Подари мне луну - Куин Джулия - Страница 58

• Предыдущая
• 58/66
• Следующая

— Мы в любом случае не сможем сегодня обвенчаться.

— Почему это?

— Время к вечеру. А по правилам венчание должно происходить утром.

— Дурацкое правило.

— Но мой отец всегда строго его придерживался, — возразила она. — Я прекрасно это помню, поскольку вынуждена была колотить по клавишам органа каждый раз, когда он проводил брачную церемонию.

— Я и не знал, что в нашей деревенской церкви есть орган.

— Нет, это было в Лидсе, где мы раньше жили. И мне кажется, ты пытаешься сменить тему.

— Вовсе нет, — пробормотал он, потершись носом о ее щеку, — это всего лишь маленькое отступление. А что до утренних венчаний, то это касается только обычных свадеб. Со специальным разрешением мы можем делать все что вздумается.

— Да, мне следует благодарить судьбу за то, что мой избранник исключительно предусмотрительный и дальновидный джентльмен.

Роберт счастливо вздохнул.

— Я согласен принимать твои комплименты в любой форме.

— Так ты хочешь, чтобы мы поженились сегодня вечером?

— А что еще нам делать? У меня здесь нет игральных карт, и я уже перечитал почти все книги в библиотеке.

Она бросила в него подушкой.

— Я серьезно.

Не успела она и глазом моргнуть, как он повалил ее на спину, придавив своей тяжестью, и сказал:

— И я серьезно.

Она перевела дух и улыбнулась.

— Я тебе верю.

— Кроме того, если я сегодня на тебе не женюсь, то вынужден буду снова совершить грех прелюбодеяния.

— Правда?

— Конечно. Но ты ведь порядочная, верующая женщина, дочь священника, поэтому я почти уверен, что ты захочешь покончить с нашими внебрачными отношениями. — Он внезапно посерьезнел. — Когда-то я поклялся себе, что буду заниматься с тобой любовью только после свадьбы.

Она улыбнулась и погладила его по щеке.

— — Что ж, мы оба нарушили эту клятву.

— Один раз, я думаю, не такой уж большой грех, — сказал он, сосредоточив свое внимание на мочке ее уха. — Но я бы хотел надеть кольцо тебе на палец прежде, чем меня снова одолеет страсть.

— А разве она тебя еще не одолела? — лукаво спросила она. Нетрудно было догадаться, что уткнулось ей в бедро.

Роберт рассмеялся, продолжая целовать ее в шею.

— Жду не дождусь, когда мы станем мужем и женой, Тори.

— Я… я думаю, это достаточное основание для того, чтобы пожениться, — выдохнула она, стараясь не обращать внимания на волны наслаждения, прокатывающиеся по телу.

— М-м, да. — Он поднял голову и закрыл ей рот поцелуем, дразня её, пока она не затрепетала под ним. Затем внезапно отпустил ее и встал с кровати. — Пожалуй, мне следует остановиться, — сказал он с довольной улыбкой на губах, — ибо потом будет уже поздно.

Виктория хотела было закричать, что ей все равно, но удовлетворилась тем, что швырнула в него второй подушкой.

— Я не собираюсь больше компрометировать тебя, — продолжал Роберт, с легкостью поймав подушку. — Я просто хотел напомнить тебе, — он склонился к ней и запечатлел на ее губах очередной поцелуй, — об этом. Чтобы у тебя не осталось никаких сомнений.

— Вот теперь они у меня точно появятся, — буркнула она, надеясь, что на лице ее написано все то разочарование и недовольство, которое она чувствовала в этот момент.

Роберт рассмеялся и отошел в другой угол комнаты к письменному столу.

— Уверен, тебе будет приятно узнать, что меня, как и тебя, это маленькое напоминание привело в состояние легкой неудовлетворенности.

— — Я чувствую себя прекрасно, — возразила она, вздёрнув подбородок.

— Ну конечно, так я тебе и поверил, — поддразнил он ее и потянулся к своему дорожному чемодану, который оставил на столе. Виктория собиралась уже отпустить на этот счет какую-нибудь колкость, как вдруг он переменился в лице, и у него вырвалось громкое «О дьявол!»

— Что случилось? Он обернулся к ней.

— Ты не открывала этот чемодан?

