Неземное тело - Куликова Галина Михайловна - Страница 15

• Предыдущая
• 15/58
• Следующая

– Ты ему понравилась, – не потрудившись скрыть сожаление в голосе, констатировала Саша. – Надо же, до сих пор он ни с кем так не любезничал.

– И ты не была у него в гостях?

– Была однажды. Но это скорее исключение, чем правило. Так что не теряйся. Он мужик холостой и богатый. Я бы и сама не против завязать с ним отношения потеснее.

Лайма хотела напомнить ей про садовника, но решила, что будет выглядеть старомодной.

– Пойдем предупредим Венерку, – неожиданно всполошилась певица. – Она любит все планировать заранее. А то пригласи ее в последнюю минуту – вообще откажется идти, останется дома сидеть, Егора строить.

«Венерка, надо полагать, – это Венера Острякова, – подумала про себя Лайма. – Жена Егора, симпатяги и секс-символа. Интересно будет посмотреть на секс-символ вблизи. И на его выбор тоже».

Саша потащила ее еще дальше по дороге, к каменному забору, украшенному разноцветным узором. Тем временем перед ними распахнулась калитка, и на пороге появилась молодая женщина, которую Лайма поначалу приняла за гувернантку. Она была миловидной, очень тщательно одетой и гладко причесанной. Что называется, волосок к волоску. Прямые волосы убраны назад, все, кроме длинной каштановой челки, строгие глаза и рот птичкой. Кажется, она намеренно так сильно сжимала губы, чтобы показать, как сильно всем на свете недовольна.

– Здравствуйте, – сказала женщина им обеим, а потом с укоризной обратилась к Саше: – Не стоило столько раз нажимать на звонок. Так трезвонить можно только в случае чрезвычайного происшествия.

– Оно и случилось! Граков пригласил тебя в гости, – с места в карьер сообщила та.

– Меня?!

– Ну, тебя, меня, Лайму. О, познакомься – это Лайма, вдова Перворукова.

– Примите мои соболез... К Гракову? В гости?

Вероятно, это было из ряда вон выходящим событием. «Неужели он и впрямь позвал нас к себе под влиянием момента? И я ему действительно так понравилась?» – подумала Лайма. В сущности, в этом не было ничего удивительного, ведь сейчас она была нацелена именно на то, чтобы нравиться.

– Проходите, – предложила Венера. – Лайма, я должна познакомить вас с моим мужем.

Она вела себя чопорно и властно, как старая дева, привыкшая распоряжаться выводком кошек. Менторский тон вступал в антагонизм с нежным овалом ее лица и большими глазами. Шла она, чеканя шаг. Ни дать, ни взять – директриса закрытой женской гимназии, выводящая своих питомиц на плац для общего построения.

– Егор! – рявкнула Венера, когда ее вежливые призывы ни к чему не привели. – Иди сюда!

– Иду, милая, – донесся до них бархатистый голос. – Только не нервничай.

Лайма боялась, что сейчас из дому им навстречу выйдет Бабушкин номер два – что-нибудь запущенное и ужасное. Однако секс-символ оправдал ее лучшие надежды. Он был чисто выбрит, просто, но опрятно одет, хотя немного утомлен. Без грима все его пятьдесят лет легко прочитывались на лице.

– Здравствуйте, девушки, – поздоровался он, перебегая взглядом с Лаймы на Сашу и обратно.

В жизни его личное обаяние имело гораздо более высокий градус, чем на экране. Волнистые светлые волосы, довольно длинные, придавали Острякову вид романтика. Да уж, непросто выполнять секретное задание в таком окружении. Лайма обменялась с Егором несколькими дежурными фразами. Было не очень удобно проявлять сердечность в присутствии его жены. Венера зорко следила за всем сразу – за поливом газона, за кастрюлей на плите, за птичками, клюющими семена на ее грядках. И, конечно, за любимым супругом.

Лайма приглядывалась и прислушивалась. Ей еще предстояло найти верный подход и к Венере, и к Егору. Кто-то из них может быть связан с Лейтером и его тайной. «Особый список» службы безопасности включал в себя жителей Богодуховки, которые свободно и довольно часто ездили за рубеж. И практически каждая фамилия из этого списка была на слуху у всей страны. Ну и работенка!

Лайма задумалась и пропустила довольно большой кусок разговора. Поэтому, когда Венера обратилась непосредственно к ней, вздрогнула и растерянно улыбнулась:

– Что, простите?

– Мне хочется зайти к вам и посмотреть, как вы устроились.

