Похождения соломенной вдовы - Куликова Галина Михайловна - Страница 53

• Предыдущая
• 53/77
• Следующая

– Парень, – почти по слогам повторила ему я три раза подряд. – Вы стояли обнявшись. Вот на этом самом месте.

– Мня, – сказал Паша, высовывая язык, словно ящерица. – Мня-мня. – И утвердительно мотнул головой.

Я поняла, что добром от него больше ничего не добьешься. Придется применять пытки. Я критически оглядела рабочий материал. Паша улыбнулся и пустил слюни. Итак, допрос обещал быть непростым. Потащив Пашу в ванную, я включила холодную воду и предложила ему умыться. Паша отказался. Можно было, конечно, уйти и дождаться более благоприятного случая для расспросов. Но я понимала, что такой случай может не представиться еще очень долгое время. Если только остаться здесь ночевать и внимательно следить за сменой процессов, происходящих в Пашином организме.

Стоит напомнить, что я была раздосадована неудачным походом в «Делифранс». Это объяснит мое последующее буйное поведение. Я решила во что бы то ни стало засунуть Пашину голову под холодную воду. А еще лучше – засунуть под душ всего Пашу. Сообщив ему об этом, я заперла дверь ванной, чтобы он не вырвался.

По-моему, Паша не очень хорошо понял мои намерения, потому что, наблюдая за манипуляциями с замком, сначала очень удивился и замычал нечто нечленораздельное, выгнув обе брови коромыслом. Затем непослушными пальцами начал расстегивать на себе рубашку. Я поощряла эти его действия одобрительными кивками и улыбками. Похлопывала его по плечу, гулила, словно с маленьким. Потом Паша начал снимать штаны. Акробатический этюд, который он показал на кафеле, был достоин более многочисленной публики.

Оставшись в исподнем и в носках, Паша неожиданно протянул ко мне лапы. Естественно, мне это не понравилось, и я отпихнула его, прижав к полотенцесушителю.

– А ну, полезай в ванну! – прикрикнула я.

Паша долго крутил языком во рту, чтобы найти там хоть каплю слюны, с помощью которой мог ворочаться язык. Наконец он пробормотал:

– Только после тебя.

– Зачем это я полезу в ванну? – закричала я. – Я и так трезвая!

– А любовь? – промычал Паша, изо всех сил стараясь держать глаза открытыми.

– Любовь?! – возмутилась я. – В таком состоянии ты можешь любить только свинью! И то, думаю, она тебе откажет.

– Тогда я не хочу в ванну.

На лице Паши нарисовалось такое упрямство, что я поняла: без применения силы не обойтись. Схватив душ, я переключила смеситель, и мощные ледяные струи забили во все стороны. Я решила, что Паша обойдется душем без ванны. Когда ледяная вода попала ему на лицо и шею, Паша тонко завизжал и замолотил руками вокруг себя, сбивая все, что только можно было сбить. Поскольку ванная комната была маленькой, я тут же получила по голове. Пытаясь защититься, я снова обдала Пашу фонтаном воды. В общем, завязалась драка с криками, безобразной руганью и угрозами. По очереди мы бились в запертую дверь спинами. Паша матерился, я оглашала окрестности более корректными, но не менее громкими репликами.

Самое ужасное, что напор оказался слишком сильным и душ то и дело вырывался из наших рук и скакал по ванной комнате совершенно самостоятельно. Я стала мокрой насквозь минуты через две. У Паши изо рта начали вылетать первые ласточки членораздельной речи.

Туманов услышал нас тогда, когда соседи по площадке уже вызвали милицию.

– Я специально сам выехал, – сказал капитан Щедрин, улыбаясь. – Как увидел адрес, сразу догадался, что без вашей женушки тут не обошлось. Квартиры-то рядом. Ох и шкодница же она у вас!

Щедрин и самозванец стояли возле вскрытой двери в ванную комнату. Душ был выключен, Паша лежал на полу, подо мной, и покорно отвечал на вопросы. Зрители ждали. Физические упражнения с обливанием ледяной водой привели моего соседа в чувство. В глазах его появилась обида, смешанная с настороженностью.

– Этого парня я тогда впервые увидал, – сообщил он, икая. – Он в звонок позвонил, вот как ты сейчас.

– Что, просто позвонил, и ты тут же с ним подружился? – возмутилась я.

– Почему «просто»? – обиделся Паша. – Не просто. Он бутылку показал.