— Нет, конечно. Я бы ни за что… — Она залилась краской, вспомнив, как рылась в его вещах. — Ну, на самом деле, признаюсь, я бы непременно заглянула в него, но я обнаружила твою ванную раньше, чем чемодан.

— Мне наплевать, даже если бы тебе вздумалось поднять все половицы в комнате, — рассеянно сказал он. — Все мое принадлежит и тебе. Но в этом чемодане у меня были важные бумаги, а теперь они куда-то исчезли.

В груди у Виктории все заклокотало от беззвучного смеха.

— Какие бумаги? — осторожно спросила она. Роберт негромко выругался себе под нос и ответил:

— Специальное разрешение, которое я добыл с таким трудом.

Виктория понимала, что сейчас не совсем подходящий момент для веселья, но не смогла удержаться, закатившись от хохота.

Роберт подбоченился и сурово взглянул на нее.

— Это не смешно.

— Прости, — вымолвила она извиняющимся тоном. — Это просто потому, что… О Господи! — И Виктория согнулась пополам, корчась от смеха.

— Должно быть, они в другом чемодане, — в раздумье промолвил Роберт. — О черт!

Виктория вытерла глаза.

— А где твой второй чемодан?

— В Лондоне.

— Понятно.

— Мы выезжаем в Лондон через час.

— Что? Прямо сейчас?

— Я не вижу другого выхода,

— Но как мы туда доберемся?

— Макдугал оставил мой экипаж у одного любезного сквайра, который живет в четырех милях отсюда. Уверен, он предоставит нам и кучера, который отвезет нас в Лондон.

— Значит, ты нарочно заставил меня поверить, что я никуда отсюда не выберусь?

— Но ты же не спрашивала меня, так ли это на самом деле, — возразил он, пожимая плечами. — А теперь тебе пора одеваться. В данный момент ты выглядишь прелестно, но в таком наряде тебе будет прохладно на улице.

Она плотно завернулась в простыню.

— Мое платье в соседней комнате.

— А не поздно строить из себя скромницу?

Она оскорбление поджала губы.

— В отличие от тебя я еще не освободилась от предрассудков. У меня нет опыта в подобных вещах.

Он улыбнулся и нежно чмокнул ее в лоб.

— Прости, прости. Мне так нравится тебя дразнить. Я сейчас принесу тебе платье. И, — добавил он, открывая дверь, — оставлю тебя в одиночестве, чтобы ты могла спокойно облачиться.

Через полчаса они были на пути в Лондон. Роберт с трудом удерживался, чтобы не запеть от счастья. Когда он возвращался из поместья сквайра, у которого оставил карету, он исполнил довольно фальшиво версию «Аллилуйя» Генделя. Роберт, может быть, и закончил бы музыкальную фразу, если бы лошади не пришли в беспокойство. Тогда он умолк, твердо решив не подвергать подобному испытанию уши своей невесты — своей невесты! Ему приятно было это говорить.

Черт возьми, не только говорить, но и думать об этом было чертовски здорово.

Но счастье переполняло его, и он не мог держать его в себе. И как только он забывался, то начинал потихоньку насвистывать.

— Я и не знала, что ты любишь свистеть, — заметила Виктория после того, как он уже в пятый раз пытался вывести какой-то веселенький мотивчик.

— Петь-то я уж точно не умею, — ответил он. — Поэтому я предпочитаю свистеть.

— Давно я не слышала, как ты свистишь — с тех пор как… — Она задумалась. — Не помню. Он улыбнулся.

— Я не был так счастлив много-много лет. Наступила пауза.

У Виктории был до смешного довольный вид, и Роберт был до смешного доволен, что она довольна. Он продолжал насвистывать еще несколько минут, потом поднял глаза и спросил:

— Знаешь ли ты, как это замечательно — вновь почувствовать себя способным на необдуманные поступки?

— Прости, но я не совсем тебя понимаю.

— В тот день, когда мы повстречались с тобой, мы в ту же ночь убежали в лес и смотрели там на звезды. Мы были молоды и беспечны.

— Да, это было прекрасно, — мечтательно промолвила Виктория.

— Но сейчас… Ты знаешь, как упорядочена моя жизнь. Я, как ты любишь говорить, самый организованный человек во всей Британии. У меня всегда есть план, и я всегда стараюсь ему следовать. И мне приятно снова совершать безрассудные и необдуманные поступки.

• Предыдущая
• 58/66
• Следующая