Бессмертие оптом и в розницу - Куликова Галина Михайловна - Страница 18

• Предыдущая
• 18/57
• Следующая

Они уже шли по улице, стараясь держаться возле изгороди, куда падала тень от лип. Петя, невысокий и ладный парнишка, семенил рядом с размашисто шагающим Валецким. Женская тема его интересовала чрезвычайно, поэтому он с удовольствием ее поддержал:

– Во что, например?

– Ну... – Валецкий неопределенно повел рукой. – Вдруг окажется, что ей нужно немедленно покрасить дачу или перевезти старый шкаф своей бабушки из Москвы в Бомбей. – Он криво ухмыльнулся, вспоминая, через что ему уже довелось пройти. – Или рухнет стеллаж в ее комнате, и мне придется его восстанавливать, или ее кошка заболеет редкой африканской болезнью, и, чтобы ее вылечить, потребуется лететь за лекарством в Патагонию, а кроме меня, никого не окажется под рукой. Или она решит провезти пару алмазов через границу, и ее посадят в кутузку, а мне придется ее вызволять... Нет, дорогой друг Петя, я не хочу сейчас никакой любви. Кроме того, еще неизвестно, какой у нее характер. Одни женщины окрыляют, другие хорошо прицеливаются в тех, кто взлетел.

Так что пусть она будет хоть трижды рыжей, наши дороги разошлись. И баста. Не знаю, в какой фирме она работает... Надеюсь, в такой, где существуют командировки. Пусть она отправится куда-нибудь на край света и сидит там до тех пор, пока мы не смонтируем систему. Иначе есть опасность встречаться с ней каждый день то в лифте, то на лестнице.

Вероятно, благодаря пожеланию Валецкого катиться на край света разговор с главредом прошел у Марины довольно гладко.

– Зоя Петровна, я хочу отложить пчел, – твердо сказала она, появляясь в кабинете Разгуляевой без доклада.

– О, Беглова! – радостно возвестила та. – Это правда, что ты закадрила стажера?

Марина, не имевшая понятия о том, что Лариса Капуста приезжала к ней домой и слышала опрометчивое заявление Льва Валентиновича, позволила себе удивиться:

– Что, уже пошли слухи? У нас нездоровый коллектив, Зоя Петровна. Возможно, людям не хватает организованного отдыха. Вам следует вывезти нас в Третьяковскую галерею или в пансионат, где есть столы для пинг-понга.

– Не пытайся задурить мне голову, – сердито сказала главред. – Я взяла мальчика, потому что меня попросили его родные. Как я буду смотреть им в глаза, если его прямо тут, в редакции, соблазнит опытная женщина?

– Скажите еще – пожилая, – обиделась Марина. – У нас с ним не такая большая разница в возрасте. По крайней мере, я не могла бы быть его матерью. А вообще-то я и не собираюсь соблазнять вашего мальчика.

– Он поселился у тебя дома, – обвиняющим голосом сказала Разгуляева. – Я послала к тебе Капусту, и она его там застукала.

– Боже, я оставила его в своей квартире, потому что ему хотелось поесть халвы и поиграть с соседской кошкой.

– Ну и как? – мрачно поинтересовалась Зоя Петровна.

– Он выкрасил кошку гуашью.

– Я же говорю – сущий ребенок. И все-таки взрослеть ему нужно не в твоей квартире.

– Совершенно согласна. Пришла пора отправить его в Горный Алтай.

– Как это – пришла пора? Он работает у нас всего несколько дней. И почему в Горный Алтай? Разве пчелы живут только там?

– Дело в том, что пчелы тут ни при чем, – быстро ответила Марина. – Лев Валентинович вышел на один чудный сюжет. Есть легенда о Черном Альпинисте...

– Чудный сюжет? – возмутилась Зоя Петровна. – Этому сюжету лет триста, и у него не просто борода, а борода на резиночке. Этот сюжет не может пойти в «Непознанном». Если только у Погребинского.

– Тогда мы напишем о шаманах. Или о наскальных рисунках. О призраках, которые живут в пещерах, наконец. Мальчишка решил, что ему нужно ехать в Бийск – и точка. Если сейчас его обломать, можно отвратить парня от журналистики на всю жизнь.

– Что-то ты крутишь, Беглова, – прищурилась Зоя Петровна. – Я тебя уже худо-бедно знаю. Хочешь с помощью стажера провернуть какие-то свои делишки?

