Предложение джентльмена - Куин Джулия - Страница 67

• Предыдущая
• 67/72
• Следующая

Судья повернулся к Араминте. На лице его застыло суровое выражение.

— Полагаю, подобные выражения здесь неуместны!

— Уверяю вас, я и сама не привыкла так выражаться, — ответила Араминта, презрительно фыркнув, — однако сложившиеся обстоятельства вынуждают.

Софи взглянула на Бенедикта и замерла от испуга: он то сжимал, то разжимал кулаки, и вид у него был весьма угрожающий. Он явно считал, что данные обстоятельства требуют применения крепких кулаков.

Судья откашлялся и проговорил:

— Вы обвиняете ее в серьезном преступлении. А она невеста мистера Бриджертона.

— А я — графиня Пенвуд! — взвизгнула Араминта. — Графиня!

Судья обвел собравшихся оценивающим взглядом. Араминта одна, а Бриджертонов двое, и один из них сердитый мужчина, который уже успел подбить глаз надзирателю.

— Она меня обокрала!

— Это вы обокрали ее! — возразил Бенедикт. Воцарилась полная тишина. — Вы украли у нее детство! — бросил Бенедикт, вне себя от ярости.

Он практически ничего не знал о жизни Софи, но чувствовал, что эта мерзкая особа леди Пенвуд причинила ей немало боли. Да и этот безвременно умерший папаша тоже, похоже, внес свою лепту.

Повернувшись к судье, Бенедикт пояснил:

— Моя невеста — незаконнорожденная дочь покойного графа Пенвуда. Именно поэтому вдовствующая графиня ложно обвинила ее в воровстве. Из мести и ненависти.

Судья перевел взгляд с Бенедикта на Араминту и, наконец, на Софи.

— Это правда? — спросил он ее. — Вас и в самом деле ложно обвинили?

— Она украла застежки от туфель! — завизжала Араминта. — Клянусь памятью своего покойного мужа, она их украла!

— Ради Бога, мама, не кричи. Это я взяла твои застежки.

Софи открыла рот от изумления:

— Пози?!

Бенедикт взглянул на вновь прибывшую, невысокого роста пухленькую особу, явно приходившуюся Араминте дочерью, потом снова на Софи, которая побледнела как полотно.

— Убирайся отсюда! — прошипела Араминта. — Ты не имеешь к этому делу никакого отношения.

— А по-моему, имеет, — возразил судья, повернувшись к Араминте, — если она взяла ваши застежки от туфель. Вы хотите, чтобы ей предъявили обвинение?

— Но она моя дочь!

— Заприте меня в камере вместе с Софи! — театрально воскликнула Пози, для пущего эффекта прижав руки к груди. — Если ее вышлют из страны за воровство, то пусть и меня высылают!

Впервые за несколько дней Бенедикт улыбнулся.

Надзиратель взял ключи.

— Открыть, сэр? — спросил он.

— Уберите ключи! — возмутился судья. — Не станем же мы сажать под замок дочь графини!

— Нет, не убирайте, — вмешалась леди Бриджертон. — Я требую, чтобы мою будущую невестку немедленно выпустили!

Надзиратель беспомощно взглянул на судью.

— Ладно, — сдался судья и, ткнув пальцем в направлении Софи, объявил:

— Выпусти ее. Но никто никуда не уйдет, пока мы во всем не разберемся.

Араминта открыла было рот, чтобы возразить, но не успела: дверь в камеру уже открыли, и Софи, выскочив, помчалась к Бенедикту, однако судья перехватил ее.

— Не так быстро, сударыня. Обниматься будете потом, когда я решу, кого арестовывать.

— Никого! — сказал Бенедикт.

— Вышлите ее в Австралию! — взвизгнула Араминта, тыча пальцем в Софи.

— Посадите меня в камеру! — крикнула Пози. — Это я украла!

— Да замолчи ты, Пози, — прошептала Софи. — Поверь мне, ты и десяти минут в этой камере не продержишься. Там просто ужасно. И полно крыс.

Пози испуганно попятилась.

— Я позабочусь о том, чтобы вас в этом городе никогда больше никто не принимал, — заявила леди Бриджертон Араминте.

— Вы ничего не сможете сделать, ведь я графиня! — прошипела Араминта.

— А я имею в обществе больший вес, — возразила леди Бриджертон совершенно несвойственным ей язвительным тоном, и Бенедикт с Софи рты пораскрывали от удивления.

— Хватит! — остановил их судья и, указав на Араминту, обратился к Пози:

— Это ваша мать?

