Рога в изобилии - Куликова Галина Михайловна - Страница 9
- Предыдущая
- 9/49
- Следующая
– У нас есть совершенно конкретный роддом, – не согласилась Галка. – Там работают конкретные люди.
– И все относительно молодые. Ни одной санитарки или уборщицы старой закалки. Все куда-то подевались.
– Должен же быть у них архив, где хранятся личные дела?
– Тот самый отдел кадров, наверное. Но кто мне даст там покопаться?
– Ну придумай что-нибудь. Ты же у нас голова, – Галка постучала указательным пальцем по Денисову затылку.
– Здесь сработает только какая-нибудь афера, – задумчиво сказал тот.
– Допустим. Времена для всякого рода афер у нас благодатные. В стране сумасшедшее количество непонятных организаций, фирм и фондов. Никакой координации, никакого государственного контроля. Полный бардак.
– Надо этим воспользоваться, – согласился Денис.
– Придумай какую-нибудь глупость. Это срабатывает лучше всего. Принцип хорошей рекламы.
– Это что еще за зверь?
– Простой закон нашенского рекламного бизнеса. Чем глупее реклама, тем больше денег она приносит.
– Шутишь?
– Совсем не шучу. Как-нибудь заметь, на что ты лично обращаешь больше всего внимания.
– Хочешь сказать, на всякие глупости?
– Ладно-ладно, не отвлекайся. Предлагаю вот что. Тебе надо перевоплотиться в агента бывшего Госстраха. Якобы ты закрываешь старые повисшие счета. Я недавно видела в кино, как один парень...
– Договорились, – перебил ее Денис. – Завтра я поеду в роддом под видом госстраховского агента. А теперь скажи, что у нас еще есть.
– Еще у нас есть лучшая подруга Алисиной матери – Ольга Авдеенко. Помнишь режиссера Авдеенко? Так это ее муж. А их дочерей зовут Ася и Аня. Они практически наши ровесницы. Дружили с Алиской. Потом разъехались по заграницам. Ася – в Канаду, Аня – в Германию.
– А где сейчас эта Ольга Авдеенко?
– Понятия не имею. Алиса после смерти матери одно время поддерживала с ней связь, но потом все как-то заглохло.
– Думаю, ее адрес нам выдаст адресный стол. Еще что у нас есть?
– Еще у нас есть человек по фамили Косточкин. Косточкин Олег Михайлович. Алиска думает, что у него с Татьяной, ее матерью то бишь, были, как это раньше называли, отношения.
– Выражаясь более современным языком, у них был роман? – уточнил Денис.
– А если совсем без реверансов, Косточкин был ее любовником. По крайней мере, Алиса так думает. На самом деле Татьяна с дочкой не секретничала. Она ее любила, но никаких личных тем не поднимала ни разу в жизни. И Алису не поощряла на откровения.
– Теперь можно догадаться – почему. Наверное, она просто боялась проболтаться.
Галка покачала головой:
– Чем дольше живу на свете, тем больше убеждаюсь, что чужая душа – потемки.
Поглядев на часы, Алиса решила, что пора спускаться. Но куда идти? Не хватало еще хэммерсмитовской жене заблудиться в собственном доме. Она вышла в коридор и тут же наткнулась на Винсента, который резко остановился и смерил ее ледяным взором.
– У тебя такой взгляд, как будто ты всю ночь продержал свои глаза в морозильной камере, – желчно заметила она.
– Не глаза, а сердце, – не поведя бровью, ответил тот.
«Какой он противный, – с раздражением подумала Алиса, спускаясь по лестнице. – В самом деле кажется, что его где-то прихватило морозом. У него, наверное, ледяное тело». Но когда ее так называемый супруг подал ей руку возле лестницы, она оказалась сухой и теплой. И еще – очень крепкой.
Алиса не могла не признать, что, несмотря на высокомерие, Винсент Хэммерсмит наверняка волнует женщин. Даже его отчужденность добавляла ему привлекательности. Если бы Алиса встретилась с ним при других обстоятельствах, она воздала бы ему должное. Но сейчас – нет. Сейчас она испытывала по отношению к нему лишь глухую ожесточенность.
Винсент не поинтересовался, куда направляется его супруга. Вероятно, сведя ее с лестницы, он исчерпал свою галантность, а потому, небрежно кивнув головой, исчез за массивной дверью в глубине холла. Ни слова о том, что случилось ночью. Воспитание, блин!
