоторой заминки:

— О нет, это было мое решение, миледи. Покойный герцог выдавал определенную сумму вообще на поддержание дома. Но уверена, нынешний герцог одобрит меня за то, что я сохранила в неизменном виде любимую комнату его матери.

Миссис Коулсон отдала распоряжение сервировать чай в Желтой гостиной.

— Ваш супруг, миледи, никогда не видел ее, бедняжку, — продолжала она. — Ох, какая это была страдалица! Как много болела! И все же решилась — старый герцог так этого хотел — родить еще одного ребенка. До этого ее крошки все как один умирали. Это были девочки, а хозяин хотел сына. Он требовал сына… — Она помолчала, видимо, отягощенная воспоминаниями. — Знаете, ведь я тогда не приглядывала за всем домом, а была личной горничной герцогини. Даже как бы компаньонкой. А моя дорогая матушка, царство ей небесное, служила у нее няней.

— О! — воскликнула Дафна. — Вы были достаточно близки с хозяйкой.

Она, конечно, знала, что зачастую аристократические семьи обслуживаются целыми поколениями слуг.

Миссис Коулсон сдержанно кивнула.

— Да, ее светлость делилась со мной многими своими радостями и горестями. — Она вздохнула. — Только радостей было совсем немного.

Они уже вошли в Желтую гостиную, и Дафна опустилась на желтую софу.

— Садитесь и вы, миссис Коулсон, — пригласила она. Та немного поколебалась, может ли позволить себе такую вольность, но все-таки присела.

— Поверьте, — продолжала она, — ее смерть разбила мне сердце. — Она виновато взглянула на Дафну. — Вы простите, что я так говорю?

— О, что вы, конечно, миссис Коулсон. — Ей хотелось как можно больше услышать об этой семье, особенно о детских годах Саймона. — Пожалуйста, рассказывайте еще.

Глаза экономки снова затуманились.

— Ах, это была такая женщина!.. Я говорю о герцогине. Самая добрая душа на свете, У них с герцогом… как бы это сказать?.. не было особой любви… Нет, не было. Но они неплохо ладили друг с другом. — Она выпрямилась. — И знали свои обязанности. Ответственность перед родом. Понимаете меня, миледи?

Дафна утвердительно кивнула. Миссис Коулсон продолжала. Она уже вошла во вкус.

— Хозяйка тоже хотела… очень хотела родить сына. Доктора все как один твердили «нельзя», но она решила во что бы то ни стало… — Рассказчица опустила глаза, ненадолго задумалась. — Как она плакала у меня на руках каждый месяц, когда у нее бывали месячные. Понимаете? Вместо того чтобы…

Дафна снова кивнула, пряча за этим движением охватившее ее странное тягостное чувство. Ей было тяжело слышать о мужественных усилиях несчастной больной женщины, благодаря которым появился на свет Саймон. Ее Саймон. Который сам и слышать не желает о детях. О рождении их детей.

Миссис Коулсон не обратила внимания на ее смятение. Она продолжала:

— Как часто я слышала от нее жалобы, что какая же она герцогиня, если не в состоянии продолжить род. Как она рыдала, бедняжка! Каждый месяц… Каждый месяц…

Невольно Дафна подумала, уготована ли ей похожая судьба: плакать каждый месяц о своем бесплодии? Но ведь это не так! Ей заранее известно, что детей у нее быть не должно… Не должно… Только отчего?.. В ней зрел протест…

Кажется, экономка снова говорит что-то?

— …и чуть ли не все считали, и она думала так, что вина целиком на ней. Что она — бесплодная смоковница. Но разве это справедливо, спрашиваю я вас? Разве всегда женщина виновата? А мужчина всегда ни при чем?

Дафна молчала.

— Я так и твердила ей снова и снова, что не должна она брать всю вину на себя. Я говорила… — Миссис Коулсон умолкла, заметно покраснела и сглотнула, прежде чем опять заговорить. — Могу я быть откровенна с вами, миледи?

— Конечно. Пожалуйста, продолжайте.

— Я говорила, значит… Это мне еще, помню, моя добрая матушка толковала: что утроба, значит, ничего не может поделать, если семя нездоровое. Уж простите, ваша светлость. И еще говорила матушка: утроба, извините, жить не может без сильного, ядреного семени.

Дафне оставалось лишь приложить усилия, чтобы лицо ее выглядело бесстрастным.

— И все ж таки, — голос у миссис Коулсон звучал триумфально, — на свет появился мастер Саймон. Извините, что так его называю, — сорвалось по старой памяти с языка.

Дафна была рада, что напряжение, в котором она пребывала, несколько спало и можно было разрешить себе улыбнуться.

— Не делайте над собой лишних усилий, миссис Коулсон, — приветливо сказала она. — Называйте его так, как давно привыкли.

— Да уж, — согласилась собеседница. — В моем возрасте нелегко менять привычки. — Она глубоко вздохнула. — Какая-то моя половинка, если не больше, всегда будет помнить это бедное дитя. — Она выразительно посмотрела на Дафну и печально покачала головой. — Не пришлось бы ему так тяжело, живи его мать подольше.

• Предыдущая
• 53/71
• Следующая