Ее глаза так и сверлили Лайму. Та мгновенно насторожилась. Неожиданный визит всегда застает человека врасплох. Так Венера хочет застать ее врасплох? Для чего? Впрочем, отказываться нельзя ни в коем случае. Одинокая вдова, жадно ищущая дружбы и поддержки, ни за что не откажет новой знакомой в такой малости.

– Так пойдемте прямо сейчас! – Лайма сделала воодушевленное лицо и поднялась с места. – Я сварю вам вкуснейший кофе. Меня научил знакомый турок...

Она надеялась, что дело ограничится одной Венерой, но нет. Венера позвала с собой мужа, и тот покорно согласился:

– Конечно, милая.

Саша – за компанию! – тоже решила идти с ними пить кофе. Корнеев, который должен был сидеть в подвале и подниматься наверх только по особой договоренности с Лаймой, ничуть ее не беспокоил. И, надо сказать, напрасно. Ей и в голову не пришло, что необходимо напоминать ему об осторожности каждый день. Когда долго ничего не происходит, начинаешь привыкать к этому и запросто можешь потерять бдительность. Однако до сих пор Корнеев не проявлял особого легкомыслия.

Когда они всей компанией вошли в калитку, то заметили Анисимова, который при виде большой делегации удивленно вскинул голову. Лайма едва не задохнулась от возмущения – этот тип действительно начал строить забор! Довольно вшивый заборчик, надо сказать, но тем не менее. Возле тех самых – спорных! – жасминовых кустов валялся нехитрый столярный инструмент и кучка досок, которую писатель натаскал из сарая.

Может, она перестаралась? Пережала? Ведь мужчина игнорирует привлекательную женщину только в одном случае: если понимает, что ничего от нее не добьется.

Этот забор был своего рода демонстрацией силы. «Ну, погоди же!» – подумала Лайма. Она-то рассчитывала, что не потратит на Анисимова много времени. Даже похвасталась этим перед Корнеевым. Кажется, она поторопилась. Самонадеянность – не лучшее качество для секретного агента.

– Антон, пойдете с нами? – лисьим голосом спросила Саша, которая, судя по всему, не могла спокойно пройти мимо любого мужчины. Ей обязательно нужно было обращать на себя внимание, кокетничать, искрить и любоваться собой. – Лайма пригласила нас выпить по чашке кофе и посмотреть, как она устроилась.

Анисимов поймал взгляд Лаймы, загнул уголки губ вверх и ответил:

– Если вы не против.

– Конечно, нет! – Она выдавила из себя радушную улыбку. – Вас я тоже с удовольствием напою кофе.

«А лучше ядом», – про себя добавила она.

С мармеладным выражением на лице Анисимов отложил молоток и направился к ним. Пожал руку Егору Острякову и спросил у Лаймы:

– А у вас есть сливки?

– У меня все есть, – откликнулась она.

Войдя в роль приветливой хозяйки, поднялась на крыльцо и широко распахнула дверь:

– Проходите, пожалуйста, располагайтесь, чувствуйте себя как дома. Не обращайте внимания на беспорядок, я еще толком не обустроилась...

Она не договорила, сообразив, что гости сосредоточились на пороге, и никто не продвигается в глубину комнаты. Закрыла дверь, посмотрела поверх плеча Анисимова и стиснула зубы.

На диване, в самом центре, сидел Корнеев с отсутствующим лицом. В руке у него был карманный компьютер с мерцающим монитором. Корнеев думал. Вид у него, как всегда в такие моменты, был коматозный.

– Боже мой! – воскликнула Лайма, с трудом взяв себя в руки. – Я и забыла, что Альберт должен приехать сегодня утром. Привет, дорогой! Поздоровайся с нашими гостями.

Это предложение не произвело на «Альберта» никакого впечатления. Он остался неподвижно сидеть на своем месте, глядя в пространство немигающим взглядом.

– Какой... офигенный мужик! – шепотом сказала Саша, больно схватив Лайму за руку. – Кто это такой?

– Это племянник сестры моего погибшего мужа, – скорбным тоном сообщила она всем сразу. – В детстве с ним случилось несчастье: он выпал из лодки и чуть не утонул. Бедняга слишком долго пробыл под водой, и его едва удалось спасти. Это страшное происшествие так на него повлияло, что он перестал разговаривать. Иногда он как будто впадает в транс... Вот как сейчас. Но кофе он нам пить не помешает.

• Предыдущая
• 15/58
• Следующая