Все в его поцелуе - Куин Джулия - Страница 25

• Предыдущая
• 25/52
• Следующая

Они подождали, пока не стало ясно, что человек ушел, а потом на всякий случай простояли в чулане еще пять минут. Но потом Гарет раздвинул платья и вышел из чулана. Гиацинта подождала, пока он не прошептал:

– Пойдемте.

Они прокрались через весь дом, пока не дошли до окна со сломанной задвижкой. Гарет выпрыгнул первым, она – за ним, и он поддержал ее, пока она не опустила раму окна.

– Идите за мной, – сказал он, беря ее за руку. Гиацинта молча шла за ним, и страх понемногу сменялся возбуждением.

– Остановитесь, – сказала она Гарету. – Я задыхаюсь.

Он остановился, но посмотрел на нее сурово.

– Мне надо доставить вас домой.

– Я знаю, знаю. Я...

– Вы смеетесь? – удивился он.

– Нет. То есть да!

– Вы сумасшедшая.

Она кивнула, все еще улыбаясь, как дурочка.

– Я тоже так думаю.

– Вы что, ничего не соображаете? Нас могли там поймать. Это был дворецкий моего отца, и можете мне поверить, у него никогда не было чувства юмора. Если бы он нас обнаружил, мой отец упрятал бы меня в тюрьму, а ваш брат потащил бы нас прямиком в церковь.

– Я знаю. – Гиацинта постаралась выглядеть серьезной.

Наконец она сдалась.

– Разве это не было забавно?

Она думала, что он не ответит. Все, что Гарет мог, – это смотреть на нее ошеломленным взглядом, потом она услышала его недоумевающий голос:

– Забавно?

– По крайней мере немного. – Она изо всех сил старалась изобразить на лице уныние. Даже опустила уголки губ. Что угодно, лишь бы не расхохотаться.

– Вы безумны, вы просто буйно помешанная. Мне все говорили, но я не верил...

– Кто-то сказал вам, что я сумасшедшая?

– Эксцентричная.

– О! Думаю, что это правда.

– Ни один мужчина не сможет с вами ужиться.

– Так они говорят? – Гиацинта почувствовала, что комплиментом здесь и не пахнет.

– Так и еще хуже.

Она немного подумала, а потом пожала плечами.

– Да у них нет ни капельки ума. Ни у одного!

– Господи, – Гарет. – Вы выражаетесь точно так же, как моя бабушка.

– Вы это уже говорили. Но скажите, только правду, разве вы хоть чуточку не были взбудоражены? Когда миновала угроза и вы поняли, что нас не поймают? Разве это не было – ну хоть чуть-чуть – замечательно?

Он глянул на нее, и ей показалось – или это была игра лунного света? – что его глаза блеснули.

– Было, но только чуть-чуть.

– Я знала, что вы не такой уж брюзга.

– Брюзга? – Никто еще не обвинял его в том, что он зануда.

– Да, косный человек.

– Я понял, что вы хотели сказать.

– Тогда почему спросили?

– Потому что вы, мисс Бриджертон... Так продолжалось всю дорогу до ее дома.

На следующее утро. Гиацинта все ещев прекрасном расположении духа. К сожалению, ее матьсказала об этом столько раз за завтраком, что Гиацинтепришлось наконец убежать и забаррикадироватьсяв своей спальне.

Вайолет Бриджертон исключительно проницательнаяособа, и если уж кто-то и догадался о том, что Гиацинтавлюбилась, так это она.

Возможно, даже раньше, чем сама Гиацинта.

Тихо напевая, Гиацинта сидела за небольшим письменным столом в своей спальне. Она несколько раз перевела записку, которую они накануне нашли в зеленом кабинете, но результат по-прежнему не удовлетворял ее. Впрочем, и это не могло испортить ей настроение.

Она, конечно, была несколько разочарована тем, что они не нашли бриллианты, но записка свидетельствовала о том, что они, по всей вероятности, все еще находятся в том месте, где спрятаны. По меньшей мере никто другой пока не добился успеха, не расшифровав указания, оставленные Изабеллой.

Гиацинта всегда чувствовала себя счастливой, когда перед ней стояла какая-либо задача, или была цель, или необходимость что-то найти. Ей нравилось разгадывать загадки, анализировать улики. Так что Изабелла Маринцоли Сент-Клер превратила обычный, скучный лондонский сезон в необыкновенное приключение.

