Подари мне луну - Куин Джулия - Страница 31

• Предыдущая
• 31/66
• Следующая

— Он пытался меня скомпрометировать, но у него ничего не вышло.

Миссис Брайтбилл вскочила на ноги с неожиданной для ее возраста и комплекции резвостью и в гневе опустила свой ридикюль на голову племянника.

— Как ты посмел! — вскричала она. — Эта бедняжка — благовоспитанная, порядочная девушка, несмотря на плачевное положение, в котором она оказалась. — Она замолкла на полуслове, только сейчас осознав, что ее племянник — граф, ни больше ни меньше! — делает предложение модистке, и обратилась к Виктории:

— Вы же из порядочной семьи и получили хорошее воспитание, я не ошибаюсь? Это видно по вашим утонченным манерам.

— Виктория — сама кротость и доброта, — заметил Роберт.

Та, о ком шла речь, презрительно фыркнула и пропустила его комплимент мимо ушей.

— Ее отец — священник в Белфилде, — добавил он и затем вкратце рассказал их историю.

— О как все это романтично! — вздохнула Харриет.

— Никакой романтики я тут не вижу, — отрезала Виктория. Затем добавила, смягчившись:

— И не забивайте свою юную головку мечтами о романтическом побеге с возлюбленным.

Матушка Харриет ободряюще похлопала Викторию по плечу.

— Роберт, — провозгласила она, — ты будешь счастливейшим из смертных, если сумеешь убедить эту прелестную и весьма практичную молодую леди принять твое предложение.

Он открыл было рот, чтобы ответить, но его прервал свист закипающего чайника. В следующий момент о Роберте все позабыли — женщины занялись приготовлениями к чаепитию. Виктория прихлебывала чай из маленькой чашечки, принимая ободряющие похлопывания по плечу и сочувственные возгласы «Бедняжка вы моя!».

Роберт не заметил, как это случилось, но перевес сил сейчас явно был не на его стороне. Он оказался один против — он обежал глазами комнату — восьми женщин.

Восьми? Дьявол! В комнате скоро яблоку будет негде упасть. Он ослабил галстук: ему вдруг стало не по себе.

Наконец когда очередная дама в розовом платье — он и понятия не имел, кто она такая, и мог только догадываться, что она из числа простодушных зрительниц разыгравшегося спектакля, — отодвинулась настолько, что ему стало видно Викторию, он уже в который раз произнес:

— Виктория, я хочу с тобой поговорить. Она сделала еще один глоток чаю, в то время как вдовствующая герцогиня Бичвуд снова с материнской нежностью похлопала ее по плечу, и твердо ответила:

— Нет.

Он сделал шаг по направлению к ней и промолвил угрожающим тоном:

— Виктория…

Он готов был сделать еще шаг, но тут все восемь женщин одновременно повернулись к нему и пронзили его негодующими взглядами. Ни один мужчина не выдержал бы такого напора. Он поднял руки, сдаваясь, и пробормотал:

— Слишком много здесь собралось наседок.

Виктория сидела, окруженная своими новыми защитницами и поклонницами, и выглядела непривычно тихой и кроткой.

Роберт перевел дух и, подняв палец, заметил:

— Мы еще не закончили, Виктория. Тебе не уйти от разговора со мной.

И, пробормотав напоследок что-то неразборчивое насчет глупых куриц, вышел из магазина.

— Он все еще здесь?

Кейти в очередной раз выглянула на улицу через окно магазинчика.

— Экипаж его стоит.

— Черт подери! — пробормотала Виктория, на что миссис Брайтбилл заметила:

— А мне сказали, что вы дочка священника.

Виктория взглянула на часы. Экипаж Роберта стоял перед магазином уже два часа и, похоже, не собирался сдаваться. Впрочем, как и все леди, которые стали невольными свидетельницами их неожиданной встречи. Мадам Ламбер уже четвертый раз кипятила чайник по просьбе присутствующих.

— Не может же он оставаться на улице весь день, — сказала Харриет. — Правда, мама?

— Он граф, — сухо возразила мать ей в ответ. — Он может делать все что ему вздумается.

— В этом-то вся и беда, — заключила Виктория. Как он посмел вновь ворваться в ее жизнь? Неужели он полагал, что она бросится в его объятия только потому, что ему вдруг взбрело в голову взять ее в жены?