Алиса представляла Памелу Хэммерсмит длинной, тощей и желчной женщиной с такой же холодностью во взгляде, которую в избытке расточал ее сын. Но та оказалась маленькой стройной брюнеткой. Ее властная осанка, гордо поднятая голова были скорее позой, нежели чертами характера.
Памела по-королевски кивнула Алисе и подождала, пока она сядет. После чего осторожно сказала:
– Дорогая, я весьма огорчена. Так больше продолжаться не может. Не хочешь ли ты... Не согласишься ли ты... Может быть, вам с Винсентом пора подумать о разводе?
Будто устыдившись своей явной заминки, Памела воинственно вздернула подбородок:
– Я подразумеваю, естественно, соответствующую денежную компенсацию конкретно от нас с Артуром.
Алиса ничего не понимала. Вместо того, чтобы требовать для своего сына развода, Памела выпрашивала его. Даже пыталась выкупить. Если жена убегает с любовником, и об этом знают все – родные, знакомые, служащие, – разве развод не становится пустячным делом? Почему Памела так себя ведет?
Алиса боялась вступать в диалог, чтобы случайно ничего не усложнить.
– Я не хочу развода, – тихо, но твердо сказала она, понимая, что развестись вместо сестры просто не имеет права.
– Чего же ты хочешь? – вымученно спросила Памела.
Алиса не успела ответить. Дверь неожиданно открылась, и в библиотеку стремительно вошел Винсент.
– Извините, но я вынужден прервать вашу беседу, – заявил он бесстрастным голосом. – Дорогая, будь любезна оставить нас наедине.
Слово «дорогая» было проформой – просто обращение, носившее оттенок вежливости. Алиса молча встала и направилась к выходу, но уже у самой двери, не совладав, как всегда, со своим ироническим вторым «я», пробормотала по-русски:
– Главное – соблюсти приличия, – и закрыла дверь.
На самом деле уходить она не собиралась, а решила остаться у двери и подслушать что-нибудь полезное для себя.
– Что она сказала? Что это означает? – спросила Памела из-за двери.
– Да ничего особенного, – откликнулся Винсент. – Всего лишь то, что ее нынешний любовник – русский. Когда она спит с испанцем, то говорит по-испански, ты разве не заметила?
По всему было видно, что Винсент сорвался. На секунду позволил себе выйти из роли, которую почему-то взвалил на себя: покладистый муж, практически всепрощенец. Сейчас в его голосе прозвучали и ирония, и задетое самолюбие.
– Этот Георгий... – с омерзением произнесла Памела. – Зачем она все время ставит тебя в унизительное положение? Почему ты все это терпишь? Я не могу понять, Винс?!
– Мама, ты опять за свое. Давай оставим эти разговоры. Я же не просто так женился на Элис.
– Но у нее другие мужчины!
– Пусть. Я все равно не хочу разводиться.
– Ничего не понимаю...
– Забудь, пожалуйста, о разводе. Мы будем вместе, так сказать, пока смерть не разлучит нас...
Алиса вздрогнула. Пока смерть не разлучит нас? Это что же – зловещее обещание? Что, если Винсент Хэммерсмит и есть инициатор всех покушений? Что, если он, не имея возможности в силу каких-то обстоятельств развестить со своей женой, решил нанять убийц, чтобы избавиться от неудобной супруги? И от этих убийц ее сестра вынуждена теперь прятаться?
Так что, когда Винсент распахнул дверь в холл, он застал Алису полумертвой от страха – она стояла, прислонившись к стене, глаза ее лихорадочно блестели. «Возможно, он собирается меня убить прямо сегодня ночью! Надо соглашаться на развод, может быть, тогда он передумает и не пойдет на преступление. Только придется сказать о разводе как-то повнушительней, чтобы он поверил».
Винсент тем временем с неприятной медлительностью надвигался на нее.
– Ты хочешь мне что-то сказать?
– Ну, да. Знаешь, ты зря меня не выслушал. Дело в том, что в последнее время мысль о разводе кажется мне безумно привлекательной, – совершенно неубедительно ответила Алиса, ежась под пристальным взглядом Хэммерсмита. – Развод – это выход из положения, как я полагаю. Я и раньше думала: хорошо бы нам развестись, да все как-то не могла решиться, понимаешь?
- Предыдущая
- 9/49
- Следующая