Ночные костры - Кук Линда - Страница 39

• Предыдущая
• 39/76
• Следующая

Алиса сидела, съежившись, в придорожных кустах. В лунном свете он увидел ее бледное лицо. Если у него и были какие-то сомнения в ее виновности, то эти глаза, полные ужаса, отняли у него последнюю надежду.

Его жена подняла голову, и из горла ее вырвался какой-то дикий, нечеловеческий хрип. Раймон остановил испуганного Шайтана и опустил факел, чтобы осветить ей лицо.

Она отвернулась и ринулась сквозь заросли, раздвигая руками ветки кустов. Сильный ветер запутал ее волосы в ветках. С воплями и рыданиями она продиралась через утесник, а лиственные прутики, зацепившиеся за длинные локоны, тащили ее назад.

— Стоять! — рявкнул Раймон.

Она замерла в кустах, тяжело дыша, и как смогла повернула голову, но глаза ее смотрели мимо него. Взгляд был рассеянным.

Раймон спрыгнул с седла и пошел к ней. Когда он поднял свой меч, чтобы срезать запутавшиеся в волосах ветки, она не поморщилась и не вздрогнула. Казалось, она вообще не понимает, что происходит.

— Где он? — сурово спросил Раймон. Наконец она взглянула на него.

— Где он? — повторил он уже мягче.

— В амбаре.

— В Морстоне? Она закрыла глаза.

— Он ждет тебя там?

Алиса зарыдала. Раймон положил факел на землю, убрал в ножны меч и начал кинжалом срезать ветки, которые остановили ее. Она судорожно дернулась и замерла в испуге.

Увидев кинжал, она приложила пальцы к горлу, как будто боялась, что муж ее сейчас зарежет. Раймон заметил это движение и со стыдом вспомнил убийственный гнев, который владел им во время поисков. Гнев прошел, но цель осталась. Он должен это сделать — чтобы спасти свою честь. У Алисы чести не было.

Он взял жену за руку и вытянул ее из кустов.

— Я убью его, — сказал Фортебрас, — сегодня же. Она удивленно взглянула на него.

— Но он уже мертв.

— Он будет мертв.

— Он мертв…

Казалось, она сама верила в свои слова. В знойной Палестине, после жестоких боев, он видел мужчин-воинов в таком же состоянии. Разум его жены витал где-то далеко, осталась одна ходячая оболочка, которая почти ничего не соображала. Он заговорил нарочито медленным, ровным тоном:

— Алиса, я отвезу тебя в Шильштон, к священнику. К отцу Грегори. Ты останешься там до тех пор, пока не выяснится, беременна ты или нет.

Она вновь зарыдала.

— Если ты не беременна, тебя отправят…

Она что-то крикнула хриплым голосом, но он не разобрал слов..

— Если ты не беременна, я отправлю тебя в…

— Нет! Делайте что хотите, но пусть все кончится там, в аббатстве.

Неужели она думает, что после этой ночи между ними может быть что-то еще?

— Миледи, все уже кончено.

— Прошу вас, милорд, сделайте это в аббатстве! Только не суд. Только не виселица…

У Раймона зашевелились волосы на затылке. Да она безумна! Его нечестная жена лишилась рассудка.

— Пожалуйста! Воспользуйтесь вашим мечом. Пожалуйста… только не виселица.

Он почувствовал новый всплеск черной ярости.

— Вы вымаливаете благородную смерть для своего любовника? Успокойтесь, мадам. Я не буду тратить время и ждать, когда этого негодяя вздернут на виселице. Он умрет от моего меча. У вас на глазах, мадам.

Она закрыла лицо исцарапанными руками и медленно покачала головой.

— Нет, — прошептала она, — не говорите больше ни слова! — Ее голос поднялся до хриплого крика. — Я ничего не понимаю! Он мертв. Он мертв. Он…

Она сумасшедшая.

Или почему-то думает, что ее любовник умер.

А может, он и впрямь мертв, и не страх за жизнь любовника, а какая-то давняя трагедия стала причиной помешательства Алисы и выгнала ее на эти опасные болота?

У Раймона остался еще один вопрос. Он должен был его задать.

— Кто мертв, Алиса?

— Де Рансон, — проговорила она, медленно опуская руки.

— Он пропал без вести, Алиса. Она покачала головой:

— Он там, в амбаре. Раймон видел, что она дрожит.

— Де Рансон погиб. И никто не знает, где его могила.

