Красивым жить не запретишь - Куликова Галина Михайловна - Страница 42

• Предыдущая
• 42/77
• Следующая

– Я? – Нетушкина облизала губы острым кончиком языка. – Я вообще очень плохо запоминаю даты. События помню хорошо, но когда случилось то или другое...

Вене не понравился ее вид. Из цветущей самоуверенной «вдовушки» она в один присест превратилась в даму суетливую и нервозную. Таких явных признаков беспокойства Веня пропустить, конечно, не мог. «Надо остаться с ней один на один, – подумал он. – Когда вся орава не будет давить на нее своим присутствием, возможно, удастся вытянуть из нее какую-нибудь невероятную подробность. Возможно даже, она даст ключ к разгадке тайны, куда делся Ян». Пока же Веня решил насесть на Шумского. Именно он уверял, что Ян в последнее свое посещение видеоклуба был не один, а с неким типом, которого Шумский, впрочем, помнил очень смутно.

– Ну, скажите про него хоть что-нибудь, – настаивал Веня. – Толстый он или тонкий?

– Средний, – тотчас же отозвался Шумский.

– Высокий?

– Не знаю, он сидел, когда я его видел.

– Маленькие люди даже сидя выглядят маленькими.

– Ну не скажите! – неожиданно подал голос молчаливый Юханов. – Иногда сидит чувак да так держится, что думаешь, будто он ого-го. А встанет – сморчок сморчком.

– Он был лысый! – высказал предположение Веня.

– Постойте! – сказала Эльза Унт, взмахнув рукой. – Кажется, я тоже вспомнила. Это был молодой человек в светло-коричневом костюме и полосатом галстуке. А на галстуке у него была забавная булавка в виде лиры.

– Профессионал! – похвалил Шумский, кивая на Эльзу, как будто та была не балериной, а специалисткой по запоминанию мелких деталей туалета. – Потрясающая зрительная память!

– А как он выглядел? – привязался к ней Веня.

– Несимпатичным, – поморщилась Эльза.

Нетушкина делала вид, что ищет в сумочке срочно понадобившуюся ей вещицу. Дышала она неглубоко, но шумно, словно еж.

– Мне надо закрывать, – нетерпеливо сказал Юханов, потерявший, казалось, всякий интерес к разговору.

– Уходим, уходим, – сказал за всех Веня. – Кстати, а раньше вы когда-нибудь видели с Яном этого человека в коричневом костюме?

– Никогда, – уверенно помотал головой Шумский. – До того вечера никогда.

– Они не ссорились? – не отставал Веня.

– Ни чуточки, – покачала головой Эльза. – Казалось, оба были страшно заинтересованы в разговоре.

– Ну, до свидания всем, – сказала Нетушкина и быстрой походкой двинулась к метро.

– Ей ехать в такую даль! – покачал головой Шумский. – И охота была мотаться!

– Вам тоже не ближний свет, – возразил Веня.

– Я на машине!

– Синий «Опель»? – от фонаря спросил Веня.

– «Опель»! – хохотнул Шумский. – Это вы загнули! «Запор». Всего-навсего.

Эльза Унт остро взглянула на Веню.

– Вас проводить? – мгновенно откликнулся он, словно взгляд ее был материальным и кольнул его.

– Да уж не стоит! – усмехнулась та. – Я живу вот в этой башне.

Она подбородком указала на торчащий в двух шагах от супермаркета дом.

– У вас и окна выходят на эту сторону? – весело спросил Веня. – Угадал?

– Угадали.

– Что ж, пока! – торопливо попрощался он, заметив, что Нетушкина уже подошла ко входу в метро на опасно близкое расстояние. – Еще встретимся!

«Вдовушкины» босоножки были на довольно высокой танкетке, поэтому она продвигалась вперед достаточно медленно. «Ножки у нее все еще красивые», – признал про себя Веня, догоняя ее на лестнице и пристраиваясь в хвосте.

Следить за Нетушкиной оказалось проще простого. Она не озиралась по сторонам и уж тем более не оглядывалась назад. «Конечно, времени-то уже – страшное дело сколько! – подумал Веня. – И не боится же она шляться по ночам!» Те же мысли посетили его и на железнодорожной платформе, где было практически пустынно, если не считать двух подвыпивших мужиков, певших нестройным дуэтом «Хмуриться не надо, лада!».

