Хроники Средиземья - Толкин Джон Рональд Руэл - Страница 11

• Предыдущая
• 11/424
• Следующая

— Интересно, как они попали к троллям? — проговорил Торин, с любопытством изучая свой клинок.

— Наверняка не скажу, — ответил Элронд. — Быть может, ваши тролли ограбили других воров или случайно наткнулись в горах на припрятанную добычу. Я слыхал, что в рудниках Мории до сих пор находят древние сокровища, укрытые там предками нынешних гномов.

— Я сохраню этот меч во что бы то ни стало, — поклялся Торин. — Надеюсь, он еще покосит гоблинов.

— Твои надежды могут сбыться в горах, — отозвался Элронд. — Разрешите, я взгляну на вашу карту.

Он взял пергамент и долго смотрел на него, качая головой. Элронд недолюбливал гномов, снедаемых страстью к золоту и самоцветам, но с гномами все же можно было как-то договориться, а вот вразумить обуянных звериной злобой и жестокостью драконов не удавалось еще никому. Где ныне веселый город Дол с его колоколами? Одни развалины да опаленные драконьим пламенем берега Бегущей… Элронд поднял карту и принялся разглядывать ее в лунном свете.

— Что это? — воскликнул он вдруг. — Тут не только простые руны, видите? Какая-то надпись лунными рунами…

— А что такое «лунные руны»? — прошептал сам не свой от восторга хоббит. Помните, он обожал всякие карты, а еще был без ума от затейливой вязи старинных букв и рун, хотя сам писал почти как курица лапой.

— Лунные руны можно увидеть, только если на них упадет свет луны, причем луна должна быть в той же самой четверти, как и в ту ночь, когда были начертаны руны. Эти руны изобрели гномы, наносившие их на пергамент серебряными перьями. Спроси у своих товарищей, они тебе расскажут. Похоже, эту надпись начертали тоже в канун солнцеворота…

— Что она гласит? — спросили хором Гэндальф и Торин. Им обоим было немного досадно, что надпись обнаружили не они; оставалось утешаться тем, что до сих пор у них просто не было случая тщательно изучить карту.

Элронд стал читать:

— «Встань у серого камня, дрозд когда запоет и закатного солнца последний луч на замочную скважину упадет в День Дарина».

— День Дарина, — повторил Торин. — Дарином звали самого первого гнома, старейшину Длиннобородых — это наш королевский род. Между прочим, я — потомок Дарина.

— И что же такое День Дарина? — справился Элронд.

— Первый день нового года по календарю гномов, — ответил Торин. — Всем известно, что в этот день на пороге зимы луна входит в последнюю четверть и встречается с солнцем. Вот что такое День Дарина. Но вряд ли надпись чем-то нам поможет, ведь нынче никто не угадает, когда наступит нужный срок.

— Это мы еще посмотрим, — заявил Гэндальф. — Больше там ничего не написано?

— Как будто нет, — ответил Элронд и вернул карту Торину. Потом все спустились к реке — посмотреть, как танцуют эльфы, и послушать их песни.

Следующее утро выдалось таким чудесным, что лучшего и желать нечего: небо безоблачное, солнце ослепительно яркое, речная вода вся в бликах. Путники решительно двинулись вперед, а вслед им неслись прощальные возгласы, пожелания удачи и песни эльфов. Впереди возвышались Мглистые горы, которые нужно было преодолеть во что бы то ни стало.

К горам вело множество троп, а через горы — множество перевалов; но тропы в основном были дикие, неверные и заводили они или в тупик, или вообще никуда, а перевалы и того хуже — на них кишела тьма злобной нечисти и творились ужасные вещи. Впрочем, путники не плутали — спасибо Элронду за совет и Гэндальфу за его памятливость! Они поднимались по верной тропе к верному перевалу.

День за днем, выбравшись из долины и оставив позади Последнюю Приветную Обитель, они поднимались в гору. Дорога вела вверх, и вверх, и вверх. Это был нелегкий путь, опасный путь, извилистая тропа, неторная и долгая. И вот однажды, оглянувшись, они увидели землю, которую покинули, — увидели всю, от края до края. И далеко-далеко на западе, там, где мир терялся в голубоватой дымке, там — Бильбо знал, — где-то там лежала милая сердцу Хоббитания, где-то там ждала своего хозяина уютная норка. Он поежился.

