Предложение джентльмена - Куин Джулия - Страница 23

• Предыдущая
• 23/72
• Следующая

— На сей раз я вас прощаю в благодарность за то, что вы спасли меня сегодня вечером. — Софи попыталась весело улыбнуться, однако, к своему удивлению, чуть не расплакалась и поспешно отвернулась, чтобы Бенедикт не увидел ее лица.

Но он, похоже, либо что-то увидел, либо почувствовал, потому что вдруг встревоженно спросил:

— С вами все в порядке?

— Все нормально, — сдавленным голосом ответила Софи и, не успела оглянуться, как он бросился к ней и заключил ее в объятия.

— Все хорошо, — успокаивающе произнес он. — Вы сейчас в безопасности.

И в этот момент из глаз Софи хлынули слезы. Она плакала от жалости к себе, оттого, что судьба распорядилась с ней так жестоко и несправедливо. Плакала от того, что на том давнем балу-маскараде, два года назад, Бенедикт держал ее в своих объятиях, и оттого, что сейчас делает то же самое.

Она плакала, потому что он так добр к ней и, хотя явно чувствует себя прескверно и принимает ее за самую обыкновенную горничную, все равно заботится о ней и пытается защитить ее.

Она плакала, потому что не плакала очень давно, с самого детства, и плакала, потому что чувствовала себя такой одинокой.

И она плакала, потому что думала о нем все эти годы, а он ее не узнал. Наверное, это хорошо, что он ее не узнал, но сердце все равно болело.

Наконец слезы иссякли, и Бенедикт, отступив на шаг, коснулся ее щеки и спросил:

— Теперь вам легче?

Софи кивнула, с удивлением отметив про себя, что это и в самом деле так.

— Хорошо. Вы просто перенервничали и… — И он отвернулся от нее, снова согнувшись в три погибели от кашля.

— Вам нужно поскорее идти в дом, — заволновалась Софи, поспешно вытирая слезы. Он кивнул.

— Давайте наперегонки, — улыбнулся он.

Софи изумленно взглянула на него. Она и представить себе не могла, что можно шутить, когда так плохо себя чувствуешь. И тем не менее она, обмотав ремешок сумки вокруг запястья, подхватила юбки и припустилась к двери коттеджа. К тому времени, когда Софи добежала до нее, она хохотала во все горло: как это нелепо — стремглав мчаться под дождем, когда уже все равно вся вымокла насквозь.

Бенедикт прибежал первым, что было вовсе не удивительно. Хоть он и болен, но ноги у него определенно длиннее. Когда она подбежала к нему, он уже барабанил в дверь.

— У вас что, нет ключа? — крикнула Софи, стараясь перекричать ветер.

Бенедикт покачал головой:

— Я не собирался здесь останавливаться.

— Вы думаете, те, кто присматривает за домом, вас услышат?

— Очень на это надеюсь, — пробормотал Бенедикт. Вытерев залитое дождем лицо, Софи заглянула в ближайшее окно.

— Там темно, — сообщила она Бенедикту. — Может, их нет дома?

— Не знаю. Где им еще быть?

— А там нет горничной или лакея?

— Я редко сюда заезжаю и решил, что глупо нанимать для этого коттеджа полный штат прислуги. Горничная приходит периодически, но не живет здесь.

Софи поморщилась.

— Может, посмотрим, не открыто ли какое-нибудь окно? Впрочем, в такой ливень все они наверняка закрыты.

— Это вовсе не обязательно, — мрачно изрек Бенедикт. — Я знаю, где лежит запасной ключ.

Софи изумленно взглянула на него.

— А почему вы говорите об этом таким мрачным тоном? Кашлянув несколько раз, Бенедикт ответил:

— Потому что это означает, что мне придется снова лезть под этот чертов ливень.

Софи поняла: терпение его истощилось. Он уже дважды ругался в ее присутствии, а она видела, что он не из тех, кто ругается в присутствии женщины, даже если эта женщина — простая горничная.

— Подождите здесь, — приказал он и, прежде чем она успела ответить, сбежал с крыльца и скрылся из вида.

Несколько минут спустя Софи услышала, как в замке повернулся ключ, потом входная дверь распахнулась, и на пороге возник Бенедикт со свечой в руке. Вода потоками стекала с его одежды.

— Не знаю, куда подевались мистер и миссис Крэбтри, — осипшим голосом провозгласил он. — Ни их определенно здесь нет.

