Красивым жить не запретишь - Куликова Галина Михайловна - Страница 69

• Предыдущая
• 69/77
• Следующая

Едва Женя задумалась, к кому подступиться с расспросами, как услышала невдалеке сердитые мужские крики и вторящее им старушечье квохтанье. Сначала Женя прибавила шагу, чтобы поскорее проскочить мимо двора, где разгорелся скандал. Однако через минуту остановилась как вкопанная.

За низким забором возле колодца стоял крепкий мужик с выбритым загривком и отчитывал старуху, которая то и дело всплескивала руками.

– Я в милиции работаю! – на повышенных тонах втолковывал мужик старухе. – Может, эта машина краденая? Как ты могла разрешить ее сюда загнать? Представляешь, что будет, если ее обнаружат у меня на участке, а она в розыске? О чем ты думала, старая вешалка?

– Дак ведь... не за просто так она тут стоит. Денег мне за это дали! Лишние деньги, они разве карман жгут?

– Ну, молись, Прасковья, чтоб не влипла. А то посадят тебя в кутузку, буду тебе на эти твои лишние деньги передачки собирать.

– Господь с тобой!

– Я просил по номерам установить владельца. Сейчас пойду позвоню, и твое будет счастье, если машина чистая.

– Чистая, – сказала Прасковья. – Она все время под брезентом стояла, не запачкалась.

Видимо, в пылу баталии брезент был сдернут, и машина явилась миру во всей своей красе. На заднем стекле была прилеплена ярко-розовая ладошка. Именно из-за нее Женя сразу поняла, что видит перед собой машину Яна. К сожалению, она никогда особо не обращала внимания на номер, но цифры, насколько она помнила, в основном совпадали. А еще марка, цвет, эта ладошка – все говорило о том, что машина принадлежит ее двоюродному брату.

Милиционер тем временем накинул на себя рубашку и вышел со двора. Дождавшись, когда он скроется из виду, Женя быстро подошла к калитке.

– Бабушка! – окликнула она Прасковью. – Можно вас спросить?

– А спроси, милая! – ответила все еще расстроенная Прасковья.

– Не продали бы вы мне баночку молочка? Ужасно пить хочется.

– Чтобы корову содержать, мужик нужен.

– А это кто был? – с интересом спросила Женя.

– Племяш мой. Так он – власть, ему некогда за скотиной ходить. Чай, приезжая?

– Да, ищу дом Анны Нетушкиной.

– У-у! Он далеко, на том краю деревни. Пока дойдешь – спаришься. Заходи, я тебе компоту налью яблочного. Падалицы много, жалко бросать-то. Вот я и приспособилась.

Женя с большой охотой вошла во двор.

– Собаки у меня нету, так что не бойся. Кошек полный дом – это да.

– А чего это ваш племянник на вас рассердился? Я когда шла, слышала, что он будто из-за машины расстроился.

– Ой, боюсь, ему за меня достанется.

Женя умирала от желания узнать, кто заплатил Прасковье деньги за то, чтобы машина постояла у нее во дворе, скрытая от посторонних глаз брезентом. Впрочем, она была почти уверена, что, если это кто-то из братков Машкова, описание ей ни о чем не скажет. Так и случилось.

– Мужчина, – сказала Прасковья значительно. – Мордатый. Усы у него еще щеточкой, как у военного.

Пока хозяйка ходила за компотом, уставшая Женя, за плечами которой, помимо всего прочего, была бессонная ночь, прилегла на диван и задремала. Прасковья трогать ее не стала, а ушла в огород и пропадала там до тех пор, пока не проголодалась.

– Ой, что же вы меня не разбудили? – испугалась Женя, продрав глаза. – Извините за вторжение, я пойду.

– А вы Нетушкиной кто? – спросила напоследок Прасковья.

– Знакомая. Мы по вечерам вместе кино смотрим. В видеоклубе.

Прасковья поглядела ей вслед и пробормотала:

– Какой такой кино? Ничаво не поняла.

Итак, машина Яна нашлась. Если судить по тому, где она была все это время, в деле замешана Нетушкина. Какое отношение Ян имел к Нетушкиной? Он ведь не лимитчик и не мог снимать у нее комнату! Все так ужасно запуталось, что просто плакать хочется.

