Синдром бодливой коровы - Куликова Галина Михайловна - Страница 14

• Предыдущая
• 14/68
• Следующая

– Можно попытаться, – неуверенно проблеял тот. – Правда, люди сейчас неохотно открывают двери посторонним...

– Вот самый опасный балкон! – громко сообщила Настя, показывая пальцем туда, где жили длинноволосые. – Если смотреть на него изнутри, это просто форменный ужас. Уверяю вас, там есть что поснимать.

– Просто срам! – выплюнула какая-то бабулька с криво приколотой к голове косицей. Вероятно, она уже разбиралась ко сну, когда во дворе начались интересные события. – Нашли, чаво снимать! Притон у них там наркоманский.

– А какой раздолбанный балкон! – подхватила Настя. – Не в каждом притоне такой увидишь.

– Что ж, давайте попробуем туда подняться, – неожиданно согласился корреспондент, мельком глянув на Настю, и махнул рукой оператору. Тот молча водрузил камеру на плечо и послушно зашагал к подъезду. Настя, Геракл и еще несколько человек из толпы потрусили следом. По дороге к ним присоединился одышливый участковый, которому кто-то из жильцов настучал о приезде телевидения.

Присутствие участкового, вероятно, и позволило решить дело положительным образом – длинноволосые, давно и хорошо с ним знакомые, открыли дверь. Это была их стратегическая ошибка. Вероятно, они рассчитывали на какие-то переговоры, но Геракл, завидев узкую щель, не раздумывая ринулся вперед, и они отступили, нервно вереща. Впрочем, их никто не слушал.

Любопытная толпа ввалилась в комнату, просвистела ее насквозь и вскрыла балконную дверь.

– Я же говорила, что вы увидите ужасное! – закричала Настя.

На балконе, прямо на полу лежало что-то длинное и живое, накрытое пледом. Геракл протянул лапищу и сдернул плед. Присутствующие увидели спящего Петрова с блаженной улыбкой на лице. Чело его было ясным, а верхняя губка конвертиком нависала над нижней.

– Кто это? – строго спросил участковый, и из-за спин тотчас же раздался тонкий голос с придыханием:

– Это мой брат!

– Врешь! – закричала Настя, резво оборачиваясь к патлатому, потому что это был, конечно, он. Тот, который покрупнее. Более невинной физиономии Настя в жизни своей не видела: нос картошкой, незабудковые глазки и мягкий подбородок с редкой белой щетинкой. – Вы с приятелем увезли его с Тверского бульвара! И вы бежали так, будто ваши пятки сам черт облизывал!

– Конечно! Мы ведь бежали от вас.

– Зачем бежали? – строго спросил участковый.

– Колька сказал, что задолжал одной стерве штуку баксов, теперь она его преследует.

– Вы что же, решили, что это я?! – возмутилась Настя и повернулась лицом ко всему честному народу: – Я похожа на стерву?

– Да! – хором сказали все женщины, затесавшиеся посмотреть на притон.

– Нет! – хором сказали все мужчины, включая оператора и «шишку» из администрации.

– В любом случае, – заявила «шишка», – вы не похожи на стерву, которая может дать взаймы штуку баксов.

– Это мой друг! – Настя пальцем показала на причмокивающего Петрова. – Он немножко перебрал, и я решила отвезти его домой. А его унесли прямо у меня из-под носа.

– Если это ваш друг, то побыстрее уберите его с балкона, на улице темнеет, нам придется ставить дополнительный свет, – раздосадовано заметил корреспондент.

Отчего-то его просьбу восприняли как руководство к действию почти все присутствующие и всем гуртом ломанулись на балкон.

– Стойте! – испуганно закричал патлатый и вытянул вперед руки с растопыренными пальцами.

В ту же секунду раздался отвратительный хруст, и балкон, дрогнув, начал медленно обрушиваться вниз, словно сухое ласточкино гнездо. Настя закричала и попятилась назад, потянув за собой Геракла. Оператор, восторженно ухая, снимал сцену «Гибель Помпеи», прыгая по скользкому паркету, словно фигурист, нутром чуящий олимпийское «золото».

– Вот и все, – грустно простонал патлатый, стоя посреди комнаты весь в белом. Черные носки, вкрапленные в образ его невинности, почему-то рассердили Настю.

– Если бы не ваша вопиющая трусость, ничего бы не случилось! – крикнула она по дороге к двери.