— Мы одни? — ахнула Софи.

— Абсолютно, — кивнул Бенедикт. Софи устремилась к лестнице.

— Пойду поищу комнату для прислуги.

— Нет, не пойдете! — рявкнул Бенедикт, хватая ее за руку.

— Не пойду?

Он покачал головой:

— Вы, моя дорогая девочка, не пойдете никуда.

"Похоже, сейчас ни на одном лондонском балу и шагу ступить нельзя, чтобы не наткнуться на какую-нибудь почтенную матрону, жалующуюся на то, как трудно в наши дни найти приличную прислугу. За примером далеко ходить не надо. Не далее как на прошлой неделе на музыкальном вечере у Смайт-Смитов автор этих строк испугалась, что миссис Фезерингтон и леди Пенвуд вцепятся друг другу в волосы. Похоже, месяц назад леди Пенвуд переманила к себе личную горничную миссис Фезерингтон, пообещав более высокое жалованье и в придачу бесплатную старую одежду. (Справедливости ради нельзя не отметить, что миссис Фезерингтон тоже давала бедняжке ненужную одежду, однако стоит только взглянуть, во что одеваются сестры Фезерингтон, чтобы понять, почему горничная не считала это благодеянием.)

Но самое интересное, что вышеупомянутая горничная пришла к миссис Фезерингтон и попросилась обратно. Похоже, леди Пенвуд считала, что личная горничная, помимо своих прямых обязанностей, должна выполнять и обязанности простой горничной, и кухарки.

Хорошо, если бы кто-нибудь объяснил этой особе, что одна девушка не в состоянии выполнять работу за троих".

«Светские новости от леди Уислдаун», 2 мая 1817 года

— Сейчас мы растопим камин, — сказал Бенедикт, — и, прежде чем лечь спать, как следует согреемся. Я не для того спас вас от Кавендера, чтобы вы умерли от воспаления легких.

В этот момент его снова охватил жестокий приступ кашля, и он согнулся пополам, пытаясь его превозмочь.

— Простите, мистер Бриджертон, — заметила Софи, с состраданием глядя на него, — но мне кажется, из нас двоих вам грозит гораздо большая опасность подхватить воспаление легких, чем мне.

— Совершенно верно, — едва выдохнул Бенедикт, — и уверяю вас, мне вовсе не хочется, чтобы эта болезнь меня поразила. И поэтому… — И он снова зашелся кашлем.

— Мистер Бриджертон? — обеспокоенно спросила Софи. Он судорожно сглотнул и с трудом выговорил:

— Помогите мне разжечь огонь, пока этот чертов кашель до смерти меня не замучил.

Софи нахмурилась. Промежутки между приступами становились все короче, и сам кашель с каждым разом был все продолжительнее и сильнее.

Она быстро и ловко разожгла в камине огонь — опыта у нее было достаточно, — и вскоре оба они уже протягивали руки как можно ближе к благодатному теплу.

— Полагаю, ваша смена одежды вымокла до нитки, — заметил Бенедикт, кивнув на промокшую сумку Софи.

— Думаю, вы правы, — безмятежно отозвалась она, — но это не имеет никакого значения. Если я постою у камина подольше, я наверняка высохну.

— Не говорите чепухи, — заметил Бенедикт, поворачиваясь к огню спиной. — Думаю, в этом доме найдется какая-нибудь одежда.

— У вас здесь есть женская одежда? — недоверчиво спросила Софи.

— Неужели вы настолько привередливы, что не можете один вечер поносить брюки и рубашку?

До сего момента Софи была именно настолько привередлива, однако не станешь же в этом признаваться?

— Думаю, нет, — ответила она. Сухая одежда казалась ей сейчас верхом блаженства.

— Вот и отлично, — быстро проговорил Бенедикт. — Может быть, затопите камины в двух спальнях, а я пока поищу нам с вами одежду?

— Я могу остаться в комнате для прислуги, — поспешно проговорила Софи.

— Это вовсе не обязательно, — возразил Бенедикт, направляясь к двери и делая Софи знак следовать за собой. — Комнат в этом доме достаточно, и вы здесь не служанка.

— Но ведь на самом деле я служанка, — заметила Софи, спеша за Бенедиктом.

— Поступайте, как вам будет угодно. — Бенедикт начал подниматься по лестнице, но на полпути остановился и закашлялся, а откашлявшись, прибавил:

• Предыдущая
• 23/72
• Следующая