Она снова глянула на перевод. Он был выполнен, по оптимистическому мнению Гиацинты, уже натри четверти, и этого было достаточно, чтобы оправдать следующую попытку. Бриллианты, если на этот раз им повезет, они найдут в библиотеке.

– В какой-нибудь книге, я думаю, – пробормотала она, глядя в окно. Она подумала о библиотеке Бриджертонов в доме ее брата на Гросвенор-сквер. Комната была не особенно большой, но все стены от пола до потолка были уставлены стеллажами.

И все они были забиты книгами.

– Может быть, Сент-Клеры не такие книгочеи, – сказала она сама себе и опять обратилась к записке Изабеллы. В загадочных словах наверняка был намек на то, какую именно книгу баронесса выбрала в качестве тайника. Возможно, что-нибудь научное. Часть записки была подчеркнута рукой Изабеллы, что навело Гиацинту на мысль, что это как-то связано с названием книги. Подчеркнуты были слова «вода» и «движущиеся вещи», что было немного похоже на физику, хотя Гиацинта никогда не изучала этот предмет. Но у нее было четыре брата, которые закончили университет, и она часто слышала их разговоры о предметах, которые там проходят, чтобы иметь смутное представление о том, что изучают в курсах этих дисциплин.

Все же она не была довольна своим переводом. Может, ей обратиться к Гарету с тем, что она уже перевела, и он истолкует это совсем по-другому? К тому же он лучше знаком с домом, чем она. Возможно, ему известно что-либо о какой-нибудь странной или интересной книге.

Гарет!

Гиацинта улыбнулась. Она ему нравится, совершенно определенно нравится. Они болтали и смеялись всю дорогу домой. А когда он привел ее к дому, он посмотрел на нее своим обычным пристальным взглядом из-под немного тяжелых век и улыбнулся.

Она вздрогнула и забыла, что надо было сказать, но подумала о том, что вдруг он опять захочет ее поцеловать. Этого не произошло, но ведь он мог...

Гиацинта не сомневалась, что она все еще сводит его с ума. Но она всех немного сводила с ума, так что нечего было придавать этому значение.

Но она ему нравилась. И он восхищался ее умом. И хотя Гарет иногда неохотно это показывал – не так часто, как ей хотелось бы – что ж... У нее было четыре брата, и она давно поняла, что заставить их признать, что женщина может быть умнее мужчины не только, если дело касалось тканей, духов, душистого мыла и чая, можно только чудом.

Она глянула на стоявшие на камине часы. Был полдень, а Гарет обещал, что он заглянет к ней днем, чтобы узнать, удалось ли ей прочитать записку. «Днем» могло означать и два часа, но фактически день уже наступил и...

Она вдруг насторожилась. Неужели он уже пришел? Ее комната была на втором этаже, а окно выходило прямо на крыльцо, так что она всегда могла знать, если кто-то приходит или уходит. Она подошла к окну и выглянула из-за занавески на ступени входа.

Никого.

Она подошла к двери, открыла ее и прислушалась.

Никого.

Она вышла в коридор. В предвкушении встречи у нее забилось сердце. Причины нервничать не было, но она не могла перестать думать о Гарете, о бриллиантах, и...

– Эй, Гиацинта, что ты делаешь?

Она подскочила от неожиданности.

– Извини, – сказал ее брат Грегори совсем не извиняющимся тоном. Он выглядел довольно растрепанным.

– Не делай так. – Она положила руку на сердце, как будто это могло его успокоить.

Грегори скрестил руки на груди и прислонился плечом к стене.

– Это у меня получается лучше всего.

– Я бы не стала этим хвастаться.

Он проигнорировал ее замечание и сделал вид, что стряхивает невидимую пылинку с рукава своего редингота.

– Ты что здесь рыщешь?

– Я не рыщу.

– Нет, рыщешь.

Гиацинта нахмурилась, хотя и не следовало бы. Грегори был на два с половиной года старше ее и только тем и занимался, что досаждал ей. Они были младшими в семье и держались немного особняком от остальных. Грегори был на четыре года моложе Франчески и на целых десять лет моложе Колина.

• Предыдущая
• 25/52
• Следующая