– Бросьте, Зоя Петровна! Горный Алтай – это край нехоженых троп. Обещаю, что мы нароем там что-нибудь диковинное.

– Ну, ладно, – сдалась главред. – Только если то, что вы нароете, окажется с языком и зубами, не привозите его в редакцию. Из-за той хрюкающей собаки, которую тебе подарили в Тамбове, у меня испортилась кардиограмма. Это был какой-то грандиозный обман, который я не смогла разоблачить.

– Почему обман? – удивилась Марина. – Собаку забрал верстальщик. Можете спросить у него – она до сих пор хрюкает.

– Но в этом нет ничего диковинного! – рявкнула Разгуляева. – Наверное, у нее сломаны носовые перегородки. В общем, не морочь мне голову, а доложи как полагается, куда и на какой срок я должна вас со стажером командировать. И обещай мне, Беглова...

Она не договорила, но сделала страшные глаза, и Марина поспешно сказала:

– Обещаю! Клянусь. Со мной стажер в такой же безопасности, как с матерью-настоятельницей.

Время в полете тянулось томительно медленно. Марина сидела молча, невидящим взглядом уставившись в иллюминатор. Лев Валентинович сначала пытался ее растормошить, но в итоге сдался и замолк, увлекшись чтением какого-то глянцевого журнала, одолженного им у смазливой соседки, сидящей через проход. При этом он не переставал регулярно пить и закусывать. Иногда предлагал и Марине присоединиться к нему, однако ей было так тошно, что даже мысль о пище вызывала отвращение.

Ее угнетали мысли о том, что на далеком и неведомом Алтае они ничего не найдут, сестру убьют, а ей самой до старости придется скрываться от бандитов. Воображение рисовало картины одну страшней другой – вот она получает посылки и бандероли с частями тела распиленной Татьяны, которую она и видела в жизни всего несколько раз. Вот огромные бритоголовые мужики привязывают ее к бельевой доске и ставят на ее голый очаровательный животик раскаленный утюг со специальным антипригарным покрытием, который она приобрела в прошлом году на ярмарке бытовой техники. За сколько же она его купила? Марина напряглась, но вспомнить не смогла. Парнишка-продавец ей скинул пятьдесят рублей, это она помнила четко. И пакет фирменный дал. А потом она положила в него еще и кофеварку. Тогда пакет порвался, и ей пришлось тащить все это барахло до машины в охапке...

– Наш самолет... – радостно защебетала стюардесса, а Лев Валентинович, потянувшись во весь свой немалый рост и толкнув Марину локтем, провозгласил:

– Слава богу, долетели. Можно лететь обратно.

Марина молчала, все еще пытаясь собраться с мыслями. Она собиралась за время полета обдумать план действий, но это обдумывание так намерением и осталось. Теперь надо было думать с самого начала, а где это начало – неведомо.

В здании аэропорта они выяснили, как им попасть в Бийск. Самым эффективным помощником оказался частный извоз в лице здоровенного бородатого мужчины лет пятидесяти, который предложил довезти их быстро и за приемлемую цену. Цена была настолько приемлемой, что даже Лев Валентинович, вслух поклявшийся торговаться с местными бомбилами не на жизнь, а на смерть, подхватив свою и Маринину сумки, быстро поволок их к старенькой белой «Волге», приговаривая вполголоса:

– Ни фига себе цены. Да-а, это вам не Москва.

И опять всю дорогу Марина сидела, рассматривая проносящиеся мимо замечательные пейзажи и не думая ни о чем. Видимо, родиться в ее голове какому-нибудь, пусть даже самому завалящему планчику сегодня не суждено. Надежд на то, что гениальное озарение снизойдет на стажера, не было никаких.

Приехав в город, они отыскали с помощью их любезного и всезнающего водителя неплохую чистенькую гостиницу, где нашлись два приличных одноместных номера со стандартным набором мебели и телевизором.

Марина предложила сначала отдохнуть – ее вдруг потянуло в сон, несмотря на то что было еще достаточно рано. Может быть, начал действовать тот самый чудесный горный воздух. Лев Валентинович заявил, что он еще молод, чтобы губить жизнь на сон.

– Пойду прогуляюсь. Посмотрю на людей, проинспектирую точки питания и местную индустрию развлечений.

• Предыдущая
• 18/57
• Следующая