Мозг - Кук Робин - Страница 40
- Предыдущая
- 40/54
- Следующая
Голдблатт резко повернулся и вышел из комнаты. Филипс молча смотрел ему вслед, не зная, злиться или смеяться. После всех его мыслей о независимости возможность быть уволенным просто ужасала. В результате Мартин развил кипучую деятельность. Он носился по всему отделению, проверял все текущие снимки, в нужных случаях что-то предлагал. Он проработал все накопившиеся за утро снимки. Потом он лично занялся трудным случаем и снял левую церебральную ангиограмму, убедительно показавшую, что хирургическое вмешательство не требуется. Собрав студентов, он прочел лекцию по компьютерной аксиальной томографии, приведшую их в состояние восторга или полного непонимания, в зависимости от уровня их внимания. В промежутках он загружал Хелен ответами на всю почту, накопившуюся за последние несколько дней. Помимо всего прочего, он поручил клерку систематизировать массу черепных снимков в кабинете, так что к трем часам смог даже пропустить через компьютер шестьдесят старых снимков и сравнить результаты со старыми описаниями. Программа действовала превосходно.
В три тридцать он высунулся из кабинета и спросил Хелен, не звонила ли Кристин Линдквист. Она отрицательно покачала головой. Зайдя в рентгеновский отдел, он поинтересовался у Кеннета Роббинса, не появлялась ли она здесь. Тоже нет.
К четырем часам Филипс пропустил через компьютер еще шесть снимков. И вновь машина показала себя лучшим радиологом, чем Филипс, обнаружив следы кальциноза, свидетельствующие о менингиоме. Повторно всмотревшись в снимок, Филипс был вынужден согласиться. Он отложил снимок в сторону, чтобы Хелен попробовала найти этого пациента.
В четыре пятнадцать Филипс набрал номер Кристин Линдквист. Со второго гудка ответила ее соседка.
— Сожалею, доктор Филипс, но я не видела Кристин с тех пор, как она ушла утром в музей Метрополитен. Она пропустила лекции в одиннадцать и в час пятнадцать, а это на нее не похоже.
— Вы не могли бы попробовать найти ее и передать, чтобы она мне позвонила?
— Я постараюсь. Честно говоря, я немного беспокоюсь.
Без четверти пять Хелен принесла на подпись письма, чтобы отправить их по пути домой. Сразу после пяти тридцати заглянула Дениз.
— Похоже, дела немного упорядочились, — отметила она, оценивающе посмотрев вокруг.
— Только видимость, — ответил он, — а в это время лазерный принтер уже тянул снимок из его руки.
Он прикрыл дверь кабинета и крепко обнял Дениз. Ему не хотелось ее отпускать, а когда все же пришлось, она подняла глаза и спросила:
— Интересно, чем я это заслужила?
— Я весь день думаю о тебе и вспоминаю эту ночь. — Ему отчаянно хотелось поговорить с ней о сегодняшних угрозах Голдблатта и сказать ей о своем желании, чтобы она осталась с ним на всю жизнь. Беда только в том, что у него не было времени хорошенько подумать; он не хотел еще ее отпускать, но и хотел побыть один, хотя бы недолго. Когда она напомнила о своем обещании приготовить обед, он заколебался. Увидев на ее лице обиду, он сказал:
— Я вот о чем думаю: если у меня все хорошо пойдет с этими старыми снимками, то в субботу вечером можно будет поехать на остров.
— Это было бы восхитительно! — смягчилась Дениз. — Да, кстати, я звонила в клинику гинекологии и записалась на завтра в районе полудня.
— Хорошо. С кем ты разговаривала?
— Я не знаю. Но они были очень милы и казались рады принять меня.
Послушай, если кончишь рано, почему бы тебе не зайти?
Примерно через час после ухода Дениз пришел Майклз; он очень обрадовался тому, что Филипс, наконец, серьезно взялся за работу с программой.
— Она превосходит все мои ожидания, — сказал Мартин. — ни одного ошибочного отрицательного результата.
— Сказка! Возможно, мы продвинулись дальше, чем думали.
— Очень похоже на то. Если так будет и дальше, то у нас к началу осени будет готовая работающая программа. На годичной конференции по радиологии можно будет о ней рассказать. В воображении Филипс уже унесся вперед и представил себе результаты этого. Утренняя боязнь потерять работу показалась смешной.
