Нукер Тамерлана - Кулаков Олег - Страница 69

• Предыдущая
• 69/76
• Следующая

Джафар долго отнекивался, пряча загоревшийся жадным огнем здоровый глаз, пока Дмитрию не надоела вся эта восточная канитель. Он встряхнул торговца за ворот. Не затем, чтобы устрашить, а чтобы быстрей думал. Лязгнув разок зубами, Кривой моментально перестал плести языком и сразу согласился стать у Дмитрия кем-то вроде управляющего.

Дмитрий не забыл обещания купить для Зоррах отдельное жилье. Теперь не только для девочки: принц Халиль-Султан тоже преподнес ему сюрприз – молодую танцовщицу-индианку.

Рабыню царевич подарил напоследок. А перед тем была задушевная речь, в которой юноша называл себя вечным должником Дмитрия, пожалования в деньгах, тканях и оружии, а также веселая хмельная пирушка. И танцы.

Дмитрий обратил внимание на красивую индианку с точеными чертами и с тонюсенькой, прямо-таки осиной талией. Танцовщица была юна, может, чуть постарше Зоррах, и очень красива. Густо накрашенное, как того требовал обычай, лицо ее не уродовали ни чудовищно подведенные брови, ни белила. Ничто. Дмитрий искренне залюбовался ею. Но Халиль-Султан заметил и тут же истолковал все по-своему, не замедлив подарить танцовщицу.

Отказаться – значило нанести оскорбление молодому, но могущественному покровителю, который к тому же считает себя навек обязанным спасителю. Дмитрий принял подарок и поблагодарил. А что еще оставалось?

Его прямо-таки завалили подарками – не было среди принцев и вельмож такого, кто не подарил бы хоть что-нибудь. В считанные дни Дмитрий стал обладателем груды золота и драгоценностей, кип тканей, табуна и кучи разнообразного оружия – тоже в золоте и самоцветах. Чтобы не запутаться в барахле и дарителях, он даже завел опись, кто и что ему подарил. Долгое время погруженный в себя, не зная толком языка, он пока не слишком уверенно ориентировался в обширном кругу Тимуровых сыновей и внуков, эмиров и визирей. Записи он вел по-русски – так спокойнее, никто ничего не поймет – и бережно хранил при себе, чтобы не потерялись.

Но с обретенным имуществом надо было что-то делать. Да и вместо одной девчонки теперь придется возиться с двоими. Обременять себя хозяйственными заботами он не мог. Во-первых, по теперешнему положению не пристало, во-вторых, времени бы при всем желании не хватило.

Тамерлан желал видеть его на всех привалах, которые в последнее время стали очень короткими: войска спешным маршем направлялись прочь из Индии. Забыты были остановки для увеселений и столь любимой Хромцом охоты. Орда шла домой и грабила по дороге все, что можно было. Встречавшиеся города брали приступом, селения попросту обирали и сжигали. И все-таки время для встреч с посланцем из грядущего Тимур находил.

Они встречались наедине, без свидетелей. В глазах всего Тамерланова окружения Дмитрий стал фаворитом эмира. Благосклонность к чужеземцу, оказавшемуся послом загадочной страны Мерика, о которой никто и слыхом не слыхивал, толковали по-разному. Судачили и о чуде: заблудившийся в песках эмир Димир был волшебным образом перенесен через пустыню во сне, когда гибель его, казалось, была неизбежной. Об этом чуде он и поведал Тимуру после свершения подвига – спасения драгоценной жизни мирзы Халиль-Султана. Отныне Дмитрию было отведено при дворе определенное место, а главной его обязанностью было являться по первому требованию Хромца.

Добившись от Джафара согласия занять место управителя его вдруг выросшего хозяйства, Дмитрий вручил торговцу тяжелый мешочек с золотом и наказал купить кибитку и тягловых волов для Зоррах и индианки, а также повозку для барахла. Велел маркитанту и заказать у кузнеца тавро, чтобы заклеймить принадлежащий ему отныне табун в два десятка голов. Над рисунком для тавра Дмитрий размышлял недолго, им стало изображение питерского кораблика, которое он наспех набросал на листке бумаги и всучил Кривому.

Вот только проследить, как Джафар управляется с новыми обязанностями, пока не удалось: Тимур с отборными частями войск оторвался от обоза и ушел вперед. Посол страны Мерика, естественно, вынужден был последовать за ним.