Он хочет на ней жениться. Виктория тряхнула головой, не в силах в это поверить. Когда-то выйти за него замуж было ее самой заветной мечтой; теперь это представлялось ей всего лишь злой насмешкой судьбы.

Так он хочет жениться на ней? Ха! Слишком поздно, черт побери!

— Вы снова ругаетесь? — прошептала Харриет, опасливо покосившись на свою матушку.

Виктория удивленно вскинула голову. Оказывается, она невольно высказала свои мысли вслух.

— Это он во всем виноват, — проворчала она.

— Кузен Роберт? Виктория кивнула.

— Он вообразил, что может распоряжаться моей жизнью, как своей собственной.

Харриет пожала плечами.

— Это его обычная манера. И если честно, не такая уж плохая. С тех пор как он стал вести все наши денежные дела, мы и горя не знаем.

Виктория бросила на нее недоуменный взгляд.

— Насколько я знаю, обсуждать денежные дела считается дурным тоном.

— Да, это так, но вы же почти родственница, — простодушно промолвила Харриет, дотрагиваясь до ее руки.

— Никакая я вам не родственница, — буркнула Виктория.

— Так станете, — возразила Харриет. — Если кузен Роберт желает этого, значит, так и будет. Он всегда своего добьется.

Виктория решительно подбоченилась и сердито глянула на экипаж через окно магазина.

— На сей раз ему это не удастся.

— О Виктория, — промолвила Харриет с озабоченным видом, — я вас еще плохо знаю, и поэтому с моей стороны будет несколько самонадеянно судить о ваших намерениях по выражению вашего лица, но, по правде сказать, взгляд мне ваш сейчас совсем не нравится.

Виктория медленно обернулась к ней, совсем сбитая с толку.

— О чем вы говорите?

— Не знаю, что у вас на уме, но я обязана предостеречь вас против слишком опрометчивых решений.

— Я собираюсь с ним поговорить, — решительно заявила Виктория и, прежде чем кто-либо успел остановить ее, вышла из магазина на улицу.

Увидев ее, Роберт тут же выскочил из кареты. Он хотел что-то сказать, но Виктория перебила его.

— Ты жаждал говорить со мной? — резко спросила она.

— Да, я…

— Прекрасно. Я тоже хочу тебе кое-что сказать.

— Тори, я…

— — Не смей воображать себе, что ты можешь распоряжаться мной, как своей собственностью. Я понятия не имею, чем вызвана столь чудесная перемена в твоем отношении ко мне, но я не марионетка, которую можно дергать за ниточки.

— Конечно, нет, но…

— И напрасно ты надеешься, что я прощу тебе то ужасное оскорбление, которое ты мне нанес.

— Я все понимаю, но…

— В общем, с меня хватит. Я от тебя устала. Ты деспотичный, высокомерный, невыносимый и…

— И ты любишь меня, — докончил Роберт, очень довольный, что ему удалось наконец вставить хоть слово.

— И вовсе нет!

— Виктория, — сказал он тем особым тоном, которым говорят с маленькими детьми. — Ты всегда любила и будешь меня любить.

— Да ты в своем уме? — пробормотала она, ловя ртом воздух.

Он отвесил ей изысканный поклон и, взяв ее безжизненно повисшую руку, поднес ее к губам.

— Я еще никогда не говорил так разумно, как сейчас.

У Виктории перехватило дыхание. Непрошеные воспоминания захлестнули ее, и вот ей уже снова семнадцать лет. Семнадцать лет, она влюблена без памяти и со страхом ждет первого поцелуя.

— Нет, — вымолвила она, поперхнувшись собственными словами. — Нет. Тебе не удастся вновь завладеть моей душой.

Он жег ее горячим взглядом, который проникал в самую душу.

— Виктория, я люблю тебя.

Она выдернула руку.

— Я не хочу этого слышать. — С этими словами она повернулась и бросилась обратно в магазин.

Роберт посмотрел ей вслед и вздохнул. И почему, спрашивается, он был так уверен, что она кинется ему на шею и засыплет его признаниями в вечной и страстной любви? Конечно, она ужасно сердита на него. Да что там сердита — зла до чертиков. Все это время он с ума сходил от тревоги и сознания собственной вины, и поэтому ему ни разу не пришла в голову мысль о том, как она может откликнуться на его внезапное вторжение в ее жизнь.

• Предыдущая
• 31/66
• Следующая