– Это что, пропуск в твою квартиру? Зовут-то его как?

– Сашок.

– И ты не знаешь, ни где он живет, ни как его фамилия?

– Ты что, сдурела? – завопил Паша. – Буду я у пацана, который поллитру принес, фамилию спрашивать! Сказал, что мы с ним летом вместе в домино во дворе играли. Может, и играли, я разве помню?

– Интересно, кто из них на кого напал? – спросил какой-то милиционер, заглядывая в ванную через плечо Щедрина.

Тот выразительно хмыкнул. Потом принюхался и спросил:

– Травку не курили?

– Я не курю, – тут же ответил Паша.

– Да уж, он не по этой части, – подтвердила я.

– Она меня домогалась, – выкрикнул Паша, приподняв голову над полом, насколько ему позволял сделать это вес моего тела. – Юрок, вот те крест! Я ничего такого!

– А зачем портки снял? – спросил Щедрин, делая строгое лицо.

– Она меня мыться заставляла! Так мне че, в одежде надо было в душ лезть?

– Гражданка Сердинская, это правда?

– Правда, правда, – сказала я, не оборачиваясь. – Встретила я его на лестничной площадке случайно. От него водкой так несло, что просто почистить зубы не помогло бы. Вот я и решила: чтобы он не вонял на весь дом, сделать доброе дело. У соседей мальчишка-подросток! Сначала привыкнет нюхать, потом захочет попробовать... А Паша тут как тут!

– Я детям ничего не предлагаю, законы чту, – пискнул Паша из-под меня.

– Слезла бы ты с его живота, – посоветовал лже-Туманов. – Поза у вас совершенно неприличная.

– Откуда тебе знать? – ехидно спросила я, тем не менее поднимаясь на ноги. – Ты же не практикуешься.

– Я теоретик.

– Может, вы уже начнете нам приплачивать за вызовы наряда? – масленым голосом поинтересовался Щедрин, склонив голову к плечу и глядя на меня с отеческой нежностью. – Ваши психические отклонения дорого обходятся населению, которое платит налоги.

– Отклонения? Да я нормальнее всех вас вместе взятых! – рявкнула я, пытаясь скрыть стыд под маской гнева.

После чего освободила Пашу, лежавшего в большой холодной луже, и, гордо задрав подбородок, прошествовала в свою квартиру, оставив лже-Туманова разбираться с представителями правопорядка. Он, надо сказать, даже не сопротивлялся. «Зачем-то я самозванцу очень нужна, раз он все это терпит», – подумала я, сдирая с себя мокрую одежду и залезая в ванну. В горячую ванну, в отличие от только что принятой. Когда я появилась в комнате, лже-Туманов уже сидел за компьютером, растопырив пальцы над клавиатурой. Он даже не взглянул на меня. Всепрощенец!

– Послушай, в какую игру ты играешь? – спросила я, присаживаясь на диван и забрасывая ногу на ногу.

– В игру «Ожидание», – ответил он, не оборачиваясь.

– Может, объяснишь мне правила?

– Легко. Я посоветовался со специалистами, мне сказали, что у тебя, по всей вероятности, амнезия.

– Избирательная.

– Что-то вроде того. Так вот: я жду, когда ты меня вспомнишь. По-настоящему вспомнишь. Думаю, это произойдет скоро.

– А если этого не произойдет вообще?

– Надеюсь, за время ожидания ты хотя бы ко мне привыкнешь, – усмехнулся он, приподняв уголки рта в подобии улыбки.

– И по каким признакам ты определишь, что я к тебе привыкла?

– Когда я перееду с дивана обратно в супружескую постель.

– Да я тебе уже сто раз предлагала! – возмутилась я.

– Ты предлагала не так, – упрямо сказал самозванец. – На самом деле ты не помнишь, что я твой муж.

Я замолчала, задумавшись. Может, все-таки начать наступление на лже-Туманова? Второй раз. Заставить какого-нибудь ретивого милиционера съездить в «Елочки» и в тот загс, где мы с настоящим Тумановым поклялись друг другу в верности до гроба. Впрочем, Валдаев сказал, что это очень крупное дело. И уж если его уложили в больницу, моих свидетелей за это время вполне могли запугать до смерти.

– Ну, так что ты скажешь? – спросил Туманов номер два, когда стрелки на часах показали двенадцать и я зевнула в первый раз.

• Предыдущая
• 53/77
• Следующая