– Я проявил чудеса храбрости, спасая брата! – возмутился тот.

– И где теперь ваш брат? – уничтожила его Настя и устремилась на улицу.

Здесь стоял гвалт, как на птичьем базаре. Балкон, оказывается, не свалился вниз окончательно, а повис на одном «ушке», высыпав всех, кто на нем был, в тот самый палисадник, где начиналась съемка.

По странному стечению обстоятельств в этом же дворе обнаружился травмпункт, откуда граждане под руки привели поддатого дежурного врача. Он бродил в опасной зоне, словно турист среди величественных развалин, и время от времени восклицал:

– Какая драма!

К счастью, все пострадавшие остались живы. Даже «шишка» из местной администрации. Впрочем, сейчас «шишка» выглядела так, будто ее вылущила белка. Но самая большая неприятность случилась с Петровым. Плед, в который он был завернут, зацепился за кусок арматуры и повис над головами собравшихся, словно люлька со спеленутым младенцем. Пришедший в себя Петров лежал в этой люльке вниз лицом и тупо повторял:

– Господи, что я пил?

Спустя некоторое время, злобно воя, к месту происшествия подтянулись медицинские и пожарные машины. Когда Петрова спустили на землю, санитары сразу же протянули к нему свои большие равнодушные руки. Но тут вмешался Геракл.

– Я сам его донесу! – важно сказал он, оттолкнув плечом ближайший «халат». И добавил для Насти: – Вон наш Шумахер, дуем к нему.

Спасенный Петров обнял Геракла за шею и доверчиво прижался к его широкой груди.

– Слушай, зачем он тебе сдался? – брезгливо спросил тот, гулливерскими шагами двигаясь в направлении «Волги». – Настоящих мужиков, что ли, мало?

– Он интересует меня не как мужик, – ответила Настя. – У меня к нему дело совершенно другого рода.

Едва успев договорить, она тут же вспомнила, что нечто подобное сказала ей в свой последний вечер Любочка Мерлужина, имея в виду усатого. Что он интересует ее не как мужчина. Может быть, Любочка вовсе не врала? И ее с усатым объединяли какие-то общие дела?

– Ну, отвоевали свое сокровище? – спросил Вельямин, озирая Петрова с нескрываемым интересом. Тот забился на заднее сиденье и бессмысленным взглядом уставился на руки, сложенные на коленках.

– Сама не верю, – пробормотала Настя.

– Моя бывшая жена, – завел Вельямин старую песню, – никогда так за мной не бегала, как вы за этим типом.

– Он мне дико нравится, – мрачно сообщила Настя, чтобы не вдаваться в подробности. – Едем к «Московским новостям», я оставила там машину.

Когда они прибыли на место, Геракл сказал, охотно принимая щедрое вознаграждение:

– Если понадобится помощь – я по вечерам на бульваре! У меня там бизнес.

– Я денег не возьму, – категорически отказался Вельямин. – И телефончика у вас тоже просить не стану, – добавил он вызывающе.

– Что же вы мне помогали? – удивилась Настя. – Милиционеру штраф заплатили за превышение?

– Просто мне скучно жить! – признался тот. Настя вытащила смирного Петрова на улицу и повела к своей машине. Он шел за ней, словно козленок, разве что бубенцами не звенел.

– Сейчас поедем к моей подруге Люсе, – предупредила она. – Потому что одной мне, боюсь, с тобой, дружок, не справиться.

– Что я пил? – поинтересовался Петров, когда Настя, словно дитятю, пристегнула его ремнем безопасности.

– Вот уж не знаю! Но очень хочу узнать. Только не что пил, а с кем пил. Они тебе представились?

– Я ничего не помню.

– Это они тебе велели так говорить?

– Они? Меня что, украли инопланетяне? – с тоской в голосе спросил Петров. – Они высосали мои мозги?

– Какие еще инопланетяне?! – рассердилась Настя. – А мозгов у тебя нет, потому что смотришь всякую ерунду по телевизору!

Настя вырулила на шоссе и при этом, как водится, вцепилась обеими руками в руль.

– Хочется пить! – жалобно заныл Петров.

– Пить или выпить?

Петров горестно вздохнул, закрыл глаза и некоторое время сидел молча. Когда машина резко затормозила перед светофором, он удивленно поглядел на Настю и спросил:

• Предыдущая
• 14/68
• Следующая