Пози кивнула.

— И вы утверждаете, что украли у нее застежки с туфель?

Пози снова кивнула.

— А вот обручального кольца никто не крал. Оно лежит дома, в шкатулке с драгоценностями.

Услышав это, никто не удивился.

— Вовсе нет! — возразила тем не менее Араминта.

— Нет, лежит, — стояла на своем Пози. — А шкатулку ты держишь в комоде, в третьем ящике слева.

Араминта побледнела.

— Похоже, вам не в чем обвинить мисс Бекетт, леди Пенвуд.

Араминта затряслась от ярости и, протянув руку, ткнула длинным дрожащим пальцем в Софи.

— Она меня обокрала, — заявила она убийственно спокойным тоном и метнула в Пози яростный взгляд. — Моя дочь лжет. Не знаю почему, не понимаю, чего она этим добивается, но она лжет.

Софи похолодела, понимая, что добром все это не кончится. Пози ждет дома ужасный скандал. Араминта никогда ей не простит того, что она подвергла ее публичному унижению. Нельзя допустить, чтобы Пози брала ее вину на себя.

— Пози, не нужно… — невольно вырвалось у Софи, однако договорить она так и не смогла: Пози больно ткнула ее локтем в живот.

— Вы что-то сказали? — спросил Судья.

Софи покачала головой. От боли у нее перехватило дыхание, и она не могла говорить.

Тяжело вздохнув, судья провел рукой по редеющим светлым волосам и оглядел присутствующих. Леди Бриджертон откашлялась, привлекая к себе внимание.

— В этом деле о краже застежки есть очень много неясностей, — проговорил судья с таким видом, что всем стало ясно: он был бы рад находиться сейчас где угодно, только не здесь.

— Не о застежке, а о застежках, — фыркнула Араминта. — Их было две.

— Две или одна — это значения не имеет, — отрезал судья, — но то, что вы ненавидите друг друга, видно невооруженным глазом, а вот за что, мне и хотелось бы выяснить, прежде чем я предъявлю кому-то обвинение.

Секунду все молчали, потом одновременно заговорили.

— Тихо! — крикнул судья и ткнул пальцем в сторону Софи. — Начинайте вы.

— Уф! — Теперь, когда Софи дали слово, она почувствовала невероятное смущение.

Судья громко кашлянул, поторапливая, и Софи, указав на Бенедикта, быстро заговорила:

— То, что он сказал, совершенно верно. Я и в самом деле дочь графа Пенвуда, хотя он меня так и не признал.

Араминта открыла было рот, чтобы что-то сказать, но судья бросил на нее такой взгляд, что она не решилась это сделать.

— Я жила в Пенвуд-Парке в течение семи лет, до того как она, — Софи кивнула на Араминту, — вышла замуж за графа. Граф назвался моим опекуном, но все знали, кто я ему на самом деле. — Софи замолчала, вспомнив постоянно грустное лицо отца. — Я очень на него похожа, — прибавила она.

— Я знала вашего отца, — тихо проговорила леди Бриджертон. — И вашу тетушку. Потому-то мне постоянно казалось, что мы с вами где-то раньше встречались.

Софи благодарно ей улыбнулась. Голос леди Бриджертон звучал ободряюще, и у нее потеплело на душе.

— Прошу вас, продолжайте, — сказал судья. Софи кивнула и стала рассказывать дальше:

— Когда граф женился на ней, она попыталась заставить его выгнать меня из дома, но отец не согласился. Я редко его видела и думаю, он нечасто вспоминал обо мне, но он считал, что несет за меня ответственность, и никогда не позволил бы вышвырнуть меня из дома. Но когда он умер…

Софи замолчала, пытаясь проглотить комок в горле. Она еще никому и никогда не рассказывала свою историю, и сейчас произносимые ею слова казались чужими и странными.

— Когда он умер, — продолжала она, — оказалось, что, согласно его завещанию, леди Пенвуд может получить в три раза большую сумму денег, если согласится оставить меня в доме до достижения мной двадцатилетнего возраста. И она на это пошла. Однако мое положение изменилось кардинально. Я стала служанкой. Впрочем, «служанка» — не совсем верное слово. — Софи печально улыбнулась. — Слугам платят, а я жила на положении рабыни.

Софи взглянула на Араминту. Она стояла, скрестив руки на груди, задрав нос и плотно сжав губы, и Софи внезапно как громом поразило: сколько же раз она видела на лице Араминты подобное выражение — злое, надменное, пренебрежительное.

• Предыдущая
• 67/72
• Следующая