Когда он был порочным - Куин Джулия - Страница 3

• Предыдущая
• 3/70
• Следующая

— Надо познакомить тебя с моей сестрой, — сказала она. Боже всемогущий!

— Я знаком с твоей сестрой, — быстро сказал Майкл. — Я знаком со всеми твоими сестрами, даже с той, что еще в пеленках.

— Она вовсе не в… — Франческа смолкла на полуслове и даже зубами скрипнула. — Признаю, что Гиацинта вряд ли подходит, но Элоиза…

— Я не женюсь на Элоизе, — отрезал Майкл.

— Я не говорю, что ты должен жениться, — сказала Франческа. — Просто потанцуй с ней раз-другой.

— Я уже танцевал с Элоизой, — напомнил Майкл. — И думаю, этого достаточно.

—Но…

— Франческа, — подал голос Джон. Сказал он это мягко, но смысл был совершенно ясен: «Прекрати».

Майкл готов был расцеловать его за столь своевременное вмешательство. Джон, разумеется, полагал, что просто избавляет своего двоюродного братца от бессмысленного женского приставания, он никак не мог знать правды, а именно, что братец его тем временем пытается определить, какова же будет степень вины, если испытывать любовь к жене двоюродного брата и сестре собственной жены.

Боже всемогущий, жениться на Элоизе Бриджертон! Франческа что же, смерти его хочет?

— Надо бы нам пойти прогуляться, — вдруг сказала Франческа.

Майкл глянул в окно. Последние отблески дневного света давно погасли.

— Не поздновато ли для прогулки? — спросил он.

— Нет, если гулять в сопровождении двух сильных мужчин, — сказала Франческа, — кроме того, улицы Мейфэра прекрасно освещены. Ничего с нами не случится. — Она обернулась к мужу: — Что скажешь, дорогой?

— У меня сегодня вечером назначена важная встреча. — Джон сверился с карманными часами. — Но ты сходи прогуляйся с Майклом.

Еще одно доказательство того, что Джон представления не имеет о чувствах Майкла.

— Вы вдвоем всегда прекрасно проводите время, — добавил Джон.

Франческа обернулась к Майклу и улыбнулась, тем самым проникая еще чуть глубже в его сердце.

— Пойдешь со мной? — спросила она. — Просто умираю, как мне хочется глотнуть свежего воздуха, раз уж дождь прекратился. И я весь день чувствовала себя как-то не в своей тарелке.

— Ну разумеется, — ответил Майкл, так как было общеизвестно, что у него-то никогда не бывает важных назначенных встреч. Он старательно придерживался рассеянного образа жизни.

Кроме того, он не мог устоять перед ней. Он знал, что следовало бы держаться на расстоянии, знал, что нельзя позволять себе оставаться с ней наедине. Разумеется, он никогда не даст воли своим желаниям, но зачем же подвергать себя такой пытке? После прогулки он, как обычно, окажется один в своей постели, совершенно раздавленный чувством вины и желанием, почти в равной мере.

Но когда она улыбалась ему, он просто не в силах был сказать «нет». И он определенно не обладал настолько сильной волей, чтобы отказать себе в возможности общения с ней в течение часа.

Потому что ее присутствие — это все, чем ему суждено наслаждаться. Никогда не будет ни поцелуя, ни многозначительного взгляда. Ни любовного шепота, ни стонов страсти.

Все, что он мог получить, — это общение с ней и ее улыбку, и он, убогий идиот, жаждал получить хотя бы это.

— Только подожди минуточку, — сказала она, приостановившись в дверях. — Мне надо взять плащ.

— Ты там побыстрее, — сказал Джон. — Уже восьмой час.

— В случае чего Майкл защитит меня, — сказала Франческа с беспечной улыбкой, — но ты не волнуйся, я быстренько. — И она одарила мужа шаловливой улыбкой. — Я всегда быстренько.

Майкл отвел глаза, так как его двоюродный брат залился краской при этих словах. Господь свидетель, он и в самом деле не желал знать, что именно означала эта фраза: «Я всегда быстренько». К несчастью, это могло означать множество разных, в том числе и восхитительно сексуальных, вещей. И скорее всего следующий час он проведет, перебирая в уме эти вещи, воображая, что они происходят с ним…

Он попытался ослабить тугой галстук. Может, удастся отвертеться от этой увеселительной прогулки с Франческой. Может, удастся улизнуть домой и принять ванну со льдом. Или, еще того лучше, найти какую-нибудь доступную женщину с длинными каштановыми волосами. А если повезет, то и с синими глазами.