Заплетая ногу за ногу, Женя тащилась по дороге, а в душе ее поднималось запоздалое раскаяние. Как она могла так поступить с Мартыновым? Сама втянула постороннего человека в дело, связанное с риском для жизни, и теперь мучает его! Взбрыкнула, как норовистая кобыла. Подумаешь, не обращает он на нее внимания! Так на нее до последнего времени вообще никто внимания не обращал. Надо же и совесть иметь!

Женя пообещала себе, что немедленно позвонит Мартынову и извинится перед ним. Может, у Нетушкиной есть телефон? Хотя если даже у племянника Прасковьи нет... Она решительно открыла калитку и подождала, не бросится ли на нее какое-нибудь ушастое существо с большими зубами. Нет, все было тихо. „Смелая женщина эта Нетушкина! – подумала Женя. – Шляется каждый вечер где ни попадя и даже собаку себе не заведет, чтобы та двор охраняла“.

Домик был одноэтажный, чистенький, возле двери обнаружился звонок. Женя принялась настойчиво жать на кнопку, представляя, как вытаращится Нетушкина, увидев ее у себя на пороге. Однако та открывать дверь не торопилась. Женя начала бегать вокруг дома и заглядывать в окна. Однако окна были высокими, и маленькая Женя доставала до нижней рамы только кончиком носа. Тогда она решила влезть на яблоню, росшую очень удачно. Как раз так, чтобы, взобравшись на раздвоенный сук, рассмотреть, что там внутри. Возможно, Нетушкина увидела ее из окна и просто затаилась? В таком случае Женя ее разоблачит! Терпения ей не занимать, будет сидеть на дереве, пока „вдовушка“ не вылезет из своего убежища.

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что в окрестностях нет желающих за ней подсматривать, она задрала ногу и поставила ее на маленький сучок. Яблоня была старой, ветвистой, и дело двигалось хорошо. Заглянув в окно, Женя даже не сразу поняла, что это она там увидела. На полу возле круглого стола лежал пестрый сарафан. Но сарафан не сам по себе. Его что-то наполняло. И, кажется, это было тело. Скорее всего, мертвое. Или в крайнем случае нуждающееся в немедленной помощи.

Впечатлительная Женя кубарем скатилась с яблони и с криками бросилась по деревне. За четверть часа собрала вокруг себя группу добровольцев, вызвавшихся взломать дверь.

– Убили! – шепотом выдохнула какая-то баба, отступая назад.

Невооруженным глазом было видно, что это так и есть. Тут же на полу валялись осколки чего-то, разбитого о голову бедной „вдовушки“. Проверять, жива ли она, не было никакого резона, однако односельчане все же проверили и начали спорить, кто куда пойдет и что кому скажет.

Женя попятилась. Ей совершенно не светило торчать тут и разбираться с милицией. Бочком-бочком она выбралась из дому и, стараясь попадать ногами в бороздки между картофельными грядками, проскочила участок Нетушкиной и выбралась на проселок позади деревни. Так, огородами, в очень быстром темпе она прошла к станции. Телефонной будки здесь не было. Пришлось ждать электричку и ехать в Москву. Женю всю трясло. Добравшись до первого же автомата, она позвонила Лаптеву на работу.

– Венечка! Это я.

– Знаешь что? – сердито крикнул тот, заслышав ее голос. – Еще раз выкинешь такой фортель, мы вообще откажемся тебе помогать.

– Мартынов притащил в дом бывшую жену! – тут же принялась защищаться Женя. И сварливо добавила: – Они всю ночь скреблись и пыхтели. Я не смогла заснуть и пошла прогуляться. Что в этом такого?

– Но сейчас уже давно не ночь! Могла бы позвонить!

– Не могла. Я была в таком месте, где нет телефона. Кстати, я нашла труп.

– Очень хорошо. Он валялся как раз там, где ты прогуливалась.

– Зря ты иронизируешь! Я вся дрожу!

– Когда человек находит труп, – поучительно сказал Веня, – он не начинает разговор с бывшей жены Мартынова.

– Я просто рассказала все по порядку. Сначала была бывшая жена, а потом уже труп.

– Генка считает, что тебя надо посадить на цепь.

– Почему ты не спрашиваешь, кого убили, – возмутилась Женя, – а только меня отчитываешь?

– Ну, так кого убили? – По тону было ясно, что Веня считает труп глупой выдумкой Жени, которая пытается оправдаться за свое безответственное поведение.

– Нетушкину.

– Нетушкину? – глупо переспросил Веня. – Она мертва?

• Предыдущая
• 69/77
• Следующая