Рукопашная с купидоном - Куликова Галина Михайловна - Страница 35

• Предыдущая
• 35/62
• Следующая

– Я на компе маршрут просчитал, ему только надо вовремя руль поворачивать.

– Аптека! – крикнул Медведь, едва автобус втиснулся в один из глухих переулков, которые вели к театру «Галлюцинация». – Подходящая! Народу совсем никого.

– Господи, спаси и помилуй! – пробормотала Лайма, испытывая сильное желание забраться под сиденье и затаиться. – Пусть нас пронесет, пусть нас пронесет...

– Пошли, – приказал Медведь и хлопнул водителя по плечу: – Если что – гони. Понял?

Водитель молча кивнул, будто они были разбойники, а он у них – подельник, и открыл переднюю дверь. Воодушевленный Медведь и подслеповатый Корнеев подошли к аптеке и на несколько секунд задержались перед входом. Потом огляделись по сторонам и одновременно натянули свои жуткие шапочки.

В аптеке действительно почти никого не было. Только хмурый дядечка с отвисшим животом поверх брючного ремня бродил вдоль стеллажей и, дыша открытым ртом, пытался отыскать подходящее лекарство для своего заложенного носа. Аптека была коммерческой, товаров – море, и дядечка запутался. Однако просить о помощи продавщиц не хотел – считал, наверное, что они слишком молоденькие, слишком легкомысленные для того, чтобы дать ему по-настоящему дельный совет.

– Возьмите вот это средство, – попыталась все же проявить заинтересованность одна из девиц. – Немецкий препарат, не имеет противопоказаний. В нем есть насадка для ингаляций. Вы брызгаете в горло...

– У меня заложен нос, – отрезал дядечка.

– Тогда, думаю, вам подойдет венгерское лекарство. Или вот, посмотрите, хорошая мазь. Положительно действует на слизистую...

– Я не люблю мази, – еще более сердитым голосом ответил тот. – Не сбивайте меня. Мне кажется, в вашей аптеке нет средства, которое может спасти меня от насморка.

Именно в этот момент дверь распахнулась и в проеме показался огромный мужик в черной маске с прорезями для глаз. В руке у него был пистолет, который он и наставил на стоявших плечом к плечу продавщиц.

– Не двигаться! – хриплым басом крикнул мужик. – Это нападение!

Тотчас из-за его спины появился второй бандит и навел оружие на единственного в аптеке покупателя. А потом коротко бросил через плечо:

– Мне нужны глазные капли. Есть у вас что-нибудь? От воспаления.

Продавщицы, прибившиеся одна к другой, как соломинки, попавшие в ручей, дрожащими голосочками ответили хором:

– Есть!

– Сколько стоит флакон? – небрежным тоном поинтересовался Корнеев.

– Двенадцать рублей.

– Дайте два, – потребовал он.

– А имеются ли у вас белые халаты и респираторы? Или кислородные маски? Или что-нибудь подобное? – встрял Медведь. – Нам три комплекта. В пакет положите. И суньте туда прозрачные резиновые перчатки. Хирургические. Три пары. Ясно?

Одна из девушек дрожащими руками достала требуемое и выложила на прилавок.

– Посчитайте, – велел Медведь.

– Что?

– Посчитайте, сколько все это стоит.

– Четыреста пятьдесят рублей, – сказала девушка тонюсеньким голоском.

– Ну ты, колобок, – Корнеев ткнул дядьку с насморком пистолетом в брюхо. – Это ограбление. Плати давай.

– Что – плати? – не понял тот, отступая к стене.

– Четыреста пятьдесят рублей плати. Мы тебя грабим, понял?

Дядечка достал из кармана бумажник, выхватил оттуда пятисотенную купюру и трепещущей рукой протянул ему.

– В кассу заплати за нас, – велел Корнеев. – Шевелись. А вы, девочки, пробейте нам чек.

Девочки пробили чек и дали пузатому сдачу.

– Мерси, – сказал Медведь. – Приятно было познакомиться. И, пожалуйста, не сразу вызывайте милицию, подождите минуты две. А то я вернусь и все вам тут испорчу.

Он погрозил им пистолетом, и девицы дружно закивали. Дядька тоже закивал. Когда он понял, что эти типы перед уходом могут в него выстрелить, ему вдруг стало так страшно, что у него немедленно прошел насморк и он задышал сильно и свободно, словно легкоатлет после тренировки.