После ухода Майклза Филипс вновь взялся за работу. Он выработал определенную систему подачи старых снимков в машину, которая этот процесс ускорила. Но, работая, он ощущал все большее беспокойство по поводу отсутствия Кристин Линдквист. Растущее чувство ответственности подавило первую волну раздражения, вызванного ее очевидной необязательностью. Если с этой женщиной произойдет что-то, не позволяющее ему сделать дополнительные снимки, то для простого совпадения это уже слишком.
Около девяти Мартин вновь набрал номер Кристин. Ее соседка ответила с первого гудка.
— Извините, доктор Филипс. Мне следовало позвонить вам. Но я нигде не могу найти Кристин. Весь день ее никто не видел. Я даже позвонила в полицию.
Филипс положил трубку, говоря себе, вопреки фактам, что этого не может быть. Это невозможно... Марино, Лукас, Маккарти, Коллинз и теперь Линдквист! Нет. Не может быть. Это абсурд. Внезапно он вспомнил, что так и не получил ответа из Приемного. Позвонив туда, он был удивлен: ответили после четырех гудков. Но женщина, занимавшаяся этим вопросом, ушла в пять и будет теперь только завтра в восемь, а больше никто не может ему помочь.
Филипс бросил трубку.
— Проклятье! — воскликнул он, поднимаясь с табуретки, и зашагал по кабинету. Тут он вдруг вспомнил о срезе мозга Маккарти, лежащем в полке.
В темной комнате пришлось подождать, пока лаборант закончит обрабатывать снимки. Дождавшись, Мартин сразу открыл дверцу и вынул пленку вместе с высохшим теперь срезом мозга. Он помедлил, не зная, что с этим делать, потом бросил срез в корзину для бумаг. А неэкспонированная пленка погрузилась в проявитель.
Ожидая у щели появления пленки, Мартин снова размышлял, не может ли исчезновение Кристин быть результатом еще одного совпадения. Но если нет, то что это значит? И самое главное — что же тогда делать?
В это время пленка выпала в ящик. Мартин ожидал, что она будет полностью темной, но, вставив ее в статоскоп, опешил. — Боже правый! — У него перехватило дыхание. На пленке виднелась светлая зона той же формы, что и срез мозга. Причина могла быть только одна. Радиация! Изменение плотности, видимое на снимках, было вызвано значительным облучением.
Всю дорогу до Медицинской радиологии Филипс бежал. В лаборатории рядом с бетатроном он нашел то что искал: детектор излучения и солидных размеров контейнер в свинцовой оболочке. Он мог поднять контейнер, но тащить его было мало удовольствия, поэтому он положил контейнер на каталку.
Первая остановка была в кабинете. Банка с мозгом была, определенно, «горячей», поэтому Мартин натянул какие-то резиновые перчатки и поставил ее в контейнер. Он даже отыскал нож, которым пользовался для взятия среза, и тоже положил его в контейнер. Затем прошелся по комнате с детектором. Все чисто.
В темной комнате Филипс вывернул в контейнер все содержимое корзины. Проверка самой корзины его удовлетворила. Вернувшись опять в кабинет, он бросил в контейнер еще и резиновые перчатки и закрыл его. Потом снова прошелся по комнате с детектором и с удовлетворением отметил лишь незначительную радиацию. Дальше он вынул пленку из дозиметра, висевшего на поясе, и подготовил ее к обработке. Нужно было точно знать, какую дозу радиации он получил от этого мозга.
В ходе этой лихорадочной физической деятельности Мартин безуспешно пытался увязать все разношерстные факты: пять молодых женщин, предположительно с довольно высоким уровнем облучения мозга, а возможно и других частей тела...неврологические симптомы, соответствующие состоянию близкому к множественному склерозу...все проходили гинекологическое обследование, и у всех атипичный мазок.
У Филипса не было объяснения этим фактам, но ему представлялось, что все они связаны с радиацией. Очевидно, высокий уровень общего облучения мог привести к изменению клеток мозга и, тем самым, к атипичному мазку. И, опять-таки, все это трудно объяснить совпадением. Но какое еще возможно объяснение?
- Предыдущая
- 40/54
- Следующая