* * *

Грозовые тучи начали собираться еще с полудня, медленно наплывая из-за горизонта. А когда он увидел огненные точки горящих костров, словно плывущие в густой фиолетовой мгле ночи, хлынул ливень. Вода падала сплошной стеной. Трава под копытами лошадей пропиталась влагой и стала предательски скользкой. Дмитрий и назначенный ему в сопровождение десяток гвардейцев перевели лошадей с галопа на рысь, благо до обозного лагеря было уже рукой подать.

Дмитрий отлично понимал, что в лагерь, который разбил Хромец в одном дне пути от обоза, ему во что бы то ни стало надо вернуться на заре, когда бивак оживет и снимется с места: Тимур разрешил ему наведаться в обоз, но велел быть на месте к утру.

В пелене ливня они миновали линию часовых и въехали в лагерь. От дождя укрывались, кто как мог: делали на скорую руку навесы из кож и войлока и забивались под повозки. Часовые, которым прятаться было негде, торчали под дождем.

– Ждите меня здесь, – велел Дмитрий, соскакивая с коня и отдавая поводья.

Гвардейцы без лишних следа спешились и заторопились к ближайшему костру, горевшему под навесом. Народу там было яблоку негде упасть, но сансыз, пользуясь своим привилегированным положением, бесцеремонно растолкали солдат и подсели поближе к огню.

Под ногами хлюпала и чавкала грязь. Оскальзываясь на каждом шагу, Дмитрий побежал разыскивать укрытие, где кучковались, пережидая дождь, дервиши. Они всегда держались вместе, несмотря на то что были из множества сект, и богословские споры меж приверженцами разных доктрин частенько ковг-чались банальным рукоприкладством. Свалки дервишей всегда собирали зевак из числа охраны обоза, которые с азартом подзуживали бродячих аскетов и делали ставки на победителя, если особо рьяные спорщики долго не могли утихомириться, оглашая воздух бранью, визгом и треском звучных оплеух. Дервиши вообще отличались какой-то особенной склочностью и стервозностью: если дервиш считал себя обиженным, то по истошным воплям и проклятиям об этом знали в радиусе километров трех, не меньше.

Сейчас Дмитрию было плевать и на склочность дервишей, и на струи воды, льющиеся за шиворот. Перед глазами, как живое, стояло лицо Тамерлана с торжествующими и насмешливыми искорками, прыгающими в зеленых глазах.

* * *

– Срок твоей службы мне определен, – как бы невзначай сообщил ему Тимур, передвигая по шахматной доске слона.

Первая партия с Хромцом, предложенная им самим, – несомненная и величайшая милость эмира. Как игрок кривой маркитант и в подметки Тимуру не годился, так что Дмитрий всерьез углубился в игру, а потому смысл сказанного не сразу дошел до сознания. Когда же он осознал, что сказал Хромец, шахматы сразу напрочь вылетели из головы.

– Определен? – спросил он, не веря своим ушам.

– Я оказался прав, предположив, что есть тот, кто может знать, каковым окажется срок твоего пребывания в ином времени, – сказал Тамерлан. – И спросил его. И он ответил.

– Як Безумец?

– Мудрец и провидец, посланный тебе, – подтвердил Тимур.

Дмитрий задержал дыхание, пытаясь унять сердцебиение. Неужели это возможно?

– И что же ответил тебе Як Безумец, хазрат эмир?

– Ты будешь служить мне до скончания моих дней, змир Димир.

Странное ощущение – словно мышцы лица окаменели и перестали повиноваться. Дмитрий молча поклонился: я принял к сведению твои слова, эмир, – и снова склонился над доской.

– Я подумал о сказанном тобой однажды: замыслы Всевышнего неисповедимы, и дай Он тебе дар чужой речи сразу, возможно, Халиль-Султан и утонул бы. Может статься, ты, эмир Димир, послан не только как вестник, а?

– Не знаю, хазрат эмир, – ответил Дмитрий, думая о джавляке.

Но то ли у Тимура пропала охота продолжать игру, то ли он ожидал от Дмитрия иной реакции.

– Прекратим игру, эмир Димир, – сказал Тамерлан. – Запомни, ход за тобой.

– Хазрат эмир, позволь мне отлучиться из лагеря, – быстро сказал Дмитрий, пока Хромец не отправил его восвояси. – Я хотел бы видеть дервиша.

• Предыдущая
• 69/76
• Следующая