Корнеев подбросил пистолет в воздух, тут же ловко поймал его и сказал:

– Адью.

Они с Корнеевым, пятясь, вышли на улицу, а потом влезли в автобус. Двери за ними немедленно захлопнулись, и огромная тупомордая машина рванула с места так, что пассажиров вжало в сиденья, точно космонавтов. Когда рев ее затих вдали, продавщицы бросились к телефону. Дядечка же направился к выходу.

– Вы куда? – закричали девочки. – А милиция?

– Я не хочу в милицию, – заявил тот. – Я хочу домой.

Через два квартала он встретил жену, которая бегала за свежими булочками.

– Ну, что Коля! Купил что-нибудь от насморка?

– Нет, – ответил тот. – Ничего не купил. Я заплатил четыреста пятьдесят рублей, и меня избавили от насморка за один сеанс. Лечение шоком.

– Боже мой! – обрадовалась жена. – Новая технология? Запатентованная?

– Отнюдь. Шоком лечат без патента.

Тем временем девушки-аптекарши дождались заведующую, которая выходила пообедать, рассказали ей все и стали звонить в милицию.

– У нас ограбление! – звонко закричала та, которую звали Ниночкой. – Грабителей было двое. Нет, денег из кассы не взяли. Наркотиков тоже не просили. Чего хотели? Капли для глаз.

– Народ совсем обнищал, – со вздохом сказал один патрульный другому, трогая машину с места. – Из-за глазных капель на аптеки нападают.

Тем временем взбесившийся автобус, чудом избежав столкновения с неудобно припаркованными машинами, пропахал переулок, стрелой пронзил две прилегающие к нему улицы и со скрежетом затормозил возле Театра абсурда, который находился в полуподвале старого дома и располагал достаточно вместительным залом.

Сегодня в кассе были проданы почти все билеты. Пьеса «Вход после смерти» принадлежала перу молодого драматурга, носившего невероятно стильные имя и фамилию – Герман Схлынь. По случаю премьеры Герман лично пришел за кулисы, чтобы подбодрить актеров и сказать несколько лестных слов режиссеру.

Зал уже гудел, люди рассаживались по своим местам, шелестели программками, высказывали всевозможнейшие предположения относительно постановки. Были тут и журналисты, прикормленные главрежем, они обещали дать коротенькие рецензии в своих изданиях, и Герман заранее трепетал – понравится ли им?

Когда он в очередной раз прошел мимо гримерок туда и обратно, дверь служебного входа внезапно распахнулась, и в помещение вошли двое мужчин с усталыми лицами. На них были белые халаты, перчатки и маски, приспущенные к подбородку. Герман понял, что это врачи, и как-то сразу перепугался. Появление медиков не сулило ничего хорошего. Может быть, заболела прима? Или у режиссера прихватило от волнения сердчишко? Однако лекари не бежали целенаправленно в какую-то комнату, а медленно двигались прямо на Германа.

– Где дирекция? – спросил высокий и мощный врач, в руках у которого была сумка защитного цвета.

– Вон там, а что случилось? – разнервничался Схлынь. – Сегодня идет моя пьеса...

Высокий врач подошел к нему поближе и сказал:

– Моя фамилия Смирнов.

– Схлынь, – ответил тот.

– Что значит – схлынь? – обиделся врач. – Посылаешь меня, да?

– Ну что вы?! – испугался драматург. – Схлынь – это моя фамилия. Я только хочу узнать, что случилось.

– ЧП случилось, дорогой Схлынь, – вздохнув, ответил доктор. – Строители меняли трубы особой важности, одна лопнула, и в воздух попали ядовитые испарения. Вы тут уже все надышались, так что... ничего хорошего.

– Надышались? – ахнул Герман. – Но я ничего не чувствую!

– Никто ничего не чувствует, – подал голос второй врач, очень красивый молодой человек с красными от усталости глазами и щетиной на лице. – А потом вдруг – раз, и отек легких. Летальный исход.

– А что же делать?!

– Во-первых, немедленно покинуть помещение. Мы возьмем пробы и проведем детоксикацию. Надеюсь, ясно?

– Но моя пьеса! Сегодня премьера! Приехали журналисты...

– Да, о вас, безусловно, напишут все газеты. «Смерть после спектакля. Всех актеров и зрителей увезли в морг. Драматург скончался в страшных мучениях».

• Предыдущая
• 35/62
• Следующая