— Он там. Я положила его туда. И я хотела… — Она подняла глаза и посмотрела на него без всякого выражения. — Он в амбаре. Я найду его там. Я должна это сделать сегодня ночью, пока во дворе никого нет.

К горлу Раймона подкатил комок.

Безумие принимает самые разные формы, но никогда, даже на полях сражений в Палестине, он не встречал людей, настолько одержимых своими умершими возлюбленными. Она готова разрыть его могилу и…

Неужели эта испуганная женщина — его жена? Неужели она безумна? На какую же колею свернул ее больной рассудок? Он сглотнул горький ком в горле и задал последний жуткий вопрос.

— Алиса, — прошептал он, — расскажи мне, что ты должна сделать сегодня ночью?

И она ему все рассказала.

Раймон срезал ветки с кустарника у пруда и обложил ими шипящий факел. Пока он ходил за водой, Алиса молча сидела у дымного костерка. Он протянул ей воду в своем перевернутом шлеме, а когда она напилась, смочил низ ее широкого рукава и протер ей лицо.

— Откуда де Рансон узнал, что ты прячешь в Морстоне королевские сокровища?

— Он этого не знал. Ему было известно лишь то, что моя мать и Уильям поднимали каминную плиту и…

— По порядку, Алиса. Давай все по порядку. Она помолчала.

— Услышав, что королева вышла из заточения, Уильям и мама в тот же день подняли каминную плиту и достали шкатулку. На другое утро они поехали к королеве Элеаноре, но не застали ее в Виндзоре: она отправилась искать невесту для Ричарда, а потом к нему на Сицилию. Мои родители привезли драгоценности королевы обратно и снова убрали их в тайник. Мы сделали это незаметно, но все равно пошли разговоры.

— И де Рансон догадался о шкатулке?

— Не сразу. Через несколько месяцев в Кернстоу пришло письмо от королевы.

— В Морстон, ты хочешь сказать?

— Нет, в Кернстоу. Она вспомнила про нас и прислала письмо из Аквитании, в котором освобождала Морстон от уплаты второго «крестового» налога. Де Рансон мог не платить морстонскую долю подати. Тут он понял, что моя мама оказала королеве Элеаноре какую-то услугу, и вспомнил слухи про каминную плиту.

— Он потребовал у Уильяма объяснений?

— К тому времени Уильям умер от лихорадки. А вслед за ним умерла и мама.

— И де Рансон пришел к тебе?

— Я сказала ему, что ничего не знаю, что Уильям и мама не сдвигали каминную плиту, но де Рансон мне не поверил. Он разозлился…

Раймон ждал, что она скажет дальше. Но Алиса молчала.

— Де Рансон — это тот самый человек, Алиса? Он тебя изнасиловал?

— Да, это тот самый. Но он меня не насиловал.

— Он был твоим любовником?

— Он был… моим женихом. Мы должны были пожениться. У него было право мной овладеть. У него было право…

Раймон придвинулся ближе и сжал ее руку.

— Как он умер?

Она напряглась, как будто собралась убежать, потом сделала долгий вдох и взглянула ему в глаза.

— Я убила его. И закопала. Это случилось ночью в праздник Иванова дня, когда во дворе никого не было.

— В амбаре? -Да.

Это было похоже на правду.

— Ты сделала это, Алиса? — Раймон почувствовал, как она отпрянула. — Ты сделала это одна?

— Нет, не одна. Когда он… когда он умер, его труп упал в сухой колодец, в котором я прятала шкатулку. Мне помогали… — Она зажала рот рукой, словно борясь с подступавшей тошнотой. — Они принесли камни, чтобы забросать колодец.

— Кто тебе помогал?

Она расстроено опустила плечи.

— Эмма и Ханд. Но они… не сделали ничего плохого. Прошу вас, поверьте! Они только помогли мне.

— Алиса, зачем ты это сделала? Потому что он над тобой надругался?

— У него было право, — повторила она, как будто в забытьи. — Это случилось позже. Он приехал в Морстон, чтобы разыскать сокровища королевы.

— Он знал о них?

— Нет. Он знал, что там что-то есть, но не знал, чтоименно.

— Как он узнал, Алиса? Ты кому-нибудь рассказала? Она покачала головой:

— Нет. Но он как-то узнал.

— И ты решила перепрятать шкатулку? Она закрыла глаза.

• Предыдущая
• 39/76
• Следующая