Нетушкина, кажется, вообще не обращала внимания на окружающее. Она была погружена в себя, что было заметно невооруженным глазом. И еще – здорово расстроена. «Неужели это я так задел ее нежные чувства?» – думал Веня, совершенно не представляя, как будет возвращаться домой, если сейчас сядет вслед за «вдовушкой» в электричку. Сначала-то он хотел подойти к ней еще в вагоне метро и попробовать поговорить по душам, но потом шестым чувством понял, что это не возымеет на нее никакого действия. Она замкнется, и все. Возможно, ее надо напугать. Сильно напугать. Дать ей доехать до дома, а потом неожиданно постучать в дверь и, когда она откроет, жестко настоять на разговоре.

Веня все еще придумывал, что лучше будет сказать Нетушкиной, когда подошла электричка, и он совершенно машинально вошел в пустой вагон, соседний с тем, куда села «вдовушка». Вслед за ним ввалились поддатые мужики. «Противно, – подумал Веня. – Я, конечно, мужчина и, конечно, не должен испытывать страха. Но все равно ночью в почти пустом пригородном поезде чувствуешь себя довольно неуютно. Хоть бы какой-нибудь наряд милиции прошел, что ли».

Он подошел к схеме, висевшей на стене, и, внимательно изучив ее, высчитал, на какой по счету остановке выйдет Нетушкина. Промелькнуло несколько станций. Веня считал их, загибая пальцы.

– Давай, – сказал между тем один из мужиков, которые присели у выхода за спиной у Вени. Стук вагонов заглушил его голос.

– Думаешь, прямо сейчас? – засомневался второй.

– Я сказал: давай!

– Ладно.

Его приятель встал и медленно направился к беззащитной Вениной спине, спрятав руку в карман.

– По-моему, он лег спать, – выразил надежду Мартынов, указав подбородком на потухшие окна Луканова.

– Я бы на его месте упала прямо возле выключателя, – заметила Женя. – Обить столько порогов!

– Перецеловать стольких женщин! – подхватил Мартынов.

– Как раз это только заряжало его дополнительной энергией.

– Вы так думаете? – переспросил Мартынов тем самым тоном, который должен был ясно дать понять собеседнице, что ее считают некомпетентной. – Каждая женщина требует уймы сил! Ухаживать за ними – тяжелый труд.

– Что вы говорите? – не поверила Женя.

– Уж кому и знать, как не мне! – Мартынов полагал, что Женя не будет отрицать того, что и у него самого внешность далеко не ординарная и опять же обаяние... Его сестры вряд ли врут насчет этого самого обаяния. Иначе чем еще и объяснить тот ажиотаж, который вокруг него создавала прекрасная половина человечества? У Венькиной подружки просто не было случая увидеть его в деле.

«Надеюсь, я себя ничем не выдала? – обеспокоенно подумала Женя, которая, была бы ее воля, глаз не сводила бы с Мартынова, так он ей нравился. – Надо дать ему понять, что меня он ни чуточки не интересует».

– Да, у вас хороший рост, – сказала она. – Действительно, есть чем гордиться.

– При чем здесь рост? – не понял Мартынов.

– А что еще? – спросила наглая Женя. – Ваш острый ум? Да вы наверняка последнюю серьезную книжку прочли в четвертом классе.

Получивший два образования Мартынов никак не мог понять, чем спровоцировал такое пренебрежительное к себе отношение какой-то там потенциальной секретарши. Она, выходит, не только не любит мужчин, но и презирает их? Всех? Изначально?

– Кажется, сейчас вместо вас говорили гормоны, – довольно злобно ответил он. – Вот мы и приехали. Стойте тут, в подъезд я войду первым. А то вдруг там кто-нибудь притаился? Треснет вас по башке, а я потом отвечай.

Когда он довольно бесцеремонно отодвинул ее в сторону и вошел в подъезд Вениного дома, Женя твердо решила потратить все свои деньги на одежду, приличествующую девушке. Если поторговаться на рынке, можно приглядеть себе даже какую-нибудь симпатичную бижутерию. «Первым делом расстанусь с этими ботинками», – решила она и, повинуясь знаку Мартынова, вошла в подъезд.

– С чего вы взяли, что я не читаю книг? – внезапно спросил тот, рассматривая ее из-под насупленных бровей.

– Ну, мне показалось, что вы больше любите слушать музыку, – пожала плечами Женя. – Кто у вас там любимый исполнитель? Децл?

• Предыдущая
• 42/77
• Следующая