Было жутко холодно, завывал ветер. Порой со склонов срывались валуны, вытопленные из снега полдневным солнцем; огромные камни то проносились со свистом между путниками, то пролетали над самыми их головами, и тогда все испуганно вздрагивали. Ночи тоже не приносили покоя; петь и даже громко разговаривать никто не отваживался — горное эхо разносилось на многие мили окрест, и чудилось, что царящей вокруг тишине не по нраву чужеродные звуки — ведь привыкла она разве что к журчанию воды да к вою ветра и грохоту камнепадов.

«А внизу еще лето, — подумалось Бильбо. — Сенокос, праздники… Прежде чем мы перевалим через горы, там, у нас, уже поспеют ягоды».

Мысли гномов были ничуть не веселее. Все приуныли, хотя, когда прощались с Элрондом, были радостны. Частенько поминали они свои планы, казавшиеся теперь несбыточными, — с ходу перебраться через Мглистые горы и двинуться прямиком к Одинокой горе. Гномы рассчитывали достичь цели путешествия к первой осенней луне: «Может, это будет как раз День Дарина», — говорили они. А Гэндальф, слушая их, качал головой, но помалкивал. Он-то знал, сколько опасностей ждет их на пути, сколько всяких злобных тварей появилось в Глухоманье с тех пор, как драконы изгнали оттуда людей, а гоблины сумели проникнуть в пещеры Мории. Мудрым магам и добрым друзьям вроде Элронда хорошо известно, что Глухоманье очень даже просто может расстроить самый удачный план; а мага мудрее Гэндальфа и друга надежнее Элронда надо еще поискать.

Гэндальф знал, что может случиться всякое, и догадывался, что Мглистые горы с их высоченными пиками и глубокими ущельями, давно забывшими о королях былого, так просто путников не пропустят. Его опасения оправдались. Началась буря — да какая там буря, самый что ни на есть настоящий ураган. Когда два могучих ветра сталкиваются на равнине или в речной долине, — и то бросает в дрожь. Попробуйте же представить, что творится в горах, когда сходятся в битве стремительные вихри с запада и с востока! Грохочет гром, молнии вонзаются в скалы, сотрясаяих до основания, огромные камни взлетают в воздух, катятся по склонам, разбиваются вдребезги, а ночную тьму вспарывают ослепительные вспышки, вослед которым раздается чудовищный грохот.

Бильбо никогда ничего подобного не видел и даже вообразить не мог, что такое бывает. Буря застигла путников в узком ущелье высоко в горах: с одной стороны была почти отвесная каменная стена, с другой — затянутая туманом и наверняка бездонная пропасть. Выбирать не приходилось, поэтому заночевали в этом ущелье, укрывшись под выступом скалы. Хоббит закутался в одеяло, но все равно дрожал с головы до ног — от холода и от страха. При вспышках молнии он видел каменных великанов, которые, откровенно радуясь непогоде, затеяли игру — швыряли друг в друга громадные валуны, ловили их и бросали вниз, на невидимые в темноте деревья, где они разбивались вдребезги. Буря разгулялась не на шутку, ветер задул резкими порывами, хлынул дождь, забарабанил по скале град. Вскоре все вымокли до нитки; пони опустили головы, поджали хвосты и только испуганно ржали. А великаны громко вопили и гоготали; казалось, они потешаются над промокшими и продрогшими путниками.

— Худо дело, — мрачно промолвил Торин. — Нас или сдует, или затопит, если раньше не испепелит молнией. А не то еще великаны заметят и решат, что мы вполне сойдем за мячики.

— Коли знаешь местечко получше, отведи нас туда, — раздраженно бросил Гэндальф. — А коли нет, так нечего ворчать.

Перепалка завершилась тем, что Фили и Кили, как самые молодые — лет на пятьдесят моложе прочих гномов — и самые зоркие, отправились искать укрытие понадежнее. Им было не привыкать к подобным поручениям (вы, конечно же, понимаете, что посылать на разведку Бильбо не имело ни малейшего смысла). Кто ищет, тот всегда найдет — приблизительно так высказался Торин, напутствуя молодых гномов. Но учтите, прибавил он, находишь обычно не то, что искал. И как в скором времени выяснилось, напутствие Торина оказалось пророческим.

• Предыдущая
• 11/424
• Следующая