— Извини, пожалуйста, — сказал Джон, едва Франческа вышла.

Майкл вскинул на него глаза. Не может быть, чтобы Джон извинялся за намек, оброненный Франческой!

— Она тебя все время пилит, — добавил Джон. — Но ты еще молод. Зачем тебе спешить с женитьбой?

— Ты моложе меня, — заметил Майкл в основном из духа противоречия.

— Да, но я повстречал Франческу. — Джон беспомощно пожал плечами, как если бы это все объясняло. И разумеется, это действительно все объясняло.

— Я не против, пусть себе пилит, — сказал Майкл.

— Ну конечно, против. Я вижу по твоим глазам.

В этом-то и была вся проблема. Джон мог видеть по его глазам. Ни один человек в мире не знал его лучше. Если что-то тревожило Майкла, Джон всегда замечал это. Чудо заключалось в том, что Джон не догадывался, почему Майкл так огорчен.

— Я скажу ей, чтобы она оставила тебя в покое, — сказал Джон, — хотя ты должен понимать, что она пристает к тебе только потому, что любит тебя.

Майкл изобразил натянутую улыбку. Выговорить он, разумеется, не сумел ни слова.

— Спасибо, что согласился пойти с ней прогуляться, — сказал Джон, поднимаясь. — Она сегодня весь день сама не своя из-за дождя. Говорит, что ей сегодня как-то душно в четырех стенах.

— Когда у тебя встреча? — спросил Майкл.

— В девять, — ответил Джон. Они вышли в прихожую. — Я встречаюсь с лордом Ливерпулем.

— По парламентским делам?

Джон кивнул. Он очень серьезно относился к своему членству в палате лордов. Майкл часто думал: а сам бы он стал придавать такое значение исполнению этого долга, родись он лордом?

Возможно, и нет. Но с другой стороны, какое это имеет значение?

Он посмотрел на брата и увидел, что тот трет левый висок.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он. — Выглядишь ты немного… — Он не закончил фразу, поскольку не мог бы сказать, как именно выглядит Джон. Как-то не так. Вот все, что ему было ясно.

И он знал Джона. Знал досконально. Возможно, лучше, чем его знала Франческа.

— Дьявольски болит голова, — пробормотал Джон. — Весь день мучаюсь.

— Может, послать за опийной настойкой? Джон покачал головой:

— Ненавижу эту дрянь. У меня от нее в голове туман, а мне ради встречи с Ливерпулем нужно сохранять ясность мысли.

Майкл кивнул и сказал:

— Ты какой-то бледный. — Почему он сказал это, он и сам не знал. Джон все равно бы не согласился принять опий.

— В самом деле? — спросил Джон и, поморщившись, сильнее прижал пальцы к виску. — Думаю, мне стоит прилечь. Выезжать мне только через час.

— Вот и правильно, — негромко сказал Майкл. — Хочешь, я пойду скажу прислуге, чтобы тебя разбудили?

Джон покачал головой:

— Я сам попрошу своего камердинера.

И тут как раз Франческа стала спускаться по лестнице, закутанная в длинный бархатный плащ темно-синего цвета.

— Добрый вечер, господа, — сказала она, явно наслаждаясь тем, что внимание мужчин приковано к ней. Но, дойдя до последней ступеньки лестницы, она нахмурилась. — Что-то случилось, дорогой? — спросила она Джона.

— Просто голова болит, — сказал он. — Пустяки.

— Тебе следует лечь, — сказала она. Джон слабо улыбнулся:

— Я вот только что сказал Майклу, что именно так и собираюсь поступить. И прикажу Симонсу разбудить меня, а то как бы не опоздать на мою встречу.

— С лордом Ливерпулем? — осведомилась Франческа.

— Да. В девять.

— Это насчет «Шести актов»? Джон кивнул:

— Да, и возвращения к золотому стандарту. Я же рассказывал тебе за завтраком.

— Только, пожалуйста… — Она смолкла, улыбнулась, тряхнула головой. — Ну, ты знаешь, что я чувствую.

Джон улыбнулся, наклонился и запечатлел нежный поцелуй на губах жены.

— Я всегда знаю, что ты чувствуешь, дорогая моя. Майкл сделал вид, что смотрит в другую сторону.

• Предыдущая
• 3/70
• Следующая